Ольга Фикс - Институт репродукции

• Название: Институт репродукции
• Автор: Ольга Фикс
• Жанр: Русское современное

История акушерки Насти, которая живет в Москве в недалеком будущем, когда мужчины научатся наконец сами рожать детей, а у каждого желающего будет свой маленький самолетик.

---

*

Дверь скрипит, и в образовавшуюся щель нагло влазит полоса света. Я так устаю за день от люминисцента, что возвращаясь, почти никогда не зажигаю у себя лампы. По крайней мере, пока совсем не стемнеет. Даю глазам отдохнуть.

– Настя, – горячо шепчет Марфа, всовываясь ко мне своей вечновсклокоченной головой. Так и кажется – свет идет прямо от ее волос, навроде нимба. – Ты где пропала на самом-то деле, ну иди же уже есть, в конце-то концов! Нет, ну где совесть, все давно на столе, все давно сидят, одну ее ждут, как королеву! Сама ж говорила, что голодная, и сама же разлеглась тут.

– Я ребенка укачивала, – не слишком убедительно возражаю я, тоже, разумеется, шепотом, внутренне послушно напрягаясь, готовясь встать. Все – это, конечно же, ее ненаглядный дядя Саша, но не расстраивать же ее, дуру беременную.

– Да ладно, иди уже, оправдываться будешь в полиции.

Я осторожно снимаю с себя спящую Таню. Устраиваю ее без себя поуютнее. Целое гнездо сооружаю из одеял и подушек. Сверху укрываю пледом, и, стараясь не скрипеть дверью, выбираюсь на свет.

Действительно, все, то есть дядя Саша, уже за столом, как впрочем и близнята, и даже Гриня.

Я люблю наш стол – огромный, овальный, длинный. Он как будто перекочевал к нам из какого-то зала заседаний.

На самом-то деле, его, как почти всю нашу мебель, маме отдали уезжавшие навсегда за границу знакомые. У них была дача в нашем поселке, огромная, богатая, как старинная усадьба, с камином и хрустальными люстрами.

Одна из этих люстр пылает сейчас над нами, а другая пылится теперь в нашей кладовке. Ну, точнее то, что от нее осталось. В детстве мы не знали лучших игрушек, чем ее бесчисленные переливающиеся висюльки – и какое нам было дело, что это настоящий горный хрусталь?

Дядя Саша, отец Марфиного ребенка, сидит во главе стола. Серьезный мужчина, рослый, с окладистой русой бородой и пшеничными усами. Русые с проседью волосы забраны в хвост. Ему уж за сорок, мамин ровесник. Кочующий ремонтник, из тех, что из года в год возникают в нашей Яхромке и окрестностях с первыми весенними паводками – вырастают из под земли, как грибы.

Кочующие ремонтники – это особое племя людей, живущих сегодняшним днем и полагающих, что день завтрашний вполне в состоянии сам о себе позаботится. А чего? Раз руки есть, то и работа для них завсегда найдется. В основном они откуда-то с Юга – Украины, Молдавии, Ставрополья. В их речи слышатся необычно мягкие согласные, вместо «г» они произносят «ха». Кажется, нет ничего такого, чего б они не умели делать. Движения их во время работы неторопливы, плавны и точны. Издалека они кажутся уютными и надежными, как большие медведи.

На дяде Саше красная клетчатая ковбойка с закатанными до локтей рукавами. Кисти рук обветренные, мозолистые – сразу видно, что их обладатель много и тяжело работает, причем не только в помещении, но и на открытом воздухе. Делает настоящую мужскую работу.

Дядя Саша мажет хлеб маслом – медленно, основательно, тщательно промазывая всю поверхность ломтя. Увидел меня, улыбнулся и, не прерывая своего занятия, приветливо кивнул головой. Потом обернулся к Марфе, по-прежнему не отлипающей от плиты. На что-то она там дует, что-то старательно помешивает. Убиться можно, в жизни мы не знали никаких разносолов, жрали себе макароны с картошкой и вроде казалось вкусно, а тут – откуда что взялось?!

Интересно, а я, если выйду замуж, тоже такая стану? И как это происходит – внезапно, сразу? Заснула одна – проснулась другая? Как пыльным мешком трахнутая.

– Ну, Марфа, все в сборе, разливай уже суп.

Она тут же вскинулась, еще больше засуетилась, зазвякала крышкой, тарелками, ложками…

Нет, ну чего он тут раскомандовался? Можно подумать, это его дом, а не наш.

Но я, как всегда, твердо себя сказала – вот именно, дом наш. Всехний. Хочется ему разыгрывать из себя хозяина – пусть. Чем бы дитя не тешилось… Но я-то ведь знаю!

Главное, самой бы не забыть, чей это на самом деле дом.

Гришке – тому, кажется, все по-фигу – вон сидит себе, уставившись в наладонник, хлебает не глядя суп. Мелкие сидят чинные, серьезные, едят аккуратно, стараясь не расплескать, являя очередной пример того, что детям на пользу когда их строят. О Марфе я уж не говорю – Марфа, конечно, не летает по кухне, как птичка – животик не позволяет. Марфа неуклюже шлепает по полу, переваливаясь, как щенок крупной собаки, спешащий выполнить команду обожаемого хозяина, а после ткнутся головой в хозяйские колени и, замирая от блаженства, ждать, когда потреплют по ушам.

