Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

• Название: Записки карманника (сборник)
• Автор: Заур Зугумов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0786-5

В новой книге Заура Зугумова автор сконцентрировал своё внимание на отдельных рассказах, которые не вошли в предыдущие книги. Это увлекательный, с точки зрения жанра, экскурс в прошлое, в котором переплелись непростые судьбы людей и разные, по значимости события, оставившие неизгладимый след в жизни каждого из них.

Перед глазами старого вора, отошедшего от дел, как в жестоком зеркале, мелькают минувшие дни, годы, проведенные в тюрьмах и лагерях, друзья и недруги. Вот прошедший через все круги тюремного ада узник сводит счеты с надзирателем-садистом. А многоопытный зэк, отмотавший полжизни на дальнем колымском лесоповале, становится фермером в благополучной Канаде. Еще виток памяти – и юный Заур Золоторучка потешается над кознями бакинских барыг. В долгие тюремные ночи можно проиграть в карты все, но можно и выиграть многое… честь, свободу… и даже саму жизнь. Беспощадный рок, насилие, страх и отчаяние преследуют узника, но несломленный дух и вольное сердце не дают ему упасть, удерживая на краю, давая шанс при любых невзгодах остаться человеком.

Не лишним будет еще раз подчеркнуть, что, как и в ранее опубликованных книгах, все персонажи в «Записках карманника» подлинные, также как и события, которые соответствуют действительности.

Второе издание.

---

Я слышал, что, откинувшись после малолетки, он поступил в какой-то столичный институт. Других сведений о нем у меня не было. И вот – на тебе, объявился, да еще таким странным образом!

Нелли рассказала мне, что они с Игорем, то бишь с Чапиком, познакомились еще в Москве, когда он, закончив экономический факультет МГУ, работал в какой-то престижной конторе, а она доучивалась там же, только на юридическом факультете. Его родители были достаточно состоятельными людьми, что позволило ему получить приличное образование, иметь хорошую работу, любить красивую женщину и ни в чем себе не отказывать. Но на их пути возникло труднопреодолимое препятствие – родители Нелли, точнее, ее отец.

Как правило, в нашей суетной жизни беда в одиночку не ходит. Незадолго до того, как должны были разрешиться проблемы со свадьбой, Игоря неожиданно постигло страшное горе. Погибли его родители вместе с младшей сестренкой и тетей. Все они гостили у бабушки Чапика в Ташкенте и, возвращаясь домой в Махачкалу, разбились на самолете где-то в горах Кавказа. Я помнил тот случай. В этом самолете тогда погибла вся ташкентская футбольная команда «Пахтакор».

Такое несчастье может свести с ума кого угодно, только каждый переживает удары судьбы по-своему. Чапик, к сожалению, запил и стал завсегдатаем сначала дорогих ресторанов, а потом и сомнительных забегаловок. В конце концов такая жизнь снова привела его на скамью подсудимых. Ему дали несколько лет, и уже в лагере со временем сердце его оттаяло ото льда отчужденности и недоверия и он, наконец, пришел в себя. Но в то роковое для них обоих время Нелли, потеряв всякую связь с любимым и отчаявшись бороться с обстоятельствами, успела выйти замуж по настоянию и выбору родителей и в том же году разойтись. Кстати, я сразу обратил внимание на то, что обручальное кольцо у Нелли было надето на безымянный палец левой руки.

Когда Игорь откинулся, они наконец встретились вновь и решили, что теперь это уже навсегда.

К тому времени Нелли работала старшим следователем прокуратуры РСФСР, которая находилась на Кузнецком Мосту. Она помогла Игорю восстановиться на прежней работе, благо он был там когда-то на хорошем счету. В тот момент уже не существовало родительского запрета, горе и одиночество уже не томили их сердца, воцарились любовь и понимание.

Казалось, что наступили наконец безоблачные дни, но злой рок по-прежнему преследовал их и, затаившись, ждал лишь удобного момента, чтобы вновь напомнить о себе.

Уже довольно долго они жили вместе где-то в Кунцеве и подали заявление в ЗАГС, собираясь во время летнего отпуска расписаться и уехать на бархатный сезон куда-нибудь на юг, но судьба распорядилась иначе.

В Махачкале младшая сестренка Нелли выходила замуж. Не поехать к ней они, конечно же, не могли. Поэтому, приготовив необходимые подарки и отпросившись с работы на какое-то время, Нелли с Игорем вылетели в столицу Дагестана. Здесь на свадьбе и произошел тот случай, который перечеркнул все планы этой прекрасной пары и на долгое время лишил их возможности не то что общаться, но даже и видеть друг друга.

Женщины такой своеобразной красоты, такого ума и интеллекта, каким обладала Нелли, всегда были предметом поклонения и восхваления, причиной множества ссор и даже кровопролитных войн не только у мужчин Кавказа, но и среди всей сильной половины рода человеческого. Что же тут говорить о Дагестане? Но поклонение прекрасной даме, ее очарованию и душевной тонкости – и бычье, упрямое стремление обладать ею насильно, лишь только потому, что ты богат и имеешь много влиятельных родственников, согласитесь, абсолютно разные вещи.

В общем, на свадьбе Игорь сцепился с тремя подонками. Его дважды ударили ножом, но и он не остался в замазке, успев садануть осколком бутылки одного из нападавших, как раз того самого норовистого хама, который умудрился порвать на Нелли платье. И саданул по-хозяйски, так, что мразь эта почти полгода провалялась в больнице.

