Владимир Залесский - Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки

• Название: Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки
• Автор: Владимир Залесский
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Самосовершенствование

Книга об успешных писателях. Автор делает попытку определить, что сделало литературную деятельность этих писателей успешной.

---

И Генриха Шлимана, и Николая Гоголя, и – в определенной мере – Максима Горького морально, а порой организационно, советами, поддерживали семья, родственники, земляки.

Материальная помощь также имела место.

Для Г. Шлимана отношения с семьей, родственниками, земляками стояли на одном из первых мест.

С сестрами и отцом Генрих Шлиман по-возможности встречался, состоял с ними в постоянной переписке, после обретения финансовой независимости оказывал им регулярную финансовую поддержку. Интересно, что в момент кораблекрушения в декабре 1841 года, происходившего в Северном море, Г. Шлиман пишет письмо сестрам [Штоль. С. 85].

После смерти матери Генриха отправляют примерно на год к дяде-пастору Фридриху Шлиману в Калькхорст. Генрих и сын пастора, двоюродный брат Генриха, Адольф Шлиман поддерживают близкие отношения почти всю жизнь.

Запомнившиеся Генриху односельчане, жители Анкерсхагена, земляки поименно упоминаются Г. Шлиманом в Автобиографии с позитивными оценками. Многим родственникам, землякам ставший богатым человеком Генрих Шлиман оказывал материальную помощь.

Крепостное право к моменту рождения Г. Шлимана в Мекленбург-Шверине не существовало, в атмосфере ощущались веяния протестантского равенства.

Пономарь Пранге и ризничий Веллерт, камердинер из герцогского замка (отец Вильгельма Руста, друга) – не воспринимаются ни как рабы, ни как господа. Это, отчасти оптимистичные, нуждающиеся материально, нижестоящие, но, тем не менее, равные члены сообщества. (Делая такое умозаключение, автор понимает, что он оперирует информацией из биографической и мемуарной литературы, склонной к идеализации, а такие сведения могут отличаться от конкретной реальности).

В Автобиографии Генриха Шлимана демонстрируется такое качество Пранге и Веллерта, как интеллектуальная активность. Сам же Генрих Шлиман оценивал их влияние на собственное развитие очень высоко. Пономарь Пранге подчеркивал важность знаний, образования; ризничий (причетчик) Веллерт обладал отличной памятью и имел, по мнению Г. Шлимана, задатки великого ученого (и «был полон остроумия») [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 39]. (Мне показалось интересным, что в биографических источниках о Генрихе Шлимане относительно часто встречаются люди с отличной памятью. Веллерт назван выше. Адольф Шлиман, двоюродный брат Генриха, гимназист, и Герман Нидерхеффер, недоучившийся в гимназии сын пастора, как пишет Г. Штоль, читают наизусть Гомера (демонстрируют неплохую память) [Штоль. С. 50, 66]).

В литературе о детстве Генриха Шлимана как-то не попадаются упоминания сцен насилия.

Генриха Шлимана судьба ставила в ситуацию, когда он один оставался перед лицом болезней и смерти, когда он – какой-то мощной энергией – «заталкивался» на «роль» противопоставления отцу. Генрих от этой роли упорно уклонялся и уклонился.

Возможно, отношения Г. Шлимана и его семьи, его – потенциальное – противопоставление ей (по меньшей мере – отчуждение от семьи), относятся к числу его самых тяжких внутренних испытаний.

«Семейная катастрофа», связанные с ней испытания – это то, от чего был убережен судьбой Н. Гоголь. Благожелательные отношения между родственниками (по одной из легенд самовольно вышедшей замуж Татьяне Лизогуб братья доброжелательно выделили часть имения), дружные и нежные отношения отца и матери Николая: все это было той реальностью, в которой рос Н. Гоголь. Финансовые проблемы были, но с ними как-то справлялись. Для малороссийского привилегированного слоя материальные трудности, медленное разорение имений, проблемы интеграции в российское дворянство, в российский правящий слой, все это было растянуто во времени, амортизировано связями семейными, родственными, связями приятельскими, а для Н. Гоголя еще и – проявлением и признанием таланта, гениальности. («Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались как следует; все полезло в Петербург служить; имения брошены, управляются как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом труднее…» (слова из «Мертвых душ» Н. Гоголя)).

Николай Гоголь активно поддерживал связи и с семьей (матерью, сестрами), и с родственниками, и с земляками.

Условно можно выделить два периода. Первый – это период материальной зависимости Н. Гоголя от семьи и от родственников. Второй – это период его жизни после признания таланта, гениальности, период относительной финансовой независимости от семьи, от родственников, время, когда он стал способен оказывать посильную помощь своим сестрам и матери. Менялись обстоятельства, менялось расстояние, отделявшее его от семьи, но семейные связи оставались крепки. Активная переписка, встречи. В документальном фильме «Как Пушкин с Гоголем породнились…» (2009, автор сценария С. Некрасов, режиссер Константин Артюхов) показаны и родные места Николая Гоголя, и те предметы, которые, по всей видимости, были сделаны им собственноручно и достались его родственникам и потомкам семьи Гоголей. Фильм существенно дополняет те многочисленные фотографии, которые были опубликованы в книге В. А. Гиляровского (См., напр.: [Гиляровский. 1902. С. 35]), и которые позволяют представить наглядно те места, где жил в детстве Николай Гоголь, и которые он посещал, став взрослым.

