Наталия Небылицкая - Рассказы, повести, сценарии и другое

• Название: Рассказы, повести, сценарии и другое
• Автор: Наталия Небылицкая
• Жанр: Русское современное

Предлагаемая книга является сборником произведений, написанных моей сестрой Небылицкой Н. И. в 90-е–начало 2000 годы, но из-за «лихих» условий не реализованных в виде публикаций или кинофильмов. Представлены как полностью законченные вещи, так и незаконченные сюжеты, заготовки сценариев, интересных, в частности, для кинематографистов. Книга написана отличным литературным языком. Я подготовила книгу к изданию по согласованию с сыном сестры Небылицким Никитой Евгеньевичем. Вайсфельд Лариса

---

– Да.

– Посмотри на меня повнимательней, узнаешь?

– Нет.

– Не видел меня, когда отъезжал от подъезда?

– Нет.

– А я тебя видел.

– И что?

– Ты должен со мной в милиции пойти и сказать, что я там был вечером.

– Алиби на выворот? – смеётся посыльный. – Это что-то новенькое.

– Сейчас поедем в отделение, ты там скажешь, во сколько я подъехал к подъезду…

– Стоп! Во-первых, мне некогда. Вернее, во-первых, я вас не видел. И вообще, опаздываю в университет на занятия, – посыльный поворачивается, чтобы выйти, но Антон хватает его за рукав.

– Не кобенься! Я тебя видел, значит, и ты меня тоже.

Посыльный легко, играючи перехватывает руку Антона, выворачивает её.

– Больно, отпусти. Велите ему отстать от меня, – обращается Антон к заведующему.

– И не подумаю. Пришёл тут, понимаешь, права качать! Приказывай у себя на кухне, а в моём заведении, – ни, ни! Выведи его вон, Костя, только аккуратненько, не покалечь, силушку свою не демонстрируй.

Натура. Возле ресторана.

Посыльный, ещё не отпустив Антона из своих цепких рук, подводит его к стоянке:

– Какая тачка твоя?

– Вон та, отстань от меня, наконец!

– Вали, глаза б мои на тебя не глядели, придурок.

Интерьер. Антон в машине, колотит кулаком по рулевому колесу, бормочет проклятья. Звонит мобильный телефон.

– Кто? Следишь за мной? Ах, позвонил? Откуда же он твой телефон знает? Ну, да, ну, да, в накладной на заказ записано. Все-то тебя любят, холят, лелеют, всем-то ты нравишься, даже ресторанному посыльному. Ты как та дама приятная во всех отношениях. Не-на-вижу! – прокричав, Антон отсоединяется.

29. Натура. Раннее утро. Дорога вдоль поля.

Ольга идёт вдоль дороги. Останавливается на том же месте, где когда-то впервые встретилась с Доктором. Поднимает голову, смотрит в небо. Но осенью уже не слышно жаворонка. Вместо облаков и темнеющей синевы неба она видит только что взошедшую, круглую, прозрачную луну, которая, чудится Ольге, превращается в кошачий глаз с чёрной поперечиной зрачка. И вновь откуда-то издалека слышится чуть хрипловатый голос – то ли речитатив, то ли песня: «Мне не жить, мне не петь в этом мире тумана и сырости, \\Где певцам серокрылым подрезаны связки, \\Где поэтам кидают отбросы из милости, \\Где озёра подёрнуты мутной, зелёною ряской…». Ольга закрывает уши ладошками. Сразу наступает тишина, на бледном небе прозрачная, тающая луна. И никаких видений.

Ольга почти бегом спешит дальше. Остановка, три парня ждут автобуса. Вид их довольно странен, речь густо сдобрена жаргонными словечками – от чего понять о чём они говорят практически невозможно, жесты угловаты, смех возбуждённый, прерывистый, – то ли пьяны, то ли «обкурены».

– Ребята, этот автобус в Ласково идёт?

– А тебе зачем на конезавод? – спрашивает один их них, – ты ж не лошадь.

– Так идёт?

– Не-а, – глупая ухмылка на лице – на той стороне остановка в Ласково.

– Чё ты с ней лясы точишь? Эй, гирла, потрахаемся? – второй парень делает шаг в сторону Ольги.

– Да на… такая сдалась-то, глянь, ни спереди, ни сзади, плоскодонка, скелетина, – это третий вступает в «беседу», – а ну-ка, гони капусту!

Ольга спокойно выворачивает карманы куртки, снимает рюкзак с плеч, открывает пустые карманы.

Тот, что предлагал Ольге «потрахаться», хватает её за грудь, потом за шею и тащит к подлеску. Ольга сопротивляется, но парень сильнее. Двое других с весёлым гиканьем принимаются стягивать с Ольги джинсы. Вокруг ни одной живой души. Ольга выворачивается, царапается, шипит сквозь стиснутые зубы. Взвихривается пыль в подлеске, разодран свитерок на худенькой ольгиной груди. И вдруг чьи-то сильные руки выхватывают девушку из этого клубка тел, а парни разбросаны в разные стороны.

Ким Кимыч прижимает Ольгу к себе, гладит по голове:

– Ну-ну, хватит шипеть, всё позади.

Рядом конь прядёт ушами, копытом вздымает землю. Ким сажает в седло Ольгу, да и сам садится позади:

– Ты как здесь очутилась?

