Александр Гурин - Русский Ришелье

• Название: Русский Ришелье
• Автор: Александр Гурин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4444-2586-2

Весной 1656 года судьба друйского воеводы Афанасия Ордина-Нащокина решилась в Москве. По воле государя всея Руси предстояла Афанасию миссия дерзостная и опасная, но для страны важная, предрекавшая не только жизнь, полную приключений, но и возможность необычайного возвышения, шанс стать, как выражались потом иноземцы, «русским Ришелье».

О сложной и противоречивой личности «предтечи Петра Великого», ушедшего в тень отечественной истории, рассказывает эта книга.

---

– Давайте лучше поговорим о дне сегодняшнем. Удастся ли шведам отстоять крепость? Они ведь лучшие воины в Европе.

Наивные вроде бы вопросы рижского коммерсанта помогали ему извлекать из собеседников всю известную им информацию о судьбе города.

– Знаешь, почему наши крестоносцы смогли выгнать отсюда князя Вячко? Крестоносцев было много, а русских – мало, – с намеком сказал пастор.

– Вы хотите сказать, что гарнизон малочислен и…

– Он мог бы отбить штурм двух-трех полков, но не всей неприятельской армии! Для этого у шведов попросту не хватает людей. Я сам слышал это от коменданта, – пояснил бургомистр.

– Выходит, уже завтра здесь будут русские? – Дрейлинг сделал вид, что наконец понял, что происходит.

– Именно потому мы не жалеем дорогих вин и лучших продуктов, – пояснил пастор, доедавший красную икру.

Да, не в добрый час приехали вы к нам, – пожалел рижанина бургомистр. – А главное, зачем взяли с собой вашу дочь Герду?

Хенрик Дрейлинг недовольно констатировал про себя: «Можно подумать, я сам не знаю, что сглупил». Впрочем, от такой оценки ситуации, озвученной другим человеком, рижанин и в самом деле совсем загрустил. Ох, как он жалел, что не послушался осторожных земляков, советовавших не покидать территорию за надежными рижскими укреплениями. Другие купцы сидели дома, а он же захотел сорвать куш, один встретить плоты с грузами здесь, недорого купить самый лучший товар. Что называется, жадность сгубила… Если бы купец не запустил дела после смерти жены, то никогда не пошел бы на такой риск.

– Я всего лишь хотел встретить тут плоты с товаром, – растерянно пояснил Дрейлинг. – Кто же знал, что война достигнет Кокенгаузена так быстро? Ну а Герда – не оставлять же ее было одну в Риге, для такой молодой девушки это просто опасно…

Бургомистр открыл вторую бутылку вина, разлил содержимое по бокалам, а про себя подумал: «Опасно… Да неужто этот рижанин не понимает, что случится завтра с его белокурой дочерью, когда сюда ворвется неприятель и начнет использовать женщин по праву победителя?»

– Супруга моя недавно умерла от непонятной болезни, – со вздохом пояснил торговец. – Герда осталась бы в Риге совсем одна. А я после смерти супруги запустил дела и решил поехать в Кокенгаузен, несмотря на военное время, для того чтобы спастись от разорения.

– За здоровье Герды! – несколько невпопад провозгласил тост чуть захмелевший пастор Кноблон.

Хенрик Дрейлинг, естественно, поддержал тост, но слова пастора вновь напомнили ему о грустном. Он с ужасом думал: «Что будет с моей Гердой, что ждет ее?!»

Когда купец вновь поставил на стол пустой бокал, бургомистр спросил его:

– Хенрик, вы вели с русскими дела, ездили даже в далекий Псков. Чего от них ждать? Похожи ли они хоть немного на нас?

Тут рижанин наконец понял, зачем его на самом деле зазвали в гости к бургомистру – тот хотел побольше разузнать о завтрашних хозяевах города.

– Лучше я расскажу, что говорил мне знакомый купец из Эстляндии Карл Коль, который вел дела прямо в Москве. Он рассказывал, что русские во всем непохожи на нас: Новый год они отмечают 1 сентября, на часах у них вертятся не стрелки, а сам цифирный круг. Органную музыку они считают бесовской, их священники запрещают ее. Деревянные дома они ценят даже больше каменных, считая, что в доме из толстых бревен лютой зимой теплее. Если нам нравятся стройные женщины, то московские дворяне предпочитают дородных…

Бургомистр взялся за третью бутылку крепкого бургундского вина и сам разлил благородный напиток гостям. Рижский купец не стал отказываться, хотя уже сильно захмелел. Он продолжал пить, подсознательно стремясь утопить свой страх в вине. Было непросто поверить, что в одночасье все переменится, привычная нормальная жизнь исчезнет. Но как маленький городок мог защититься от врагов? Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, рижанин продолжил свой рассказ:

– Кстати, о женщинах. У нас принято с усмешкой смотреть на грехи мужчин, но никто не простит прелюбодеяния замужней женщине, особенно если она согрешила с иностранцем, который к тому же придерживается иной веры.

