Федор Вестов - Правовое государство: теоретическое проектирование и современная политическая практика. Монография

• Название: Правовое государство: теоретическое проектирование и современная политическая практика. Монография
• Автор: Федор Вестов
• Жанр: Юриспруденция

В монографии осуществлен сравнительный анализ правовых и политологических научных подходов к исследованию прошлого, настоящего и будущего правового государства в современном мире, в частности в России. Выявлена структура политических, правовых, административно-организационных процессов, характеризующих особенности и перспективы формирования институтов правового государства в России, прослежена динамика институциональных и функциональных изменений в процессе становления правовой государственности. Законодательство приводится по состоянию на ноябрь 2014 г.

---

К последнему (двенадцатому) признаку верховной власти в политическом государстве Т. Гоббс относит «право установления почетных титулов и табели о рангах». «Принимая во внимание, – пишет Т. Гоббс, – какую цену люди от природы склонны придавать самим себе, какого уважения они требуют от других и как мало они ценят остальных людей и что из всего этого непрерывно проистекают среди них соперничество, раздоры, заговоры и, наконец, война, ведущая к их взаимному истреблению и к ослаблению их сопротивления общему врагу, необходимо, чтобы существовали законы о почестях и установленная государством градация ценности людей, оказавших или способных оказать услугу государству, и чтобы тот или другой человек был облечен властью претворить эти законы в жизнь». Т. Гоббс, исходя из предыдущих установлений, считает, что именно верховной власти должно принадлежать право раздавать почетные титулы, устанавливать градацию ценности людей, оказавших или способных оказать услугу государству209.

Таким образом, двенадцать указанных установлений образуют сущность верховной власти в политическом государстве и являются признаками, «по которым человек может определить того человека или то собрание людей, которые облечены верховной властью. …Эти права непередаваемы и неделимы»210.

Проводившаяся Т. Гоббсом идея всемогущей и нераздельной государственной власти отражала потребности буржуазии в период генезиса капиталистического общества. Когда последнее выработало свой экономический механизм и стало функционировать в силу имманентных законов, буржуазные отношения перестали нуждаться в государственных подпорках. Либеральный лозунг laisser faire стал отводить государству роль «ночного сторожа», обеспечивающего лишь внешний полицейский порядок. В парламентаризме была найдена альтернатива той грубой форме осуществления буржуазной диктатуры, которую рекомендовал Т. Гоббс211.

Доктрина Т. Гоббса отражала представление о государственной власти в условиях нового, буржуазного государства. Автор выступал за единую централизованную власть буржуазных сил. Абсолютная монархия, которую он предпочитал другим формам правления, была, по его мысли, наилучшим средством обеспечения интересов граждан и других благ, связанных с общественной жизнью212. Помимо этого, Т. Гоббс «создал политическое учение, свободное от теологических догматов. Ссылки на святое писание, имеющие целью подтвердить правильность его рационалистических выводов о правах суверена и естественных законах, свидетельствуют лишь о попытке философа найти своеобразный modus vivendi с могущественной тогда религией». Поднимая авторитет «человеческого разума, дискредитированного церковью и схоластикой»213, Т. Гоббс подошел к государственной власти с позиции познания объективной действительности.

В целом учение Т. Гоббса составляет важное звено в поступательном развитии политической мысли. Его сторонниками были Жан Боден и Гуго Гроций, выражавшие потребности буржуазного развития своих стран и считавшие абсолютную монархию единственно приемлемой верховной властью. К сторонникам Т. Гоббса можно отнести и Макиавелли, «выдвигавшего идею всемогущества государственной власти в интересах “первой капиталистической нации”»214.

На наш взгляд, данная интерпретация и обоснование доминирующей роли государства в общественном развитии не утратили своей актуальности и сегодня. Не случайно, что после разочарования в либерально-демократических ценностях в 1990-е гг. в результате проведенных радикальных преобразований всех сфер общественной жизни вновь актуализировались различные идеи, обосновывающие системоцентристский вариант развития России. Их сторонники апеллируют к социокультурным особенностям российского населения, склонного к патерналистской модели взаимоотношений общества и власти, к сильному государству, авторитаризму и т. д.