Поддержка родственников, общение с ними (в особенности, с Д.П. и А. А. Трощинскими, благодетелями Николая Гоголя) имело для Николая Гоголя важнейшее значение, особенно на начальном этапе жизни. Если вспомнить благодетеля Г. Шлимана Й. Ф. Вендта, то можно предположить, что «благодетель» – это факультативный элемент «Системы успеха». Почему применено прилагательное «факультативный»? У М. Горького, например, в биографии отчетливая фигура благодетеля или благодетелей не проявляется. Ему помогали – каждый по-разному – и бабушка, и дед, и мать. Помогали и встреченные на жизненном пути люди: епископ Хрисанф, некий ломовой извозчик, спасший тонувшего М. Горького, Смурый, Ромась, Короленко и многие, многие, многие другие. Снова эффект «мозаичности»? «Мозаичный благодетель»?

Сохранилась переписка Николая Гоголя с родственниками со стороны матери.

Земляками Н. Гоголя после окончания им гимназии и приезда в Петербург были, в частности, соученики по Нежинской гимназии.

А. С. Данилевский, Н. Я. Прокопович (друзья по Нежинской гимназии) стали близкими Н. Гоголю людьми, в общении и сотрудничестве с которыми он прошел почти весь жизненный путь.

После отъезда Н. Гоголя за границу земляками стали уже и оставшиеся в России друзья, знакомые, приятели, помощники, а также – жившие за границей россияне, с которыми в силу обстоятельств и близости культурных интересов общался Николай Гоголь. Возможно, к землякам Н. Гоголь относил и тех заграничных знакомых, которые, находясь в оппозиции к российской власти, были причастны к малороссийской культуре.

И Генриха Шлимана, и Николая Гоголя отличают крепкие связи с семьей, родственниками и земляками. Их обоих тянуло в родные места, они неоднократно возвращались в места своего детства в зрелом возрасте. «Нюансы», «колебания» в отношениях серьезным образом на семейные связи не влияли.

Примером может быть последовательность событий с ремонтом дома в родной Н. Гоголю Васильевке.

В мае 1850 года Николай Гоголь писал матери: «Из писем сестер я узнал, что вы все в нем очень зябли в продолжение зимы. Этому горю следует помочь. Дом надобно весь снова запаковать, выщекотурить, а многое и вновь переделать. Разумеется, это можно сделать только при мне… (…)».

В письме, направленном через девять дней, 24 мая 1850 года, Н. Гоголь продолжил тему: « (…) В прежнем письме моем, которое, вероятно, вы уже получили, я говорил о потребности перестроить или, лучше, перечинить и обконопатить потеплее дом, чтобы вам можно было в нем проводить сноснее зиму. (…) На заплату я кое-что сберег, (…) станет денег и печникам и даже штукатурщикам, потому что некоторые комнатки нужно будет, для большей теплоты, внутри выштукатурить. (…)».

Через две недели, в письме от 9 июня 1850 года, Н. Гоголь продолжает: « (…) … я занял не какую-либо большую сумму, но рублей 700, не больше, ассигн <ациями>. Можно даже употребить и до 1000. Хотелось мне именно в это лето, потому что есть у меня теперь свободное время. (…)»

1 июля 1850 года Н. Гоголь приезжает в Васильевку. «Лето. Гоголь производит под своим наблюдением ремонт дома в Васильевке.» « (…) 1852. (…) 21 февраля, в 8 часов утра. Смерть Гоголя.» («Даты жизни Гоголя, 1848—1852.») [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

Для биографических описаний жизни Н. Гоголя в общем типичной является история о кочь-карете; типичной в том смысле, что излагается начало истории, делаются выводы (типа «скуповат»), и тема «проходит между прочим»; завершение истории «ускользает».

Кочь-карету у Н. Гоголя попросила в подарок выходящая замуж сестра Елизавета. «Придумать какую <-то> кочь-карету – это, пожалуй, было бы даже вроде великодушного движенья со стороны того, кто бы сам купил ее на свои деньги. Но делать предписанье мне, не сообразя, есть ли какая-нибудь на это возможность, не рассудивши притом, что в один месяц не делается никакой экипаж… Грустно бывает, когда с опрометчивостью соединяется еще и безболезность к положенью близкого человека. Друг мой сестра! Неужели ты думаешь, что я пожалел бы помочь тебе? Но войди в мое положение: говорю тебе, что если я умру, то не на что будет, может быть, похоронить меня, вот какого рода мои обстоятельства. (…) Денежные обстоятельства мои плохи. Видно, богу угодно, чтобы мы оставались в бедности. Да и признаюсь, полная бедность гораздо лучше средственного состояния. В средственном состоянии приходят на ум всякие замашки свыше состояния: и кочь-карета, и досада на то, что не в силах ее сделать, и мало ли чего на каждом шагу. А когда беден, тогда говоришь: «я этого не могу» – и спокоен. (…)» (Н. Гоголь 14 июля 1851 года – перед ее бракосочетанием – сестре Гоголь Е. В. (в замужестве Быкова)) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].