Юрий Михайлов - Полина

• Название: Полина
• Автор: Юрий Михайлов
• Жанр: Русское современное

Больше Полине падать некуда: редактор со скандинавскими языками, в своё время лучший переводчик «Русалочки» Андерсена, она торгует бытовой химией и парфюмерией. Но её увольняют и из этой частной фирмы. В знак протеста Полина объявляет сидячую забастовку прямо в дверях офиса. Выброшенную на улицу охраной, её случайно подбирают журналисты местного телеканала. Будем вести войну без правил, решают на ТВ…

---

– А я часто работаю по ночам, когда готовим выставки, – сказала Галина. – Так что мама к моим отлучкам привыкла. А сегодня вот день абсолютно свободный! Можем же мы, как белые люди, сходить в кино? Тысячу лет не была…

– Галина Павловна, мне форму надеть или цивильный костюм?

– Ночи еще холодные, – сказала как бы между прочим Галина. – Я бы мундир надела.

– Пять минут, по-военному! И я буду готов!

Полина внимательнейшим образом посмотрела на Галину и все поняла без слов. Галина надела свое лучшее платье с мятым шарфиком, модные туфли на высоченных каблуках, сумочка отливала матовой крокодиловой кожей.

– Мы будем у него в подмосковной квартире… Это в Подольске, если я правильно поняла.

В это время проснулась Любаша и с места в карьер:

– Кто, куда собирается? И я хочу в город… В Подольск…

– Так, красавица моя, ты сейчас примешь душ, хорошенько покушаешь, а потом мы посмотрим, куда мы тебя отправим, – серьезным голосом сказала Полина.

Любаша захныкала, снова повалилась на перину и вроде бы даже снова уснула.

А молодой генерал и Галина бережком ручья дошли до мостков и там их руки соединились. Это еще успела разглядеть Полина.

Глава пятая

Любаша за секунду вскочила на свои длинные стройные ноги. И первый вопрос:

– Галка увела у меня генерала?!

– Надо меньше спать, – сказала Полина.

– Ма, ну это честно?

– По отношению к старшей сестре – даже очень честно…

– Ну, хорошо… Ма, ты меня сегодня отпускаешь в общежитие?… Я с девчонками прохожу полкниги и утром возвращаюсь к тебе отсыпаться.

– Надеюсь, это воспринято тобой не как компенсация за упущенного генерала? – Особо подчеркнуто проговорила Полина.

– Ма, это пошло… Он старик. Ему – за 50!

– Тогда будем считать, что мы договорились… Кстати, автобус на Москву пойдет через… 18 минут. Поторопись! Мне бы не хотелось, чтобы ты моталась на электричках.

– Есть, ваше благородие… Нищему собраться, что подпоясаться!

Есть такое понятие – турист по природе: сунул ноги в кроссовки, поменял майку на свежую, провел расческой туда-сюда по волосам, рюкзачок за спину забросил и можно в путь. Вот и Любови то ли в силу своей молодости, то ли в силу природной стройности и практически идеальной пропорциональности частей ее юного тела, все подходило как к модели. Переодевшись буквально за минуту, она подбежала к матери, поцеловала ее в лоб, успела выклянчить немного денег и вихрем помчалась на конечную остановку автобуса.

«Опять я одна, – подумала Полина, но тут же постаралась прогнать эту мысль. – Если за все надо платить, то я отделываюсь слишком легко. Любаша меня точно любит. Галина – не поймешь: если презирает, то не пойму за что. За свои неудачи? Ну, нет божьего дара, не лезь в художники, служи критиком, не выпендривайся… Сколько людей так живут да еще и свои кружки и даже школы держат? Или неудачи в личной жизни на меня хочет повесить: слишком требовательна я была в свое время? Режим, экзамены, вуз – все под контролем. Ну, а как же по-другому?…

Не ври, Полина, не лицемерь. Ведь ты предполагала, что ее жизнь может именно так пойти? Да, почти уверена была в этом. Почему мальчика-еврея отпихнула? Почему никуда ее не отпускала: ни на этюды летом, ни на практику в художественную школу. Закрывались какими-то дурацкими справками… Ну, и чего добилась? Если не изменяет память… генерал у нее, пожалуй, седьмой будет. А что вы скажете инженеру из ДЭЗа? А вдруг с генералом все же что-то получится? Но никто не верит в это, и ты, в первую очередь. Ну, а все-таки, представь на секунду? Не можешь? Вот так-то! А теперь я сама себе могу сказать: «Пошла по рукам, Галка. Господи! Стыдно-то как…».

Полина заплакала, отшвырнула книгу: она чувствовала, как кровь подступает к рукам, что пройдет еще минута-другая и нестерпимый зуд начнет терзать ее. Она встала с шезлонга, быстро пошла, почти побежала в дом. Сорвала с себя одежду, выхватила из аптечки большой пластмассовый пузырек и стала натирать его содержимым руки, плечи, низ живота, ноги. На этот раз она успела предотвратить разрастающийся по всему телу нестерпимый зуд. Легла голая на диван, прикрыла полотенцем лицо и затихла.

