Шерил Стрэйд - Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше

• Название: Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше
• Автор: Шерил Стрэйд
• Жанр: Психология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89270-9

Жизнь может быть прекрасной: вы влюбились, получили желанную работу, отправились в увлекательное путешествие. А может быть трудной: вам изменил возлюбленный, вы потеряли близкого человека, не можете оплатить счета. В такие моменты нужен мудрый совет и поддержка настоящего друга. Для сотен тысяч людей таким другом стала Лапочка – анонимный колумнист интернет-издания The Rumpus, а на самом деле знаменитая писательница Шерил Стрэйд, автор бестселлера «Дикая. Опасное путешествие как способ обрести себя». В тяжелые моменты жизни мужчины и женщины обращались к Лапочке с реальной болью, они писали ей о таких интимных вещах, которыми не могли поделиться ни с кем другим. А она рассказывала им откровенные истории из собственной жизни, когда чувствовала себя разочарованной и потерянной, и каким образом находила себя снова. «Прекрасные мелочи» – это сборник лучших советов Лапочки. Насыщенная юмором, проницательностью, состраданием и абсолютной честностью, эта книга – панацея от всех сюрпризов, которые нам подбрасывает жизнь.

---

И знаешь что? Я оказалась права. После того как мои родители развелись, папы у меня больше не было.

С тех пор я виделась с ним трижды. Это были краткие визиты, во время которых случались печальные и жуткие вещи. Но в основном ничего не было. Никакого папы. Только великая безотцовщина на протяжении моего детства, когда мы жили в дешевых квартирках в домах, где обитали другие дети матерей-одиночек, большинство из которых тоже имели связи со своими отцами. Пару раз в год приходил конверт, подписанный рукой отца и адресованный нам, детям. Он ждал нас в почтовом ящике, когда мы возвращались из школы, а мать была на работе. Мы с братом и сестрой вскрывали конверт с ликованием, настолько безмерным, что даже теперь, когда я пишу эти слова, по моему телу словно пробегает дрожь.

Письмо! От нашего папы! Письмоотнашегопапы! Отнашегопапыотнашегопапыотнашегопапы!

Разумеется, нам следовало быть умнее. Мы все понимали, но невыносимо было позволить себе это понимать. На конверте были наши имена, но находящееся внутри письмо никогда не предназначалось для нас. Оно слегка отличалось от предыдущих, но всегда оставалось тем же – гадкой и вульгарной бранью в адрес нашей мамы. Какая она шлюха и паразитка, живущая на пособие. Что ему следовало еще тогда, давным-давно, заставить ее сделать подпольный аборт. Какая она ужасная мать. Как он выждет удобного момента и заберет меня, брата и сестру, чтобы отомстить ей. Тогда она больше никогда не увидит своих детей и заплатит за все сполна. Интересно, как ей это понравится?

Мысль о том, что отец украдет меня, пугала больше всего на свете. Меня преследовал страх быть украденной. Я внутренне готовилась к этому, предаваясь изощренным фантазиям, как мы с братом и сестрой убежим и я любой ценой верну нас всех матери. Если потребуется, мы пойдем пешком, босые, через всю страну. Мы будем ориентироваться по руслам рек и прятаться в придорожных канавах. Мы будем питаться крадеными в садах яблоками и носить оставленную для просушки одежду.

Но наш отец так и не забрал нас. У него даже намерения такого не было. Я осознала это, когда мне было двадцать семь лет. «Я никогда не была ему нужна!» – подумала я с такой отчетливостью, удивлением и скорбью, что тут же разрыдалась.

Станет ли отец твоего малыша когда-нибудь настоящим отцом, Ой-Мама?

Мы не знаем. Это письмо еще не вскрыто. Внутри может быть что угодно. Люди меняются, порой совершая страшные ошибки, а потом исправляя их. Мужчины, которые отстраняются от семьи, когда их дети совсем малы, порой становятся замечательными отцами. Другие же со временем отдаляются еще больше. Что бы ни случилось, ты поступишь в интересах своего ребенка, если будешь отделять собственные эмоции к отцу ребенка от своих решений и действий, затрагивающих его отношения с папой. Твое поведение и слова глубоко повлияют на жизнь ребенка – и на его отношение к отцу, и на формирование собственной личности.

Моя мать ни разу не сказала дурного слова об отце ни мне, ни брату с сестрой. Она имела полное право ненавидеть его, восстановить нас против него, но не делала этого. И ведь не то чтобы она лгала нам о нем. Мы часто и честно говорили о жестокостях, которые наблюдали и пережили сами. Мать не демонизировала отца, считая его человеком хоть и сложным, не лишенным изъянов, но способным на исправление. И это означало, что, вопреки всему, она подпитывала во мне возможность любить отца, этого отсутствующего мужчину, который был половиной меня. Будучи маленькой девочкой, я спрашивала мать, что заставило ее влюбиться в папу. Она всегда находила, чтó мне рассказать, даже если это шло вразрез с действительностью. Когда я подросла, мы порой ссорились из-за ее нежелания говорить об отце плохо. Она отвечала, что благодарна ему, потому что иначе у нее не было бы нас – брата, сестры и меня. Прошли годы. Я повзрослела, а мать неизлечимо заболела. Как-то раз она погладила меня по голове и сказала, что, если я захочу восстановить связь с отцом, это нормально; что я всегда должна быть открыта для возможности прощения, примирения и перемен. Поступить так – не значит предать ее; напротив, это знак того, что я стала той женщиной, которую она старалась воспитать.

