Марина Черных - Запущенный сад. Стихи

• Название: Запущенный сад. Стихи
• Автор: Марина Черных
• Жанр: Поэзия

В сборник «Запущенный сад» вошли избранные стихотворения, написанные в 2010—2016 годах. Авторы сознательно отказались от систематизации произведений по темам и жанрам, предоставив читателю право произвольного прочтения и вольной трактовки: «Загляни в наш сад, если устал от суеты прагматичного мира… На первый взгляд он может показаться хаотичным и слегка заброшенным. В нем нет подстриженных газонов и бетонных дорожек. И все же в нем легко дышится и поют птицы. Ждем тебя в нашем саду, читатель…»

---

Моему отцу

    Он родился в тридцать восьмом
     на украинской щедрой земле.
    Хлопчик с рыженьким хохолком,
    что он ведать мог о войне?

   В сорок первом он чудом спасся,
   Мать молилась святым образам.
   И на фото последнего класса
    узнаю его лишь по глазам.

    Он не смог позабыть ту осень,
    когда запах плодов наливных
    и простора небесного просинь
застелил черный смог войны.

     Запылали сады и хаты,
     кровь людская лилась рекой.
     И шагали вражьи солдаты,
     отнимая навек покой.

     Сокрушали жизни и судьбы,
     за собой оставляя смерть.
     Кто из ныне живущих смог бы
неминуемый рок одолеть?

     Отмолила ли мать их жизни,
     под прицелом молясь за всех?
Только миловал Бог от тризны,

     отведя от них смертный гнев.

     Папа, милый! Коротким сроком
     наделила судьба тебя…
Память детская била током,

     не давая забыть себя.

      Вспоминаю твою улыбку
      и беседы в вечерний час.
      Как писала тебе открытку,
      когда был вдалеке от нас.

     Выбор твой —защищать Отчизну
был осознан с младых ногтей.

     Всей своею недолгой жизнью
утверждал средь иных путей

     тот, который во благо людям,
     словно щит, заслонит от врага.
     Чтоб по нашим жизням и судьбам
не ступала вражья нога.

     Но ожогом войны далекой
память в генах моих не спит.

     И аккордом волны высокой
снова сердце мое теребит.

     Пусть смеются беспечно дети
и цветут пышным цветом сады.

     Чтоб на всем этом белом свете
не случилось подобной беды!

Аритмия

Тот сон опять воскрес и жалит остро.
Так, словно пресловутый  Калиостро
через столетья посылает знак…
Я вижу, как сползает старый лак
с портрета, потускневшего от боли.
От ощущенья сладостной неволи
готова ли сейчас же убежать?
 И что опять способно угрожать
моей душе, и разуму, и воле?

Блуждая в нави среди старых стен,
в проемах видя горестные лики,
ловлю губами солнечные блики,
пытаясь уловить немой катрен.
Что обратило вспять седое время?
Ведь ни к чему томительное бремя
мучительных и горестных потерь!
Ведь чаяла, что не открою дверь
в  былую и чужую беспросветность,
где властвовала  над умами светскость
наперекор благому слову «верь».

Увы, не излечившись от былого,
не стоит ждать от случая благого
даров волшебных. Рок неумолим!
И я брожу, как постаревший мим,
Не в силах изменить уже ни строчки,
просчитывая ссадины и кочки,
печалясь над несбывшимся своим…

Какой же силой?

Какой же силой наделить нам мир,
чтоб устоял над огненною бездной?
Неужто неизбежен темный пир
в руинах обездоленной надежды?

Есть лишь одно из всех возможных средств,
заверенное пылью всех столетий:
огонь в любви растопленных сердец
убережет от злого лихолетья.

У матери сырой Земли просить
энергию всевидящего Рода,
чтоб пламя братской бойни угасить,
освободить от мерзости природу.

Любви, как водится, подвластно все,
коль выпустить ее из ржавой клети.
Поверим же в могущество ее,
чтоб в мире и любви рождались дети!

Кофе, снег и Сальваторе…

За чашечкой утреннего кофе
под голос несравненного Сальваторе
смотрю на белые хлопья снега,
погребающие ржавые листья…
Музыка нежит и волнует,
Кофеин будоражит воображение.
Созерцание белого пуха
умиротворяет и ласкает взор.
Пять минут спокойного счастья,
быть может, не изменят реалии,
но пробудить вдохновение
способны вполне.
Буквы на клавиатуре давно стерты,
но пальцы находят символы сами.
Рифма не вмешивается в беседу
и от этого легче дышится.

Мне нравится это ощущение
спокойной и уверенной свободы
от всех этих «срочно» и «необходимо»!
Я – наедине с собственной душой.
Сальваторе, кофе и снег за окном.
Так мало надо для счастья…

За полчаса до суеты…

За полчаса до суеты,
поддавшись власти вдохновенья,
хоть пару строчек откровенья
черкнуть успей сегодня ты.

