Марина Черных - Запущенный сад. Стихи

• Название: Запущенный сад. Стихи
• Автор: Марина Черных
• Жанр: Поэзия

В сборник «Запущенный сад» вошли избранные стихотворения, написанные в 2010—2016 годах. Авторы сознательно отказались от систематизации произведений по темам и жанрам, предоставив читателю право произвольного прочтения и вольной трактовки: «Загляни в наш сад, если устал от суеты прагматичного мира… На первый взгляд он может показаться хаотичным и слегка заброшенным. В нем нет подстриженных газонов и бетонных дорожек. И все же в нем легко дышится и поют птицы. Ждем тебя в нашем саду, читатель…»

---

И все-таки даже на этом фоне продолжается неутомимая «жизнь сердца»:

Порой так хочется забыть

о шумном двадцать первом веке:

чернила в баночку налить

и над листом, сощурив веки,

склониться, глядя в пустоту,

готовясь к соприкосновенью

пера с бумагой, и мечту

отдать на откуп вдохновенью.

Блуждания в лабиринтах судьбы подчас оборачиваются внезапной болью:

И в сонме обычных земных страстей

душа свернулась в привычный кокон.

Расправить крылья возможно ль ей

в прожекторах всеведущих окон?

Однако лечит не только время – «горести растворяются в теплом свете любимых глаз». Сквозь все душевные частоколы в поэтические строки уходит «сердца тонкая струна»:

Не скажу, что небесной манною

окропился наш крестный путь.

Но фортуна с улыбкой странною

нам успела звездой сверкнуть.

«Поштучный счет» счастливым мгновениям насыщает сознание и душу благодатным чувством внутренней гармонии: в быстротекущем времени было все, что предназначено человеку в этом мире. И потому так легко, без особого сожаления, можно отпустить прошлое в свободное плавание.

И вновь окунусь в осеннюю грусть,

опавшие листья считая.

Ушедшим годам я вслед обернусь,

без горечи их отпуская.

Жизнь продолжается. В детях, новых учениках, в стихах и песнях. В терпком запахе потревоженных листьев и прощальном крике улетающих журавлей. И потому так светла и прекрасна прозрачная пора ранней осени. Одно слово – бархатный сезон.

Валентина Сивкова-  публицист, заслуженный учитель РФ

На фото: авторский вечер «Бархатный сезон» в художественной галерее города Камышина

Стихотворения и песни Марины Черных

Заброшены, как старый дикий сад

Стихи заброшены, как старый дикий сад,
заросший буйным, дерзким разнотравьем.
По ним скользнет случайно чей-то беглый взгляд,
притянутый загадочным заглавьем.

Едва ли имя автора в чести,
не про него – «бомондные» объятья.
Его венки сонетов не вплести
в солидный строй иных мероприятий.

Слывет неисправимым чудаком,
угрюмым, неподкупно молчаливым.
С читателем случайным не знаком,
пусть даже и внимательным, и милым.

В саду ему не скучно и легко —
следить за путешествием заката,
за птицей, что спокойно вьет гнездо
(себя не ощущая виноватым).

Напишется ли новая строка
или застынет на стволе смолою —
неважно… Розовеют облака
над садом предвечернею зарею…

Черешня

Заневестилась черешня рядом за окном,
белым, радостным сияньем озаряя дом.
Любоваться б бесконечно дивною красой,
словно девой – в подвенечном, с длинною косой.

Краток перечень мгновений, где цветенья сонм
одаряет вдохновеньем, прогоняя сон.
Как стремительно проходят сладостные дни,
в коих томное круженье – с неба до земли!

Ликование природы (снова ожила!)
Сменят потуги и роды, чтоб земля жила.
От нее струится в небо о любви мольба.
Так голодный жаждет хлеба с ночи до утра.

Надышаться невозможно досыта весной.
Двери раскрываю настежь, милая, постой!
Знаю, ведаю, напрасно звать ее назад.
Только поступью прекрасной мой ласкает взгляд…

В маршрутке

В маршрутке тесно от перегара
сквозь томные нотки парфюма Chanel.
В пальтишке своем неказистом и старом
девчушка напротив – сжимает портфель.

Без всяких прикрас, макияжа, укладки,
без брендовых штучек и модных вещей,
без лисьей, кошачьей и прочей повадки-
такая, как есть: все естественно в ней.

Доверчивый взгляд, светлоокий и чистый,
вплетенный в косичку оранжевый бант.
Пленяя улыбкой – простой и лучистой,
мерцает, как брошенный в пыль бриллиант.

Что мне до нее? Размышляя над этим,
слежу за мелькающим солнцем в окне.
Даст Бог, переменится к южному ветер,
и явится рыцарь на белом коне…

Есть повод улыбнуться нам с утра…

Есть повод улыбнуться нам с утра!
Ведь за окном  рассеянно и странно,
сорвав листок последний февраля,
Весна пробилась трепетным тюльпаном.

Земля еще сурово холодна,
но воздух упоительно прозрачен.
И трепетом весны обольщена,
ловлю флюиды будущей удачи.

