Валентина Орлова - Все о советской россиянке. повесть

• Название: Все о советской россиянке. повесть
• Автор: Валентина Орлова
• Жанр: Русское современное

Повесть о пожилой мудрой женщине, о ее жизни, о непростых 90-х годах, преподнесших ей и ее близким немало трудностей. Как вне семьи, так и внутри нее. Ее взгляд на события тех лет и общая атмосфера того времени.

---

Школа, столовая, больница, магазин, библиотека – все это размещалось тоже в бараках.

Поначалу соцгорода так и назывались «соцгород», но потом их стало появляться в нашей стране в таком большом количестве, что их необходимо было как-то различать и называть.

Названия придумывали очень даже разнообразные: или город Октябрьский в честь революции по старому стилю или город Ноябрьский в честь той же революции, но только уже по новому стилю.

Поэтому назовем условно наш соцгород как город Октябрьский в честь революции по старому стилю.

В нашем бараке было двенадцать комнат: шесть с одной стороны, шесть с другой, а посередине барачный коридор, который убирали и мыли жильцы барака по очереди. В комнатах находились печки с плитой, топили печки дровами. Семьи, живущие в барачных комнатах, были молодые. Женщины, в основном, были домохозяйками с маленькими детьми. Каковы же были взаимоотношения моих родителей? Мы на протяжении всей жизни слышали, читали, видели в кино о храбрости и доблести солдат, воевавших на фронтах во время Второй Мировой войны, но как-то совсем не говорилось, с какой расшатанной психикой возвращались эти солдаты после четырехлетнего ада. Сложно было ожидать от них ровных, спокойных отношений с окружающими. Мой папа тоже не был исключением. Заводился с полуоборота. Естественно, дома все претензии были в адрес мамы; то еда пересоленная, то что-то вовремя не сделано.

Мама, в свою очередь, не спешила сломя голову исправляться, а тут же отвечала:

– Не нравится, делай сам.

– Если я буду все делать, то ты чем будешь заниматься?

– Пойду работать, а ты сиди с детьми.

И начинала упрекать папу, чем она «городская» счастливее своих деревенских подруг, которые вышли замуж за парней-односельчан и не болтались по разным деревням, по чужим углам.

Просто мама очень рано вышла замуж, не успев напугаться, что останется одинокой, поэтому и не ценила поступок папы, которому она сразу понравилась. К тому же ей и самой хотелось чего-то большего, чем быть просто женой, матерью, домохозяйкой, а для чего-то большего не было образования.

Когда мы приезжали летом к деду, мама и ему часто выговаривала, что мог бы он как-то помочь ей в свое время и отправить учиться в райцентр, где была средняя школа. Школа-то была, но райцентр находился в тридцати километрах от поселка, к тому же годы были военные, поэтому не только мама, но и никто из ее подружек в райцентре не обучался.

Да и в годы детства моей мамы образование в глухих деревеньках ассоциировалось с мужчинами, а не с женщинами. Учитель начальных классов, фельдшер – все это были мужчины. До революции в церкви вел службу образованный священник. Правда, была одна образованная женщина – дочь батюшки, которая после окончания епархиального училища обучала крестьянских мальчиков в церковно-приходской школе, но она была «поповка» и ей сам Бог велел.

Зато в годы раскулачивания крестьяне насмотрелись на грамотных стриженных девок, которые приезжали откуда-то из городов. Их прозвали «делегаткам», которые действительно были грамотные, но уж очень на передок почему-то слабые, и у всей деревни на глазах, без зазрения совести, таскались с местным начальством. Это была вторая причина из-за чего не стремились крестьяне обучать своих дочерей.

Теперь, после войны, времена изменились, но для мамы время для получения образования безвозвратно ушло.

Часто ссоры с папой мама заканчивал фразой:

– Успокойся, не сижу, не сижу сложа руки.

При всем желании сидеть «сложа руки» маме было невозможно. Воду надо было носить из колонки, стирка вручную, двое детей, которых не только купать, обстирывать и кормить, но еще и обшивать надо самой. Хорошо еще, что в приданое дед подарил ей швейную машину «Зингер».

Кроме повседневных дел, мама, как и другие женщины, находила время и на украшение нашей комнаты. Разноцветными нитками «мулине» вышивала гладью салфетки, «дорожки», которые вешались на стену, из белых катушечных ниток плела крючком кружева для накидушек и подзорников. Так женщины в те годы создавали уют в своих барачных комнатах.

Когда мне исполнилось семь лет, я пошла в первый класс. Школа размещалась в трех стоящих рядом бараках. Я, как и моя подруга Галя Егорова из нашего барака, была зачислена в 1 Д класс.

