Вячеслав Пежемский - Красное Село. Страницы истории

• Название: Красное Село. Страницы истории
• Автор: Вячеслав Пежемский
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06059-4

История Красного Села – это множество важных, значимых для Санкт-Петербурга – Ленинграда событий: грандиозные гвардейские маневры, яростные сражения и занимательнейшие бытовые сюжеты. Развитие промышленности, строительство дворцов, создание парков, дачная жизнь, события Великой Отечественной войны – все это составляет триста лет жизни небольшого петербургского пригорода. Об этих трех веках и будет наш рассказ.

Конечно, сейчас трудно себе представить, насколько важной и интересной была история неброского, не слишком известного ныне петербургского пригорода. Но, познакомившись с основными событиями, можно с уверенностью утверждать: Красное Село – достойный сосед великолепных Петергофа и Царского Села и одно из интереснейших для исследователя и любителя петербургских окрестностей мест неподалеку от города.

---

В XIV и XV вв. продолжается взаимопроникновение и расселение славянских (точнее, уже русских) поселенцев и ижор. Их деревни располагались череполосно: в Дудергофском и Кипеньском погостах мы видим по материалам писцовых книг (рубеж XV–XVI вв.) десятки деревень с русскими и ижорскими названиями, а в самих деревнях – и жителей со славянскими, христианскими именами и со специфическими ижорскими языческими именами и прозвищами (Гаркуев, Тоивал, Мигуев)[5].

Следует заметить, что жившие в Дудоровском погосте русские и ижоры занимались не только сельским хозяйством (к чему располагали плодородные почвы). По берегам крупных рек и озер (на границах плато и в низменностях вокруг него) активно развивался рыболовный промысел. По писцовым книгам также известно о существовании домниц – печей для изготовления железа. Их число в погостах достигало сотен – это было явно производство «на продажу», а не только для покрытия своих нужд в металле. Об этом же свидетельствует налогообложение «по домницам», дополнявшее налоги по размеру сельскохозяйственных угодий. Железная руда добывалась в болотных отложениях.

Упоминание о железоделательном промысле имеется и в описании волостей, располагавшихся на Ижорском плато, сделанных в писцовых книгах. В составе жителей неоднократно упомянуты кузнецы, а в доходе рядом с баранами, лопатками говяжьими и бочками пива фигурируют и крицы железа (а в новом доходе, сверх того, – «сковорода рукоятная да топор»). В деревне Мышьи Горы в одном дворе указаны домники («дв. Михаил Ескин, да Игайло, да Игнат Ескины, домники»). Заслуживает внимание и описание деревни Ходобжи на реке Кернове, где, кроме шести крестьянских дворов, названы четыре непашенных двора кузнецов («А непашенных в той деревне дв. Иевко, кузнец, дв. Ивашко Онаньин, кузнец, сын его Васко, дв. Васко Костков, кузнец, дв. Филипко кузнец»). С кузнецов оброк брался деньгами. Описание волостки (маленькая волость. – В. П.) писец завершает, как обычно, перечнем угодий, называя вслед за двумя «колами» на реке Кернове, где ловят лососей и всякую рыбу, домницы («Да в той же волости 9 домниц, а руду копают на 7 домниц на Красных горах, а две домницы руду копают на себя в своей волости в Варьевалде»). Домницы упоминаются не только в двух вышеназванных волостях Каргальского погоста. О них речь идет в большей части волосток. Таким образом, не только Каргальский погост был районом крестьянской железоделательной промышленности: крестьяне копали руду, плавили ее в домницах, обрабатывали металл в многочисленных кузницах[6]. Упоминания о домницах есть и в записях писцовых книг о Дудоровском погосте. В нем ремесло также было развито, хоть и не имело такого масштаба, как в Каргальском. Эти данные относятся уже к началу московского периода, но вполне могут быть экстраполированы на более ранний – новгородский.

Несколько слов о верованиях народа. Русские переселенцы и новгородская власть принесли с собой и православную веру. И по погребальному обряду, в котором различные формы трупоположений в курганы и без, сменятся в итоге обычными для православных захоронениями с западной ориентировкой и почти без инвентаря, можно констатировать, что христианство распространялось и среди ижор. Но и для славян в начале их истории, и для ижоры было характерно своеобразное двоеверие в переходный период. О том, что язычество не совсем угасло, свидетельствуют известные документы: посыльные грамоты новгородских митрополитов Макария и Феодосия 1534, 1535 и 1548 гг. (ни много ни мало середина XVI в.!). В них констатируется наличие у ижор «скверных мольбищ», связанное с поклонением лесам, полям, камням, рекам, жертвоприношение животных, погребение умерших не у церквей на погостских кладбищах, а рядом со своими деревнями. Упомянуты в грамотах и «абруи чудские». Хочется, кстати, заметить, что термин «чудь» в новгородских документах многозначен и его семантика разнится в зависимости от времени и контекста. Самое широкое значение слова «чудь» – это все представители финно-угорских племен Северо-Запада (потому, что говорят «чудно», непонятно). Несколько у́же – население Эстонии. Но термин «в чуди» мог означать и определенную территорию (по южному берегу Финского залива и западной части Ижорского плато). Вплоть до XVI в. термин «чудской» мог означать и жителя побережья Чудского озера, и любого представителя финно-угорских племен, что мы и видим в грамотах.

В грамоте митрополита Макария описываются и языческие обычаи: «…женам их власов не постригати, и риз яко мертвечьи на главах и рамех [плечах] не носити, и кудесы свои прокляти. Таков бы обычай злый в Чюди, и в Ижере, и по всей Корельской земли».