– К Доктору ехала, – потом через лёгкую паузу – к вам.

– Экая ты странная девушка! То исчезла никому ни словечка, то появилась. Здесь места-то пустынные, опасно одной шлёндрать.

– Не нуждаюсь!

– То-то я вижу – самостоятельная!

– А вы-то как здесь очутились?

– На станции был, нам из Москвы с проводником лекарства кое-какие прислали. Дала бы телеграмму, встретил бы.

– Адреса-то я вашего не знаю.

– Врушка! Прекрасно ты его знаешь, гордыня заедает. Грех это.

– Не учите меня!

– Не буду, – вдруг миролюбиво соглашается Ким, – на платок, слёзы утри, смотреть тошно.

30. Интерьер. Ипподром.

На трибунах полно народа. В ложе Нездольев и Сидоров. Гонг. Мчатся лошади по беговому кругу. Сидоров и Игорь негромко переговариваются, не отрывая взгляда от дорожек.

– Какого дьявола меня сюда вытащил? – ворчит Сидоров, – на фабрике дел полно.

– В другой раз назначу тебе встречу в казино прямо у игрового стола. Не ворчи, сейчас последний финиш, потом двинем в ресторан.

– Пустая трата времени.

– Учись получать удовольствие от жизни.

– Поздновато уж.

Гонг финиша. Люди вскакивают со своих мест. Загорается табло, на котором значатся клички победителей.

– Пролетели мы, Сидорыч.

– На чужом горбу в рай не въедешь.

– На холке.

– Что ты имеешь в виду?

– У коня-то не горб, холка.

Интерьер. Зал ресторана «Бега».

Игорь и Сидоров за столиком у окна, видны через стекло беговые дорожки, скачут юные наездники – тренируются.

– Всё ж спасибо тебе, я ведь впервые на ипподроме. Забыл сказать – я тут такого художника, специалиста по мебели открыл! Талант громадный. Звать Егор Круглов. Я ему уже эскизы заказал. Покажем тебе, одобришь, новую линию начнём работать, согласен? Только вот с покупателями не просто. Не хочу, чтобы нувориши, выскочки, бандюки, которые страну разорили, разорвали по живому, а теперь жируют.

– Опять завёл свою песню? Учись жить в новых условиях, не ной, не отравляй себе жизнь.

– Всё, всё, молчу. Может, начать переговоры с гостиницами?

– Хорошо, хорошо, – Игорь, уже отключившись, не отрываясь, смотрит через окно, мчатся по беговому кругу лошади, – да оглянись ты, посмотри, какая красотища, идут ноздря в ноздрю. Давай ещё по стопке, а?

– Мне ж сегодня возвращаться на фабрику.

– Зачем? Переночуешь у меня?

– Ладно. Гулять, так гулять! Только сознайся, господин ты мой, за какие такие достоинства мне столь роскошный день устроен? Говори прямо и без экивоков с наядами.

– Нужно, чтобы ты прикупил кое-какие акции.

– И сколько, и почём, и какие?

– Это узнаешь позже, пока мне необходимо твоё принципиальное согласие.

– Ну, во-первых, у меня денег нет, я же не олигарх, а бывший учёный, а ныне – наёмная рабсила. Во-вторых, как я буду платить налоги?

– Всё беру на себя.

– Ага, ясно, значит, мне уготована роль болвана в преферансе. А в тюрьму, если что, сяду я?

– Помнишь, за что меня из института вышибли с последнего курса?

– Ещё бы, весь курс за тебя просить ходил. Острослов ты наш! На чёрта зав кафедрой военной брякнул: «Вас, полковников, как собак не резанных!», кто тебя за язык тянул?

– Отомстил мне полковник Дуболомов, по полной, расстарался – лоб забрили и – в Чечню.

– И?

– Когда меня снайпер подстрелил, отправили в госпиталь, а там я с одним лейтенантом познакомился, весёлый такой, ушлый, сдружились, он пообещал кое с кем покалякать, кое-кого подмазать, короче, отмажет меня от войны. Думал, сбрехнул.

– Нет?

– Подлечили, да сразу пришло предписание: направить Нездольева в конный полк на «Мосфильм».

Игорь вдруг замолкает, пристально смотрит в зал ресторана, где, в окружении «клевретов» и охранников неспешно движется Вьюченко.

– Ты что? – спрашивает Игоря Сидоров.

– Прости, я на минутку, – Нездольев вскакивает и направляется навстречу Вьюченко:

– Игнат Львович! Я вам уже несколько раз звонил.

– Знаю, докладывали, но я срочно улетел по делам.

– Когда мы можем встретиться?

– У нас сегодня четверг? К сожалению, только в понедельник, – поворачивается к одному из «клевретов», – во сколько у меня окно будет?

– С 15.30 до 16 часов, – клеврет полон подобострастия.

– Устроит? – обращается Вьюченко к Игорю.

– Вполне.

– Договорились. Перезваниваться не надо. Жду вас, – и вся процессия следует к своему столику.

Игорь возвращается к Сидорову.

– Шагу зря не ступишь, – довольно раздражённо произносит Сидоров, – теперь я понял, почему ты меня именно в это ресторан затащил.

– Дело одно хочу сварганить с этим Вьюченко хочу, твёрдый орешек.

– Грязные игры?

– Да нет, как раз наоборот.

– Ну, ясное дело. Да ладно, продолжай.