Владилен Елеонский - Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция

• Название: Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция
• Автор: Владилен Елеонский
• Жанр: Историческая проза

Римлянка, мстя за отца, раскрывает тайну Вейев, вейенты строят козни, соотечественники объявляют грешницей, любимый, кажется, предаёт, однако есть благодарные друзья.

---

– Сенатор, это те самые стрелы! Помнишь, я говорила тебе.

– Помню, девочка. Эй, проклятый Нос, где ты достал эти стрелы? Ты знаешь, дуралей, что одной из таких стрел был убит уважаемый человек Гней Клелий Воин, отец нашей Клелии?

Оказалось, что Нос нашёл чехол со стрелами в каморке Юла. Якобы они давно появились у него, но он почему-то не брал их на охоту и прятал в деревянном ящичке под кроватью.

Сенатор приказал найти Юла, но он, как сквозь землю провалился. Альбинус также исчез из своего загона. Квинт приказал догнать дерзкого актёра.

Стремительная погоня увенчалась успехом. Юла перехватили на берегу Тибрунуса и, привязав к лошади, притащили за ноги в имение. В ужасающих лохмотьях, весь в царапинах и ссадинах, он выглядел ужасно.

Сенатор подошёл к нему и сделал такое, что я закрыла лицо руками. Квинт вынул […] невыносимо […] я разрыдалась от той жестокости, которую так легко и просто продемонстрировал Квинт.

[…]

[…] сделал вывод, что я его сообщница. Сенатор не нашёл ничего лучше, кроме того, чтобы обвинить меня в интимной связи с Юлом, предательстве своего отца, Рима и всего того, что только можно предать.

Он привязал меня и Юла к толстому столбу у конюшни, к которому обычно привязывали лошадей, когда гоняли их по кругу, чтобы проверить надёжность снаряжения и отточить навыки верховой езды.

Мы стояли на коленях, прижавшись к шершавому столбу спинами. Наши ноги соприкасались лодыжками, а руки, стянутые у локтей, были заведены назад, причём так, что предплечья Юла покоились у меня на плечах, а мои – на плечах Юла.

Так мы простояли всю ночь, изнемогая от чрезвычайно неудобной позы. Я молчала, а Юл тихо выл, как шакал. Разговаривать мы не могли, наши рты были плотно заткнуты вонючими тряпками, от запаха которых я, кажется, страдала больше, чем от неудобной позы и затёкших конечностей.

Рано утром сенатор начал допрос.

– Если вы, любезные мои, скажете мне правду, я не буду доводить ваше дело до суда, там вас, скорее всего, ожидает смертный приговор, разбираться долго не будут, – спустят кожу и отрубят голову. Лучше я накажу вас своей властью сенатора, будете у меня, сладкая парочка, вместо ослов качать воду, я отходчивый, глядишь, может, через время всё прощу. В любом случае я посмотрю, как вы себя сейчас поведёте. Говори, Юл! Откуда у тебя трофейные этрусские стрелы, одной из которой убит римский гражданин?

Юл молчал, как рыба. Видимо, от нескончаемого ночного вытья утром ему изменил голос.

Тогда сенатор взял в руки этрусские лук и стрелы, которые Нос так неожиданно обнаружил в вещах Юла. Квинт оказался метким стрелком. С расстояния двадцати шагов стрелы ложились в дюйме от головы Юла, не причиняя ему вреда.

Когда, наконец, стрела вонзилась в столб, содрав кожу на черепе Юла, тот снова, как ночью, жутко взвыл бешеным шакалом.

– Говори, Юл. Следующая стрела полетит тебе в глаз!

– Я был воином в римском лагере под Вейями!

– И дезертировал?

– Да.

– Я так и знал! Как же тебе удалось получить рекомендацию?

– Этруск из города Цере, который рекомендовал меня тебе, как великолепного актёра-гладиатора, – мой дядя.

– Понятно. Будет мне урок. Нелегальные дела полны сюрпризов!

– Именно, достопочтенный, но хочу сообщить тебе, что я не один. У меня есть сообщники!

– Такие же дезертиры, как ты?

– Да, но без меня они пропадут.

– Хорошо, они будут моими подпольными гладиаторами. Другого выхода я не вижу. Где они?

– О, сенатор, если ты наберёшься терпения, дашь мне сопровождающих, я покажу, где они прячутся. Один из них не годится на роль гладиатора, он трус и предаст тебя. Советую сдать его римским властям. Сдав дезертира, одного из тех, кто едва не погубил Рим, ты отличишься перед сенатом, избавишься от его пристального внимания и сможешь зажить в своё удовольствие.

– Давно мне пора задобрить наших баранов на Капитолийском холме! Каково число твоих сообщников?

– Их трое.

– Не густо. А Клелия, она, чья подстилка, – твоя или кого-то из твоих друзей?

– Нет, Клелия – честная девушка. Она сказала тебе правду. Бандиты, в самом деле, хотят её похитить.

– Какие бандиты?

– Я их не знаю, но они дежурят у её имения, намереваясь захватить её. Можешь выслать своих людей к имению Гнея Клелия Воина, и ты убедишься.