И снова тюрьма, следствие и суд, который первоначально приговорил его к восьми годам особого режима. Но через некоторое время все же состоялось повторное слушание. Множество свидетельств в пользу осужденного и деньги, данные на лапу судье с прокурором, сделали свое дело, и ему скинули не только пять лет, но и изменили режим с особого на строгий.

Все это время, больше года, Игорь находился в махачкалинской тюрьме. За это время Нелли успела родить ему двойняшек – мальчика и девочку и жила, будучи в декретном отпуске, в Махачкале, чтобы быть поближе к любимому. Когда же его отправили на этап, она вернулась в Москву.

На этот раз судьба забросила Чапика подальше, чем в прежние годы, и он очутился в одном из лагерей Алтайского края.

У человека, постоянно живущего на свободе, постепенно складываются свои взгляды на жизнь, ничего общего не имеющие с тюремными представлениями. Совсем другое дело, когда он попадает в неволю. В заключении мировоззрение каторжанина меняется буквально на глазах. И это в принципе нормальное явление для дилетантов, случайно связавших свою жизнь на какое-то время с преступным миром. Ну и, само собой разумеется, если человек не так далек от законов этого самого преступного мира и отнюдь не дилетант в тюрьме, то, попав за решетку, он в первую очередь интересуется теми из бродяг, с кем ему приходилось когда-то чалиться вместе.

Так случилось и с Чапиком. Оказавшись за решеткой, он почти непроизвольно стал «пробивать» у каторжан о своих старых знакомых босяках и таким образом узнал и обо мне: где я, какой образ жизни веду, на каких ролях пребываю в преступном мире. И вот, через несколько проведенных в лагере лет произошло непредвиденное, и он вспомнил обо мне еще раз.

Представляете, человеку остается до свободы несколько месяцев – и тут какая-то мразь повязочник достает его так, что он не выдерживает наглости и издевательств провокатора и разбивает ему макитру табуреткой. Козел с сотрясением мозга попадает в лазарет, тем самым набрав очки у начальства, а Чапика после карцера водворяют в камеру под раскрутку, откуда он и пишет маляву своей благоверной.

Бывает порой в нашей жизни, что никакого терпения и выдержки не хватает обуздать свой ретивый нрав, свои эмоции и порывы, направленные против коварных замыслов негодяев. Да, я прекрасно понимал Игорька, читая его ксиву, и вся вина происшедшего живо представала передо мной. Знал я, конечно же, и то, что мусора лагерные могут достать так, что и за день до обретения долгожданной свободы совершишь то, что сделал этот человек. Я и сам ведь когда-то был на его месте. В ксиве Чапика было несколько строк, адресованных лично мне.

«Заур, бродяга, здравствуй! Знаю, что если это письмо попало в твои руки и если ты не на смертном одре, то поможешь моей жене во всем, в чем сможешь. Заранее тебя благодарю. Бог вам в помощь! С уважением Чапик».

Знаете, что перво-наперво пришло мне в голову после того, как я все уже решил для себя? Я от души позавидовал этому парню. Ну что же я мог еще предпринять при таком раскладе, как не готовиться тут же в дорогу? Благие дела ждали меня впереди.

Нелли прибыла в Махачкалу с тем, чтобы оставить детей у матери, взять денег для отмазки Игоря и со мной или без меня тронуться в путь. Пока ей везло. Карта, легшая в масть, как мне казалось, могла послужить неплохим стимулом для убитой горем и почти отчаявшейся матери двоих грудных детей. А в том, что это было именно так, я догадался сразу, но вида, конечно же, не подал. Для меня, сотни раз видевшего на лицах дорогих мне женщин страдание, горе и отчаяние, это было более чем очевидно, и любые слова здесь были излишни. Но вместе с тем по поведению этой женщины, по ее манере держать себя и выражать свои мысли посторонний наблюдатель не смог бы заметить и капли сомнения или отчаяния. Она была гордой и независимой в своем горе и не искала жалости и сострадания. И это не могло не внушать к ней уважения всех мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело в тот момент, начиная с родного отца и заканчивая лагерным кумом, который позже встретился нам на вахте, у ворот колонии. Хотя мужчиной его можно было назвать лишь только потому, что он носил брюки галифе и огромную форменную фуражку, всю в следах от птичьего помета. После того как все вопросы с отъездом были решены, Нелли на минутку вышла из комнаты в коридор, а затем, вернувшись с большим бумажным пакетом, не высыпала, а буквально вытряхнула его содержимое на диван.

«Как вы думаете, Заур, этого хватит?» – спросила она, улыбаясь и одаривая меня при этом добрым и наивным взглядом восточной принцессы. Сказать, что я был удивлен увиденным, значит не сказать ничего. Да и было отчего. Двадцатипяти-, пятидесяти- и сторублевые пачки в банковских упаковках, перехваченные поперек белой бумажной тесьмой, были сложены, будто дрова для костра. Говоря откровенно, я впервые видел женщину, так открыто пренебрегающую деньгами, ради которых я всю жизнь рисковал буквально всем, что может быть дорого человеку в этой жизни. Я неспеша и ласково, как собственных детей, пересчитал лежащие на моем скромном ложе банковские билеты. Набралось ровно тридцать тысяч рублей. Для того времени это была огромная сумма, Думаю, достаточно будет вспомнить, что обыкновенный «жигуленок», «шестерка», стоил тогда чуть больше семи тысяч.