Последующая этническая история связана с началом периода шведского владычества и будет рассмотрена далее.

В составе Новгородской земли

В популярной литературе часто указывается, что наш край был с XII в. в составе Новгородской земли. Это не вполне точное утверждение. Южное побережье Финского залива с глубокой древности, с эпохи образования Древнерусского государства, входило в состав Новгородского княжества, и после распада Древнерусского государства и начала периода феодальной раздробленности в его положении ничего, по большому счету, не изменилось: как принадлежал край Новгороду, так и остался в его составе. Иногда также упоминается, что край входил в состав Водской пятины Новгородской земли. Однако деление на пятины достаточно позднее. Его относят к концу существования Новгородской боярской республики и к началу присоединения этих земель к Москве. Но даже в то время существовало особое название для данной территории: Ижорская земля.

Период, когда земли Ижорского плато принадлежали Новгородской боярской республике, был ознаменован постоянным противостоянием со Швецией. Один из эпизодов такого противостояния, вероятно, имел место поблизости. Речь о битве со шведами на «Жабце поле» 23 июля 1348 г. Специальное исследование для локализации места битвы провел И. В. Стасюк, на работы которого мы опираемся в своем рассказе[7].

В 1348 г. шведский король Магнус VIII Эрикссон в нарушение условий Ореховецкого мирного договора предпринял «крестовый поход против Новгородской земли». Была захвачена новгородская крепость на Ореховом острове в истоке Невы и часть Корельской земли. Новгородцы отрази ли нападение и «избиша немец 500 в каноны Бориса и Глеба, и иныхъ изнимаша, а переветников казниша». И. В. Стасюк, оценивающий сражение как крупное и имевшее большое военно-политическое значение, изучил весь комплекс источников, и в первую очередь старые карты и писцовые книги. И ранее было известно, что битва происходила где-то в Ижорской или Водской земле Великого Новгорода. Осадив Орехов, Магнус «Ижеру почалъ крестити въ свою веру, а которые не крестятся, на тых рать пустилъ». Новгородцы отправили «противу их Онцифора Лукиница, Якова Хотова, Михайлу Филатова, с малою дружиною». Оказалось, что в писцовых книгах XVI–XVII вв. есть упоминание о населенном пункте с похожим названием. Оно трансформировалось в «Пелля» (историку удалось проследить весь путь трансформации). Поселок этот был после Великой Отечественной войны поглощен поселком Терволово. Все события, описанные в летописи, происходили всего в семи километрах от современного Красного Села.

В составе Московского государства

В конце XV в. все земли по берегу Невы, вместе с Новгородом переходят под власть Московского государства. Наступает новый этап в жизни Дудоровского и Кипеньского погостов, историю которых мы излагаем. На всем Северо-Западе начинается активное крепостное строительство. Приходят в ижорские и русские деревни московские писцы. Они составляют документы, учитывающие размеры налогообложения каждого домохозяйства. Документы эти сохранились, они представляют собой важнейший источник по позднесредневековой истории – писцовые и переписные книги. В первую очередь, конечно, по экономической истории. Нам известны размеры наделов, способы получения дохода с хозяйства (не только земледелие, но и охота, рыболовство, бортничество). Есть сведения и о ремеслах, и зачатках промышленности (железоделательное производство). Но тут и социальная история – численность населения, состав, который, впрочем, требует правильного понимания – ведь учитывались в книгах лишь хозяева дворов, а о составе их семей можно только строить догадки. Узнаем из изучения списка имен и этнический состав населения. По некоторым признакам можно выявить и следы кризисов или экономического роста (заброшенные деревни, заброшенная пашня или починки, т. е. новооснованные деревни). Тут, как и в работе с любым другим источником, нужно понять, какая информация заключена в книгах, и относиться к ней критически. Например, перечисляются жители деревни. Как мы уже замечали, это только хозяева, главы семей. Но мало того, надо еще учитывать, что появление писцов, упорядочивающих сбор налогов, совершенно для крестьян нерадостный факт – их выплаты в казну становятся регулярными и, возможно, увеличиваются. Поэтому крестьяне заинтересованы и преуменьшить размер наделов, скрыть имеющуюся дополнительную запашку, сделанную где-нибудь в соседнем лесу, и, может быть, самим постараться скрыться от своеобразных «налоговых инспекторов» того времени. Так что авторы известнейшей работы – исследования писцовых книг – «Аграрная история Северо-Запада России» предупреждают, что по самым скромным оценкам нужно умножать указанное число жителей в деревне на шесть, а то и на восемь, чтобы получить примерно соответствующие реальности цифры. В конце XVI в. начала рушиться сложившаяся структура расселения, сформированная веками относительно спокойной жизни. В годы опричнины в Ореховецком уезде запустело около 60 % обрабатываемой земли. В начале же XVI в., как указывает «Переписная окладная книга по Новгороду Вотьской Пятины 7008 (1500) г.», поблизости от высот располагалось село Дудорово: «погост Введенский Дудоровский», на погосте церковь Введения, поп, дьяк и пономарь. Село было центром Дудоровского погоста – небольшой административной единицы, включавшей земли от современной горы Кирхгоф до Красной Горки на Финском заливе. Помимо Дудорова здесь располагалось около десятка деревень, имевшие всё русские названия: Высокое, Кирьянова Горка, Савелово и др. Были и деревни с ижорскими названиями, например «Перекула Куввуев конец на Дудорове». А. М. Гневушев подсчитал, что погост включал 126 деревень, в которых насчитывалось 453 двора, т. е. в среднем 3,5 двора на деревню[8].