Это несправедливо, что ей приходилось так по-доброму отзываться о таком недобром человеке. Надеюсь, она могла выплескивать свою ярость на него в разговорах с задушевными подругами. Как матери-одиночке – а под этим я подразумеваю настоящую мать-одиночку вроде тебя, Ой-Мама, такую, которая не делит с отцом опеку над ребенком или процесс воспитания, – ей приходилось проявлять свое лучшее «я» чаще, чем это свойственно любому нормальному человеческому существу. И знаешь, чтó меня бесконечно восхищает? Она им была. Мать вовсе не совершенство. Она делала ошибки. Но ей приходилось проявлять свое лучшее «я» чаще, чем это свойственно любому нормальному человеческому существу.

Это подарок мне на всю жизнь.

Еще долго после маминой смерти именно ее слова и поведение помогали выстраивать шаткий мостик, по которому я продвигалась к исцелению ран, нанесенных моим отцом. Это тот подарок, который ты должна вручить своему ребенку. Независимо от того, как отец твоего малыша поведет себя. Независимо от того, сделает ли он решительный шаг и станет ли настоящим отцом для твоего сына или дочки. Это тот подарок, который большинству из нас приходится дарить лишь несколько раз за жизнь: любить с вдумчивым, ясным ощущением цели, даже когда это кажется вопиюще несправедливым. Даже если ты предпочла бы надеть подкованные сапоги и завопить.

Подари. Ты не пожалеешь. Это тебе зачтется при подведении итогов.

ТвояЛапочка

Сверток на голове

Дорогая Лапочка!

Мне чуть больше двадцати лет. Около шести лет – с перерывами («перерывы» были в прошлом, когда я была моложе) – у меня продолжаются серьезные отношения с одним парнем. Некоторое время назад в голове появились тревожные мысли об этих отношениях, но я не могу решиться потерять этого человека. Кажется, он подходит мне, и, конечно, я не хочу разбить ему сердце. С другой стороны, мне не хочется «остепениться», а впоследствии сожалеть об этом. У меня такое ощущение, что у нас разные ожидания от жизни и разные интересы, но я просто не могу решиться. Я говорила с ним о своих сомнениях, но без особого толку. Мы договорились взять небольшой тайм-аут, но ведь это не поможет.

Больше всего я боюсь остаться одной и никогда не найти человека, который оправдает мои надежды. Еще хуже становится от того, что мои ближайшие подруги имеют постоянных бойфрендов и то и дело заговаривают о браке. Пожалуйста, Лапочка, помоги!

Искренне твояИспуганная и Растерянная

Дорогая Испуганная и Растерянная!

Когда мне было двадцать лет, я жила в Лондоне. Формально я считалась бездомной и жила на грани нищеты, к тому же у меня не было документов, необходимых американцам для получения работы в Лондоне, так что бóльшую часть времени я бродила по улицам в поисках мелочи, которую роняли прохожие. Однажды ко мне подошел мужчина в деловом костюме и спросил, интересует ли меня нелегальная работа на три дня в неделю в крупной бухгалтерской фирме (которая с тех пор успела прогореть из-за коррупции).

– Конечно! – ответила я.

Так я стала «подавальщицей кофе – раз-два-три».

«Подавальщица кофе» – так называлась моя должность. Расширение «раз-два-три» означало, что на мне лежала ответственность за снабжение свежим горячим кофе и чаем всех бухгалтеров и секретарей, которые работали на первых трех этажах здания. И это была не такая легкая работа, как может показаться. «Подавальщица!» – окликали мужчины, когда я проходила мимо них с подносом, а то и просто щелкали пальцами, чтобы привлечь мое внимание. Я носила черную юбку поверх белых трико и черный жилет с белой рубашкой. Почти всегда я буквально сбивалась с ног. Поскольку пользоваться лифтом мне было запрещено, приходилось бегать вверх-вниз по лестничным маршам, тянувшимся вдоль задней стены здания, чтобы попасть с одного этажа на другой.

Лестничная площадка стала моим убежищем, единственным местом, где никто не щелкал пальцами и не называл меня «подавальщицей». Во время перерывов я спускалась на первый этаж, выходила на улицу и садилась на бетонный парапет, обрамлявший здание крупной бухгалтерской фирмы. Однажды ко мне подошла пожилая женщина и спросила, откуда я родом. Я рассказала, а она ответила, что бывала в тех местах в Америке. Мы с ней славно поговорили, и с тех пор она каждый день приходила пообщаться со мной во время перерыва.