Вадим Цыганаш - История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России. Учебное пособие

• Название: История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России. Учебное пособие
• Автор: Вадим Цыганаш
• Жанр: Юриспруденция

Учебное пособие предназначено для изучения курса по теории и истории правосудия и альтернативных юридических процедур в России. Кратко, в доступной форме авторы излагают основные моменты в зарождении, генезисе и современной эволюции отечественного суда, происхождения и развития альтернативных юридических процедур. Материал, положенный в основу данного издания, соответствует конспекту лекций, согласован с тематическими планами для магистерских программ и факультетов повышения квалификации по теории и истории правосудия и альтернативных юридических процедур и состоит из историко-правового экскурса, теоретических вопросов альтернативных юридических процедур. Авторы уделили внимание теоретико-правовым и практическим аспектам изучения медиации и третейского суда, проблематике их современного состояния и перспективам развития. Книга адресуется студентам, магистрантам, слушателям курсов повышения квалификации, профессорско-преподавательскому составу, всем интересующимся проблематикой теории и истории правосудия и альтернативных юридических процедур в России.

---

В XV в. проходило формирование дворянства. В основном, дворяне известны под названием «слуги под дворским» и «дети боярские». Служилые люди осуществляли разнообразные властные функции, в том числе и судебные. Впервые это прослежено XIV–XV вв.

Крупным феодалом в Северо-Восточной Руси являлась церковь. Монастырское землевладение на Северо-Востоке росло, в основном, за счет пожалований в виде завещаний, а экономическое могущество – в связи с церковным иммунитетом, характерным для этого и предыдущих периодов феодализма. Феодальный иммунитет распространялся, в том числе, и на судебную власть. Епархия в целом, и монастыри, в частности, обладали собственными судебными учреждениями. По необходимости созывался «сместный» (совмещенный) суд церковной и светской властей. В своих действиях он опирался на греческие по происхождению законы, Закон Русский, переработанный позже в актовое церковное законодательство. Применялось и имеющееся в наличии действующее государственное законодательство. Акты церковного законодательства из монастырских архивов – весьма ценный пласт источников не только о землевладении, но и являются важнейшими источниками права, многие положения которых вошли, в последующем в государственное законодательство.

Интересным источником права является Уставная грамота князя Михаила Андреевича (примерно 1450 г.). Михаил Андреевич был последним удельным Белозерским князем. (После смерти князя его владения в 1486 г. перешли к Ивану III, давшему Белозерскую уставную грамоту в 1488 г.). Грамота Белозерского князя говорит о структуре власти княжества (наместник, бояре, дети боярские, околичники, посельские). Важным в источнике является упоминание о «Юрьевских крестьянах» – заключивших с феодалом ряду (договор) о работе в вотчине с Юрьева дня (26 ноября) по Юрьев день, т. е. весь сельскохозяйственный сезон. Князь подтверждает право Кирилова монастыря не отпускать («отказывать») таких крестьян до выплаты ими долга («отказа»). Нарушителям положений грамоты определена мера наказания – казнь (здесь имеется в виду «торговая казнь», то есть телесное наказание).

Жалованная Грамота Александра Ивановича, Нижегородского князя, является завещанием, данным им Благовещенскому монастырю в 1418 г. Вместе с земельным пожалованием грамота передает монастырю ряд административных функций сбора дани (мыт – торговая пошлина, тамга – сбор за продажу скота, побережное – за пользование причалами, костки – проезжая подать, осмничее – торговая пошлина). Грамота косвенно подтверждает, что у монастыря был свой административный аппарат. К монастырю переходило право суда по всем отраслям права, кроме уголовного по наиболее тяжким преступлениям (душегубства и разбой). В случае спорных дел, затрагивающих интересы монастырской и княжеской сторон, в грамоте определялись полномочия Смесного (т. е. совмещенного) суда с участием наместника, игумена или его представителей. Судебная пошлина при этом распределялась пропорционально между сторонами. Вместе с привилегиями князь ограничивал право перехода в монастырские земли жителей его княжества и оставлял за собой право сбора налогов с жителей других княжеств, перешедших на монастырские земли. Аналогично предыдущему документу за нарушение положений грамоты определялась мера наказания [торговая] казнь.

Жалованная Грамота митрополита Геронтия Кузьмину монастырю 1477 г. интересна, в первую очередь, тем, что говорит о размерах и сроке оброка в Дмитриев день (26 октября) и дополняет сведения других грамот о существовании в церкви собственного административного аппарата. В частности, грамота упоминает посельского – приказчика митрополита. Кроме того, грамота говорит об административной власти в Русской православной церкви.