Пусть краток промежуток светлый,
но  как же ценен этот миг,
когда Светило явит лик,
туман рассеяв беспросветный!

Слетает глупая хандра.
Душа внезапно прозревает.
И радость в сердце расцветает,
и жизнь становится мудра.

Дано нам время темноты
и ограниченности света
для поиска путей ответа
на все уловки суеты.

И вот он, к слову, результат:
глаза блестят и грудь свободна
от горьких вздохов безысходных,
и мысли к светлому летят…

На Руси моей…

От начала до наших дней
над простором Руси моей
солнце Правды являет Лик.
«Слава Роду!» – исконный крик.

На страницах ветхих томов
просияют сказы волхвов.
Русь очнется от долгого сна!
Расцветет как весна- красна.

На Руси моей все века
чистоту берегут родника,
как святыню храня язык,
чтобы враг к очагу не проник.

Помнит Русь о Героях былых,
песен много в народе о них.
От бессмертных полков ее
разлетается прочь воронье.

На Руси моей – шепот трав,
шелест тихий священных дубрав,
И река под названьем Ра
Омывает ее берега.

От начала до наших дней
над великой Русью моей
солнце Правды являет Лик.
«Слава Роду!» – исконный крик.

Баллада о русском летчике

Как и большинство моих соотечественников, я горжусь героической летописью своей страны, в которую вписано много славных имен. Имя Алексея Петровича Маресьева, моего земляка, как и вся славная биография Героя-летчика, не нуждаются в особом представлении. В мае 2016 года наш город достойно отпраздновал столетие со дня рождения Героя Советского Союза А. П. Маресьева…

В детских снах он легко и свободно летал,
выше птиц поднимаясь над облаками.
И мечтать он с годами не перестал,
выбрав синее небо с его журавлями.

Не спешили сбываться прекрасные сны.
Говорили ему: «Не годишься для неба!»
А мальчишка упрямо мечтал с высоты
посмотреть на поля драгоценного хлеба.

Проходили года, он взрослел, он мужал,
с приговором врачей не желая смириться.
Твердо взяв в свои руки воздушный штурвал,
приказал он мечте ускользающей сбыться.

Распахнулся лазурный пред ним небосвод,
облака, как во сне, разводил он крылами.
Сорок первый тревожно отчаянный год
встретил первою схваткой с врагами.

Но в апреле подбили его самолет,
он ползком пробирался к «своим» днем и ночью.
Истекающий кровью советский пилот
выжить смог – только силою духа и мощью.

Что страшней: умереть  иль остаться без ног?
«Молодой лейтенант отлетался, как видно»…
Согласиться с вердиктом подобным не смог.
Отказаться от крыльев навеки – обидно!

Он сумел, пересилив сомненья и страх,
станцевать нежный вальс на тяжелых протезах.
Как легенда живая – у всех на устах,
медицинским светилам явил антитезу.

Каждый вылет – как грозная кара с небес.
Не щадил он врага в этой битве священной!
Он Героем отважным в романе воскрес,
для народа став вестью благословенной.

Он служил небесам до глубоких седин.
И Страна его подвиг святой не забыла.
А ушел он внезапно, в день своих именин
в новом веке… Как будто вчера это было!

С постамента он снова глядит в небеса,
Сын родимой Земли и бескрайнего неба.
И курлычут над ним журавлей голоса,
что летят над полоской несжатого хлеба…

Апрель 2016.

Если успею…

Это не мистика и не фантазия.
Мир отражается   в стиле « сюр».
Нашим мечтам не грозит эвтаназия,
их не спугнет даже хруст купюр.

Думали вверх, по спирали, взбираемся,
где ожидает мудрый покой.
В сотый, в десятый ли раз ошибаемся,
с тенью вступая в неравный бой.

Нет ничего в этом мире реальнее,
чем ощущение  «здесь и сейчас».
В нашем «вчера» предпочтенье- молчанию
в переизбытке отглаженных фраз.

Не устаем огорчаться и сетовать
на обстоятельства и суету,
не торопясь гласу Божьему следовать,
в душу пуская одну маяту.

Список потерь возрастает стремительно.
Гибнут, уносятся в небо друзья,
в памяти отблеск оставив пленительный,
вмиг отрешившись от пут бытия.

Что наши планы – о бренном, обыденном,
как не насмешка грядущей судьбы?
Слабые блики в ночном ясновиденье
меркнут под утро от быстрой ходьбы.

Нет у судьбы точных сроков и ракурсов.
Все эфемерно: и радость, и грусть.
Жизнь, как река, – и теченьем, и градусом.
Если успею доплыть, разберусь…

Рисунок Марины Черных