Похоже, в него собрали остатки детей, которые уже не умещались в четырех набранных ранее классах.

Первую мою учительницу звали Зоя Ивановна, которая была очень молодая и очень красивая. Читать и считать я уже умела, но писать красиво у меня не получалось, хотя я очень старалась. Учиться мне нравилось, и я с удовольствием ходила в школу. Утром вставала рано и с большим запасом времени выходила из дома, но из дружеской солидарности я заходила за Галей, которая еще, как правило, спала, мне приходилось ждать ее и, естественно, на пару с Галей я частенько опаздывала на первый урок и выслушивала, виновато опустив голову, нарекания Зои Ивановны.

В первом классе оценки выставляют только в конце второй четверти, перед Новым годом. Неожиданно я затемпературила и не пошла на классный час, где зачитывались оценки за четверть.

К обеду к нам зашла Галя прямо из школы с портфелем и сказала маме, что Марина, то есть я, единственная «круглая» отличница в классе. Это было огромной приятной неожиданностью для меня. Хотя это было, наверное, закономерно, я ведь так старалась. И все четыре года, пока я училась в начальных классах, я была «круглой» отличницей, а моя мама все эти годы возглавляла родительский комитет нашего 1Д класса.

Когда были общешкольные родительские собрания, а поскольку в бараках, где располагалась школа не было актового зала, то собрания проходили в зале дома культуры имени Максима Горького. На сцене сидел избранный президиум, в числе которых была и моя мама, гордо восседавшая в своем коричневом с белым воротничком, на которым были вышиты ромашки, выходном платье, вызывая зависть соседок по бараку.

Хотя в президиуме мама находилась заслуженно: она и к школе меня готовила и следила за моей учебой, и не жалела денег на приобретение детских книжек, которые выходили в тираж под названием «Мои первые книжки». Это были произведения Пушкина, Толстого, Ушинского и другая литература, достойная детского ума. А когда я начала учиться, то тут же записалась и в школьную и городскую детские библиотеки, а моей любимой игрой была игра в библиотекаря. Я сделала самодельные формуляры, а затем предлагала подружкам из нашего барака брать для чтения мои собственные книжки.

На Новый год мы наряжали елку, которую из-за отсутствия места ставили на стол. Стеклянных покупных игрушек было на ней мало, в основном сами делали и раскрашивали всякие гирлянды и фонарики из бумаги. С буровой папа приносил многослойные бумажные мешки, мы их разрезали, мама затем на машинке прострачивала из них мешочки для подарков, которые тоже сами разрисовывали и писали на каждом «С Новым годом». Потом покупали конфеты и печенье и раскладывали их по этим мешочкам, а я приглашала к нам своих подружек, а мама наряжалась Дедом Морозом и раздавала подарки сначала тем, кто читал стихи или пел песенки, а потом и всем остальным.

И еще мне запомнились два ярких события из барачной жизни.

Первое, это осень 1957 года, когда был запущен первый искусственный спутник Земли, и вечером все: и стар, и мал-высыпали на крыльцо и внимательно глядели в звездное небо и неожиданно увидели, как одна звездочка начала перемещаться, и все закричали: «летит, летит», – и начали хлопать в ладоши и искренне радоваться.

Второе, когда вышел на экраны фильм «Тихий Дон». Сначала, первая серия, затем, спустя какое-то время, вторая, а потом, так же с большим перерывом, и третья.

Все взрослое население барака ходили в дом культуры имени Максима Горького смотреть все три серии этого фильма, а затем пересказывали друг другу, делились своими впечатлениями, без конца повторяя фамилии артистов, до того и не очень-то известных, которые так талантливо перевоплотились на экране в лихих казаков и казачек. А мы, дети, крутились рядом и вслушивались в разговоры об этом фильме.

Потом, став взрослой, и впервые посмотрев этот фильм, я была восхищена им ничуть не меньше моих родителей.

И этот период барачной жизни был для меня одним из лучших: у меня были и мама и папа. Благодаря папе, который добросовестно трудился на буровой, материально мы жили ничуть не хуже окружающих нас соседей, благодаря маме, в доме всегда было тепло, сытно и уютно, а летом в поселке меня ждали любящие бабушка и дедушка и мои деревенские подружки. Единственное, что мне не нравилось, это скандалы родителей, и я думала

– Вырасту, выйду замуж и никогда не буду ругаться с мужем.

Когда я пошла в четвертый класс, семья наша состояла из мамы, которая была беременна, папы, меня и братишки Славика.