Иной подход предложил Дж. Локк, обосновавший необходимость установления обязательных пределов государственной власти вообще, в какой бы форме она ни выступала215. Мыслитель утверждал, что верховная власть имеет свою границу в правах граждан. В противоположность Бодену и Гоббсу, он склонен отрицать само понятие неограниченной власти. «Человек, – писал он, – рождается, имея право на полную свободу и неограниченность пользования всеми правами и привилегиями естественного закона… и по природе своей обладает властью охранять свою собственность, то есть свою жизнь, свободу и имущество»216.

Подразумевая под государством «не демократию или какую-либо иную форму правления», а «любое независимое сообщество (any independent community)»217, Дж. Локк стремился обосновать чрезвычайно важную задачу – удержать государственную власть в границах, безопасных для развития общества, сконструировать политический механизм, «где бы высшие органы власти лишались возможности сосредоточить в своих руках абсолютную власть и злоупотреблять принадлежащими им полномочиями в ущерб политической свободе, интересам и правам буржуазного индивида»218. В духе «юридического мировоззрения» Дж. Локк полагал, что преследуемая цель может быть достигнута исключительно благодаря «правильной» организации государственной власти. Это и стало основой первого развернутого учения Дж. Локка о разделении властей.

Согласно учению Д. Локка, «законодательная власть – это та власть, которая имеет право указывать, как должна быть употреблена сила государства для сохранения сообщества и его членов». Но поскольку «законы, которые создаются один раз и в короткий срок, обладают постоянной и устойчивой силой и нуждаются в непрерывном исполнении или наблюдении за этим исполнением, то необходимо, чтобы все время существовала власть, которая следила бы за исполнением тех законов, которые созданы и остаются в силе. И таким образом, законодательную и исполнительную власть часто надо разделять»219.

Говоря о разделении законодательной и исполнительной власти, Дж. Локк отмечал, что «cуществует еще одна власть в каждом государстве, которую можно назвать природной, так как она соответствует той власти, которой по природе обладал каждый человек до того, как он вступил в общество220… Эту власть, если хотите, можно назвать федеративной»221. Она «включает исполнение муниципальных законов общества внутри его самого по отношению ко всему, что является его частями»222.

Хотя исполнительная и федеративная власть отличаются друг от друга, отмечает Дж. Локк, они почти всегда объединены, и их не следует «разделять и передавать одновременно в руки различных лиц. Ведь обе эти власти требуют для своего осуществления силы общества, и почти что невыполнимо сосредоточивать силу государства в руках различных и друг другу не подчиненных лиц или же создавать такое положение, когда исполнительная и федеративная власть будут доверены лицам, которые могут действовать независимо, вследствие чего сила общества будет находиться под различным командованием, а это может рано или поздно привести к беспорядку и гибели»223.

Рассуждая о соподчиненности властей в конституционном государстве, Дж. Локк настаивает на верховенстве законодательной власти и подзаконном, подчиненном характере исполнительной и федеративной властей. «…В конституционном государстве, – замечает Дж. Локк, – опирающемся на свой собственный базис и действующем в соответствии со своей собственной природой, т. е. действующем ради сохранения сообщества, может быть всего одна верховная власть, а именно законодательная, которой все остальные подчиняются, и должны подчиняться». При этом «законодательная власть представляет собой лишь доверенную власть, которая должна действовать ради определенных целей». Если народ видит, что законодательная власть действует вопреки оказанному ей доверию, то «доверие… должно быть отобрано, и власть возвращается в руки тех, кто ее дал, и они снова могут поместить ее так, как они сочтут лучше для их безопасности и благополучия». Таким образом, «сообщество постоянно сохраняет верховную власть для спасения себя от покушений и замыслов кого угодно, даже своих законодателей, в тех случаях, когда они окажутся настолько глупыми или настолько злонамеренными, чтобы создавать и осуществлять заговоры против свободы и собственности подданного…». Кроме того, «сообщество всегда представляет собой верховную власть…». Однако «его нельзя считать таковой при наличии какой-либо формы правления, так как эта власть народа не может осуществляться до тех пор, пока не распущено правительство»224.

Рассматривая законодательную власть в различных ее проявлениях, Дж. Локк приходит к выводу, что «во всех случаях, пока существует правление, законодательная власть является верховной»225. Однако исполнительная власть, по Дж. Локку, обладает правом созывать и распускать законодательный орган. Но это не «дает исполнительной власти верховенства над законодательной, а является просто доверенным полномочием, данным ей в интересах безопасности народа в том случае, когда неопределенность и переменчивость человеческих дел не могут вынести постоянного установленного правила»226.