Помогали и другие рецептурные средства, но они остались в Москве… «В общем, в психушку пора тебе, старая кляча», – думала Полина. Ей стало так жалко себя, что слезы снова сами по себе побежали из глаз. Она не останавливала их. В них было все: и неудовлетворенность собой, семейными отношениями, и ненасытность и желания пока еще сильного тела… И не затихающая боль по погибшему мужу… И неустроенность девчонок, особенно старшей дочери… И глупость ситуации, когда профессиональный редактор с тремя языками торгует бытовой парфюмерией…

Ее рука, гладившая тело, опустилась ниже живота… Она тихо постанывала, несколько раз вскрикнула и затихла. Во сне ей снилось, что она спит… Вдруг к ней прорвался чей-то далекий и знакомый голос:

– Полина, Галина, Любаша! Да, где вы? Я к вам, понимаешь, в гости, а найти никого не могу.

– Минуточку! – Полина вскочила с дивана и стала искать халат. Подняла его с пола, быстро надела, а сама думает: «Кого это, черт, принес на ночь глядя?» В комнату ввалился старый приятель мужа, бывший собкор агентства по арабским странам Тимур Сайфуллин. Он из каждой командировки привозил Павлу какие-то копеечные безделушки. Правда, иногда и раскошеливался: в их московской квартире висело несколько черных африканских масок, куда-то в ящики финской стенки Полина запрятала два красивых, украшенных серебром и золотом, кривых алжирских кинжала. Она боялась их и, чем старше становилась, тем дальше прятала это страшное оружие.

– А я проведать, как соседи… У меня поручение от Флюры. Моих-то здесь никого нет. Приедут только послезавтра. А вы, знаю, всей семьей отдыхаете… Вот кое-что привез… От Флюры приветы и персональные гостинцы.

Полина проговорила следом, видимо, в сердцах:

– А моих-то черти сдули одним ветром… Любовь к девчатам в Москву уехала, скоро экзамены. Галина с генералом в кино ушли… Если успеют на последнюю электричку, хорошо…

– Ба, какая прелесть! Не надо два ужина готовить… Давай накрывай стол. Буду тебя как принцессу татарскими яствами угощать!

– Нет, Тимур, день такой был тяжелый…, – как можно тверже сказала Полина. – Ты поешь один, у себя. А я лягу пораньше спать… Да и голова разболелась некстати…

– Женщина! Тебя бы у нас на Востоке вообще никто не спросил, ты при себе держала бы свое мнение. А я еще даю тебе право говорить… Да если моя Флюра узнает, что я не угостил тебя пловом, чак-чаком… Да, она убьет меня!

Делать нечего: Полина достает, Слава Богу, помытую дочерью и генералом посуду, расставляет на столе. Из холодильника пригодились остатки генеральской зелени. На столе снова появилась бельевая корзина, только теперь она принадлежала Тимуру. Все расставили, стали есть плов. Да, действительно, Флюра – искусница, Полина так бы не смогла приготовить.

– А вот теперь, после плова, не грех и рюмочку пропустить… – И Тимур, как фокусник, прямо со дна корзины достал бутылку финской наливки – «Клюковка». Сам принес из серванта рюмки, налил их с краями, поставил чак-чак, еще какие-то сладости.

– Ну, дорогая подруга моя, за Павлушу! За нашу дружбу, за вашу любовь (мы же все видели). По полной и на боковую…

– В смысле?! Ты давай к себе иди… О Флюре помни.

– А я помню… Помню! У меня пятеро детей. И, слава Аллаху, все обуты – одеты! И Флюра меня любит, и тебя любит и помнит о тебе… – Помолчали. Потом без тоста, механически, как говорят, чокнулись, стекло даже не издало звона. Но напиток – приятный, кисловатый и бодрящий.

– Понравилось? – Спросил Тимур. – Я очень люблю финскую наливку…

– Не наливай больше… И почему с краями? Звона стекла даже не слышно?

Закусили, посидели, разговор не клеился. Тимур улучшил минуту, когда Полина зазевалась, и налил по второй рюмке. Полина, на удивление, выпила и вторую рюмку. «Эх, будь, что будет, – подумала она. – Ведь это друг Павлика»…

Тимур встал, решительно подошел к выключателю и, хотя было уже темно, вырубил горящий свет. Не спеша, раздеваясь на ходу, он вернулся к дивану.

– Давай разберем диван, а то неудобно спать будет?

Полина промолчала, поднялась с дивана, прошла в душевую комнату. Когда вернулась, Тимур уже лежал на приготовленной им постели.

Сказала, не глядя на него:

– Сходи в душ…

Полина налила себе еще полрюмки бордового цвета жидкости и одним глотком выпила. Она была абсолютно трезва, знала, что после этой ночи она уже больше никогда не увидится с Тимуром, что прогонит его, не дожидаясь утра, и что завтра, рано-рано, с рассветом, она сядет в свою уже старенькую «Волгу» и поедет прямо в Москву, к Любаше. Она знала, что та дома, в квартире. И даже предполагала, с кем она там находится.