Прощай, прощай, постылая хандра!
Тебе на смену призываю радость.
Пусть в жарких искрах моего костра
сгорят все беды и души усталость…

Она не умела жить по правилам…

Она не умела жить по правилам,
так, чтобы все на своих местах.
Какие-то ноты не так расставила
и забывала репризы знак.
Она старалась делать паузы
в тех местах, где сплошной минор.
Из красной шерсти вязала наузы,
чтобы смягчить его строгий взор.
Немели пальцы от струн металлических,
а голос нежный ее дрожал,
когда пыталась ответить лирически
на ироничный его оскал.
Ей говорили: «Чего ты мечешься?
Ведь он не создан любить, беречь!»
Она не слушала. С ним бы встретиться,
ручьем серебряным в подножье течь.
Чтобы склонился, томимый жаждою,
и зачерпнул воды ключевой,
вдруг осознав, что обрел желанное,
смягчив внезапно характер свой.
Не скоро грезам ее исполниться,
Но ждать и верить – ее стезя.
А коль дождется, то, как и водится,
отдаст до капельки саму себя…

Бабушке

     Вновь о тебе, моя милая,
     лето напомнит мне стылое.
     Ласточки, низко летящие,
     тучи, по небу бродящие.

     Черным крестом у надгробия
видится смысла подобие.

     Некогда было иначе…
     Светлыми были задачи.

     Как далеко и умело
     детство мое отлетело!
     Помню коньки и салазки,
     старые, добрые сказки;

     спицы, старинные пяльцы,
     неутомимые пальцы,
     ласку, любовь и заботу,
     сладкую утром дремоту…

     Бабушки нынче иные:
     все на подбор -молодые.
     Вязнут на блогах и сайтах
средь многоточий и лайков.

      Что ж, доживем помаленьку,
      переступая ступеньку
в мир без прикрас и иллюзий
с финишным рейтингом «лузер».

     Счастлива? Нет? Да, неважно…
Мир – это театр эпатажный.

     Что тебе эта условность?
В сердце назрела готовность

     все принимать безотчетно:
     беды, победы, отчеты.
     Только одно непреложно:
     детство вернуть невозможно…

Мама

    Далеки вы, детские  зори,
     когда  лужа казалась морем,
     когда главное  слово – «МАМА»!
И  роднее его на земле
не бывало слова иного…
Через годы скажу я снова:

     «Мама» – слово всему основа,
       Это ясно не только мне!

Пусть ласкается негой море,

      пусть  вдали остаётся горе.
      И сбываются все надежды,
      распускаются все  цветы.
      Ведь июльские звёзды ярче,
      и с годами пылают  жарче,
      оставляя свой след в пространстве
 светлым отблеском доброты!

Помнишь, мама?

      Помнишь, мама, тот день в апреле?
Зацветали уже сады…
Птицы радостно, нежно пели.

     И, казалось, не жди беды.

     Как-то буднично, сжато, скупо
промелькнула в газете весть.

     Лишь тогда мы узнали будто,
     что Чернобыль на свете есть.

     Ты рванулась одной из первых
выполнять свой врачебный долг.

     Проводов телефонных нервных
вспоминаю обрывистый слог.

– Мама, как ты? Когда вернешься?
Радиации фон какой?
И едва ли ответа дождешься,

     потеряв навсегда покой.

     Вспоминаю, какой вернулась:
     изможденный, усталый лик.
     Только краешком рта улыбнулась,
     не обняв меня в первый миг.

     Много весен с тех пор миновало,
     С каждым годом все меньше тех,
     кому «щедрая» власть доверяла
стать героем чернобыльских вех.

     Много их полегло до срока,
     не успевших принять почет.
     И наотмашь по сердцу – склока:
     не довольно ль вести им счет?

     Мама, зная твой нрав и храбрость,
     непреложно горжусь тобой.
     Одолела ты хворь и слабость,
     амбразуру прикрыв собой.

     Помолиться сегодня стоит
за тебя и за тех, кто был
в эти дни легендарно стоек.

     И чтоб мир ни о ком не забыл…

Моему отцу

    Он родился в тридцать восьмом
     на украинской щедрой земле.
    Хлопчик с рыженьким хохолком,
    что он ведать мог о войне?

   В сорок первом он чудом спасся,
   Мать молилась святым образам.
   И на фото последнего класса
    узнаю его лишь по глазам.

    Он не смог позабыть ту осень,
    когда запах плодов наливных
    и простора небесного просинь
застелил черный смог войны.

     Запылали сады и хаты,
     кровь людская лилась рекой.
     И шагали вражьи солдаты,
     отнимая навек покой.

     Сокрушали жизни и судьбы,
     за собой оставляя смерть.
     Кто из ныне живущих смог бы
неминуемый рок одолеть?

     Отмолила ли мать их жизни,
     под прицелом молясь за всех?
Только миловал Бог от тризны,

     отведя от них смертный гнев.

     Папа, милый! Коротким сроком
     наделила судьба тебя…
Память детская била током,

     не давая забыть себя.

      Вспоминаю твою улыбку
      и беседы в вечерний час.
      Как писала тебе открытку,
      когда был вдалеке от нас.

     Выбор твой —защищать Отчизну
был осознан с младых ногтей.

     Всей своею недолгой жизнью
утверждал средь иных путей

     тот, который во благо людям,
     словно щит, заслонит от врага.
     Чтоб по нашим жизням и судьбам
не ступала вражья нога.

     Но ожогом войны далекой
память в генах моих не спит.

     И аккордом волны высокой
снова сердце мое теребит.

     Пусть смеются беспечно дети
и цветут пышным цветом сады.

     Чтоб на всем этом белом свете
не случилось подобной беды!

Аритмия