– О Гнее Клелии я слышал много хорошего. Так кто же убил его?

– Марк Гораций Тремор. У него тоже были такие же стрелы.

Я напрягла жилы так, что верёвка, которая притягивала к столбу меня и Юла лопнула. Квит в изумлении воззрился на меня.

Я вскочила на ноги, подскочила к Юлу и дала ему звонкую пощёчину.

– Ты врёшь!

Юл в изнеможении, закатив глаза, рухнул ничком на песок, а я разъярённым зверьком повернулась к Квинту. Он, кажется, ошарашено отпрянул от меня, такой я была […].

[…] в самом деле, выслал своих людей к моему имению, чтобы проверить показания Юла. Скоро слуги вернулись и подтвердили, что какие-то тёмные личности прячутся в засаде у ворот имения и вылавливают любого, кто подъезжает к воротам. Слугам сенатора удалось оторваться от погони только после того, как они сбили из своих луков парочку преследователей.

Квинт милостиво освободил меня, по его указанию служанки отмыли меня добела в бане и чинно, едва ли не как дочь трибуна с консульскими полномочиями, отвели в лучшую спальню наверх, чтобы я могла отдохнуть.

Юла Квинт нарядил в робу раба. После этого он дал ему в качестве сопровождающих двух рыжих здоровяков – своих телохранителей, они, кажется, были близнецами, так были похожи, – и приказал Юлу отвести их к месту, где прячутся его сообщники […]

[…]

[…] праздничной алой тунике, обрамлённой золотым меандром, весь такой величавый и чрезвычайно обходительный. Я так и не узнала, чего он хотел от меня в тот ужасный вечер.

Не думаю, что сенатор так уж страстно желал моей плоти, хотя кто знает. Квинт Квинкций Суровый был ярким, колоритным, но совершенно непредсказуемым типом.

Я, поджав под себя голые ноги, поскольку была лишь в одной короткой светлой нижней тунике, продолжала сидеть на ложе, упёршись спиной в валик и машинально сжимая в правой руке длинную костяную пилку для ухода за ногтями.

Взор сенатора пылал, но он не успел ничего сказать. Дверь, которую он аккуратно прикрыл за собой, вдруг едва заметно шевельнулась.

– Ах, ты, проклятый Нос! Когда ты, наконец, поймёшь, за кем, в самом деле, надо подглядывать?!

Сенатор грубым рывком распахнул дверь, как видно, намереваясь задать Носу такую взбучку, которую тот должен был, наконец, запомнить на всю оставшуюся жизнь.

Однако в свете масляной лампы проступило лицо вовсе не Носа.

– Юл, ты?

– Я, сенатор.

– А где мои близнецы?

– Я убил их.

Голос Юла был так ровен и спокоен, словно он сообщил сенатору об ожидающейся, судя по приметам, хорошей погоде. Лицо юноши было холодным, как у судьи.

Юл решительно ступил на порог. Сенатор в ужасе отпрянул вглубь спальни, словно один лишь вид юноши толкнул его к стене.

Только теперь мы с сенатором заметили, как странно горят глаза нежданного ночного гостя, словно он объелся человеческого мяса. В руках Юл угрожающе сжал гладиаторский меч, густо облепленный подсохшей тёмной кровью.

Я в великом смятении приподнялась на ложе.

– Юл, ты с ума сошёл!

– Нет, Клелия, молчи лучше, ты не знаешь всего. Сенатор, где стрелы? Верни мне стрелы!

От этих слов Квинт, кажется, вдруг пришёл в себя, и к нему вернулось, наконец, самообладание.

– Засранец, ты смеешь приказывать мне? Я сжёг твои проклятые стрелы и твой проклятый лук!

– Ах, сжёг, вот как! Хорошо.

В следующий миг в свете лампы молнией блеснуло лезвие меча. Клинок погрузился в грудь сенатора так, словно его тело было слеплено из теста.

Сенатор, тяжко охнув, словно ему на плечи свалился тяжёлый валун, рухнул на пол. Юл выдернул клинок из бездыханного тела и, оскалившись, словно молодой голодный волк, повернулся ко мне.

Я вскочила и бросилась вон из спальни, но Юл ловко перехватил меня и швырнул в угол.

– Ты ничего не поняла. Я – тайный агент, понимаешь? Я выполняю задание диктатора Камилла.

– Какое ещё задание? Ты убил человека!

– Если бы я не убил его, он подал бы сигнал, и мятежники сегодня ночью двинулись бы на Рим. Квинт Квинкций Суровый – пособник мятежников. Мы с тобой предотвратили мятеж. Хвала Марсу!

– Какой ещё мятеж?

– Пособники царя Ларса устроили здесь опорную базу. Внизу, в подвале хранятся большие запасы оружия, амуниции, медикаментов и продовольствия. Всё подготовлено для выступления заговорщиков и свержения римского сената. Меня внедрили в имение под видом подпольного гладиатора. Однако нам надо убираться отсюда. Если в имение нагрянут сообщники Квинта и обнаружат, что он мёртв, нам не поздоровится. Мне следует сообщить Камиллу о смерти Квинта, чтобы люди Камилла устроили здесь засаду.