– Мась, ну ты, я вижу, совершенствуешься – невнятно, с полным ртом, – проговорил дядя Саша. – На сей раз вроде бы съедобно вышло.

И он покровительственно треплет Марфушу по спине, отчего она вся прямо вспыхивает.

– Правда, я б лаврушечки еще добавил, перчику подсыпал, чесночку подстругал – а то малость пресновато. Ну ничего, учтешь ошибки – и, глядишь в другой раз совсем хорошо получится.

Сестренка тут же сникла – плечики опустились, глазки погасли.

– А по-моему очень вкусно, – с нажимом произношу я. – Гриш, тебе как?

– М-м-м? – отзывается брат с вопросительной интонацией.

Я изо всех сил пинаю его под столом ногой, благо сидит напротив меня. Брат дергается, но глаза по-прежнему устремлены в экран.

– Гриш, я кого спрашиваю?

– А-а? чего?

– Чегочка с хвостиком! Суп, говорю, вкусный?

– Ч-чего? А, ну да суп. Ну, ничего так суп, – Гришка подымает голову, ловит мой взгляд, осекается. – Ну, типа, очень вкусно.

– С тобой как с космосом разговаривать! Малышня, а вам нравится? – оборачиваюсь к близнецам

Оба дружно кивают в ответ, старательно выражая свое мнение хлюпаньем и чавканьем.

– А если нравится, то что нужно сказать? – продолжала наседать я.

– Спасибо Марфе за очень вкусный суп! – пищит Варька.

– Марфа, вари нам такой каждый день! – вторит Васька.

– Я тебя за него вот так люблю! – Варька спрыгивает со стула и бросается обнимать-целовать Марфу жирными от супа губами и руками. – И я, и я – присоединяется Васька. Марфа вскакивает, визжит, опрокидывает стул, в притворном ужасе уворачивается…

На секунду мне кажется, что вернулись прежние времена, когда радостные вопли и куча мала сопутствовали у нас едва ли не каждой трапезе, делая абсолютно неважным, что именно мы едим. Главное – мы все вместе и у нас есть Еда. Наелись – и давай резвиться, как здоровые щенки или котята!

Не тут-то было. Теперь у нас есть начальник.

– Ребятки, ребятки, вы это чего? Давайте-ка, сядьте назад по приличному! Ишь, расходились! Так ведь и на стол вырвать может. Вот поедите – тогда скажете спасибо, встанете из-за стола, и пойдете играть. А ты Марфа, куда же смотришь? Я тебе не понимаю!

.Пристыженные двойняшки послушно оставляют Марфу в покое, но уже не возвращаются на свои места. Молча, один за другим, они выскальзывают из кухни.

Я тоже встаю. У меня куда-то пропал аппетит.

– Настя, ну ты что, ну куда вы все, а запеканка еще, – кричит вслед сестра, но я не оборачиваюсь. Возвращаюсь к себе, закрываю дверь поплотнее. Сквозь стенку слышно, как бубнит что-то дядя Саша, скучно, словно осенний дождик, но слов, слава Б-гу, не разобрать.

Г-споди, как он меня достал!

Однажды я не выдержала, и прямо спросила у Марфы: «Как ты только с ним разговариваешь?! О чем?!»

– Да мы с ним и не разговариваем особо, – ответила сестренка, мечтательно уставившись в пространство бесстыжими синими глазами. – Понимаешь, Настя, есть ведь и другие способы общения.

Я благоразумно не стала уточнять какие.

*

Когда я была маленькой, я ужасно боялась что мама вдруг возьмет когда-нибудь, да и выйдет замуж. Не только я – мы все боялись, и я, и Гришка, и Марфа. И строили планы – как мы убежим из дома и будем жить сами по себе, и никогда-никогда не позволим чужому мужику нами командовать!

Почему-то в качестве этого гипотетического мужа нам всегда представлялся какой-то чрезвычайно стандартный и правильный типус с квадратной башкой – один в один Марфин дядя Саша!.

Нам почему-то ни разу не приходило в голову, что отчимом мог бы стать периодически появляющийся в доме рассеянный гитарист и математик Володя – отец Гриши, или рок-музыкант Ванька – отец близнецов, заваливающийся нам, как к себе домой, после каждых гастролей и зависающий по две-три недели.

Про Алешу, отца нашей Тани, – наивного студента филфака, старше меня всего на три года, с русыми кудрями и румянцем во всю щеку – я уж и не говорю. Нет, то есть он-то, конечно, женится, и даже может быть скоро, но только уж точно не нашей маме. Хотя мог бы и на ней – если бы она согласилась. Такой лопух! Впрочем, мы все его очень любим.

Как и остальных, наверное. Все они, каждый по-своему, люди неплохие.

Правда, марфиного отца никто из нас толком не помнит – он был кадровый военный, и исчез без следа в одной из тех бесчисленных мелких военных разборок, без которых не обходится наша каждодневная жизнь.