Купчая грамота 1448–1461 гг. является источником, относящимся к гражданскому праву. Акт купли-продажи села Маричинского подтверждается не только свидетелями, но и скреплен печатью и занесен нотариально. Грамота говорит о разветвленном административном аппарате монастырей (старец-келарь, старец-казначей, митрополичий управляющий, купивший село по доверенности). Грамота выразительно говорит о достаточно высоком уровне оформления документов в XV в.

Запись о душегубстве 1456–1462 гг. (Губная московская запись) оформляла господствующее положение Москвы как центра русских земель. Запись характеризует уровень развития уголовного права. Акт был впервые описан М. Ф. Владимирским-Будановым, подробно проанализирован Л. В. Черепниным и во 2 т. Российского законодательства Х – ХХ вв. Источник состоит из 10 статей. Содержание документа следующее. Акт перечисляет территории на которые распространяется судебная власть московского наместника по наиболее важным делам – об убийстве (о душегубстве). Душегубство как преступление четко отграничивается от других преступлений, за которые налагались штрафы (пени). Поэтому преступления градировались на пенные (от слова пеня), и душегубство (убийство, самоубийство). Кроме разграничения судебных полномочий Запись упорядочивает размеры судебных пошлин и впервые вводит понятие посул (взятка). Посул еще не запрещен, но его размеры ограничиваются. Хотя Запись и относится к душегубству, но говорит и о подсудности московскому князю дел о разбое и воровстве с поличным. Как видно из содержания акта местные феодалы значительно ограничивались в осуществлении судебной власти.

Белозерская таможенная грамота 1497 г. первая из сохранившихся во времени таможенных грамот. Источник впервые был опубликован силами Археографической комиссии 1836 г. и прокомментирован А. А. Зиминым. Грамота состоит из 17 статей и по содержанию могла быть руководством к действию судей. В Русском государстве по грамоте определялись таможенно-финансовые и иные полномочия излюбленных голов и целовальников (таможенников, избираемых из черносошных крестьян) и откупщиков (таможенников, собиравших пошлины за оклад – денежную сумму, установленную правительством). Для откупщиков грамота устанавливает сроки уплаты оклада и определяет его конкретные размеры пошлины (пятно, явка) и штрафов (протаможье) в зависимости от категорий торгового населения (местные или иногородние), значимости и стоимости товара и т. д. Таким образом, размер пошлины, штрафа и оклада зависел не только от объекта, но и от субъекта права. Как видно из содержания грамоты, в Русском централизованном государстве унифицировались таможенно-финансовые полномочия. От них не отделялись судебные полномочия, то есть местные администраторы наделялись и правом решения подобных решений в пределах их таможенной и финансовой компетенции. Первоначально данная унификация затронула наиболее развитый, северный регион Русского государства. Только затем эта тенденция перенеслась на другие регионы страны.

Итак, период раздробленности и начало формирования единого государства отражает сначала региональную специфику в суде и процессе Новгорода, Пскова, Северо-Восточной Руси при наметившейся тенденции унификации, основывавшейся, в том числе, на схожем по духу законодательстве.

Тема 6 Правосудие в Русском государстве по Судебникам 1497 и 1550 гг

Судебник Ивана III был итогом серьезной работы юристов XV в. и составлен как практическое руководство для судей. Среди авторов законодательства фигурируют боярин Иван Патрикеев и дьяк Владимир Гусев. В основном, изменения коснулись процессуального и уголовного права. Многие статьи законодательства говорят о суде и процессуальном праве (см., напр., ст. 1–3, 6–7, 19, 27, 37–38, 48, 67). Если «Суд Ярослава Владимировича. Русский закон» говорит о суде в общем, то Судебник основывается на более совершенном Новгородском законодательстве, которое уже разделяет компетенции судебной власти архиепископа, посадника и князя, знает судебные инстанции и структурируется на управы. Других равнозначных по уровню развития источников, вошедших в Судебник 1497 г., мы не знаем, следовательно, можно полагать, что структура суда при Иване III перешла из Новгородской судной грамоты. В частности, Судебник знает два вида суда: высший и низший.

Высший суд состоял из трех инстанций.

1. Суд высшей инстанции возглавлялся председателем боярской думы в присутствии бояр и высших судей – окольничих и дьяков (ст. 1). Решения этого суда были окончательными и обжалованию не подлежали.

2. Боярский суд, который должен был докладывать дело великому князю. За князем в этом суде было окончательное решение.

3. Суд по особым делам под председательством боярина. Решения этого суда могли обжаловаться в судах высших (здесь – первой и второй) инстанций.

Низший суд в регионах (уездах и волостях), разделенных на губы – судебные округа – проводился под председательством наместников и волостелей судьями (тиунами). Этот суд был состязательным, в нем принимали участие представители местных общин. (В общем, процесс здесь походил на аналогичный в Белозерской грамоте 1488 г. (ст. 37, 38 Судебника)). Решение этого суда было предварительным, – его можно было обжаловать в суде высшей инстанции (см. ст. 43).