– Согрешила, да еще с еретиком? – возмутился пастор. – Таких проверять надо, не ведьма ли. Проверять и сжигать.

Хоть и добр от природы был герр Кноблон, но искренне верил – для блага рода людского ведьм необходимо уничтожать беспощадно.

– Так вот, – пояснил рижский купец, – Карл говорил мне, что в России все наоборот. – Если мужчина согрешит с иноземкой, это считается у них страшным грехом, ведь та потом может родить иноверца и к тому же подданного иностранного государя. А вот если русская замужняя женщина добровольно отдастся иностранцу, то это меньший грех. Коли забеременеет после прелюбодеяния, так и государству прибыток, а главное – ребенок вырастет истинно православным.

Впрочем, женщин в этой стране воспитывают в почтении к супругу согласно правилу: «Жена да убоится мужа своего!» Если какая-нибудь жена убьет мужа, ее казнят страшной смертью: зароют в землю по шею и держат так, пока не околеет.

– Какие страшные люди! – вздохнул пастор. – Нет чтобы быстро сжечь на костре…

Рижский купец продолжил свой рассказ о России:

– Мужчина же, убивший жену, если он хитер и влиятелен, может рассчитывать на снисхождение. Карл поведал мне о том, как один богатый купец зверски расправился со своей супругой. Однажды он вернулся из поездки в другой город раньше, чем предполагал, и застал ее с соседским ремесленником в весьма пикантный момент: тот уже снял штаны и совсем было собрался сделать купца рогоносцем. Купец плетью выгнал его на улицу голым, а затем схватил платье своей обнаженной жены, вылил на него много водки и заставил женщину надеть это платье. После чего поджог платье. Неверная супруга сгорела в страшных мучениях, а купца оправдали. Суд решил, мол, от увиденного в собственном доме он был не в себе, не владел собой, а значит, и судить его нельзя.

Увлеченно рассказывая про Россию, нетрезвый Хенрик не замечал, что лица его собеседников все больше мрачнели.

– Что же нам ждать от этих русских? И как уживался среди них ваш Карл? Должно быть, в Москве эти варвары совсем затюкали его, – предположил бургомистр.

– Что вы?! Московиты всегда были учтивы с Карлом. Правда, в Москве он чуть было не лишился жизни, но напали на него шотландцы.

– Шотландцы?! В Москве?!

– Эти господа разбрелись по всему свету, словно их неисчислимое множество. Немало шотландцев служат в армии русского царя. Однажды, один генерал, шотландец на русской службе, начал говорить одной даме, за которой ухаживал, будто шотландцы – лучшие воины в мире. В Карле проснулся немец: он заметил, что лучшие солдаты – немцы, и к тому же они не хвастуны. Генерал растерялся, а дама, европейка, жившая в Москве, фыркнула и отвергла генеральские ухаживания. На другой день некий шотландский полковник пригласил бедного Карла к себе. Эстляндский купец, протрезвев, уже успел забыть о вчерашнем споре и спокойно, ни о чем не подозревая, отправился в гости. А шотландец, заперев дверь, приставил к голове бедного Карла пистолет и под страхом смерти велел ему снять штаны. Из другой комнаты вышла целая группа шотландских военных. Они заткнули Карлу рот куском ткани…

– Да зачем?

– Чтобы не слышно было, как он орет. Видя, что никто посторонний не сможет вмешаться, они начали пороть купца, приговаривая: «Вот тебе, храбрый немецкий солдат!» Тут только ошеломленный эстляндец понял, из-за чего страдает. И били его даже не плеткой, кнутом. Он чуть не умер, потом месяц спал только на животе. А в печальный день экзекуции, когда Карла перестали пороть и вынули у него кляп изо рта, то он по требованию хозяина дома признал: «Да, шотландцы – лучшие в мире солдаты». И повторил это три раза, надеясь, что его отпустят. Увы, ему вновь сунули в рот кусок ткани и продолжили пытку. Карл потерял сознание, очнулся на улице. Он подал в суд, но свидетелей у него не было. Судьи понимали, что иноземный купец, которому пора уезжать домой, не стал бы задерживаться без причины. Но, не видя ни одного доказательства, кроме поротой спины свободного человека, приговорили генерала лишь к денежному штрафу. Наливай, бургомистр!

– По последнему бокалу, – отозвался Сперлинг.

Выпив, бургомистр взял висевший на стене смоляной факел и осторожно зажег его от свечи:

– Я провожу вас, Хенрик, чтобы вы благополучно добрались до постоялого двора, где оставили дочь. Пора спать, завтра будет очень тяжелый день… Да и сегодня он несчастливый, все-таки тринадцатое число…

14 августа, днем, государь всея Руси Алексей Михайлович, сидя в кабинете, принадлежавшем ранее шведскому коменданту Кокенгаузена, самолично писал в Москву письмо сестрам о захваченном им городе: «Крепок безмерно, ров глубокий, меньшой брат нашему кремлевскому рву, а крепостию сын Смоленску граду: ей, чрез меру крепок…»