Владимир Залесский - Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки

• Название: Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки
• Автор: Владимир Залесский
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Самосовершенствование

Книга об успешных писателях. Автор делает попытку определить, что сделало литературную деятельность этих писателей успешной.

---

Закон успеха: «Поддержание позитивных отношений с родителями, братьями, сестрами, связей с земляками способствует успеху! Односельчане – не помешают!»

Глава 6. Предназначение. Постановка целей

И Г. Шлиман, и Н. Гоголь понимали и принимали свое предназначение.

Наверное, утверждение, что предназначением Г. Шлимана было раскопать стены древней Трои, не всеми будет воспринято как бесспорное. Часть уважаемых Читателей может принять такую версию как рабочую. Другая часть может воспринимать излагаемые суждения как биографические сведения о Генрихе Шлимане.

Эрнст Шлиман, по словам самого Генриха, купил ему в подарок книгу «Всемирная история для детей» с картинкой о Троянской войне и изображением стен Трои.

Эрнст Шлиман, одобрил намерение сына Генриха раскопать Трою. Если не быть знакомым хотя бы отчасти с биографией и последующими археологическими успехами Генриха Шлимана, то и план мальчика («раскопать Трою»?! ) и одобрение этого плана отцом выглядят очень странно (тем более, для условий их жизни).

Пройдет время, всемирно известный Генрих напишет в Автобиографии об одобрении отцом планов раскопок Трои: «…наконец мы оба согласились на том, что когда-нибудь я должен раскопать Трою» [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 38, 55].

В десятилетнем возрасте (уже после смерти матери и отъезда из Анкерсхагена) Генрих пишет и направляет в подарок (на Рождество 1832 года) своему отцу Эрнсту Шлиману «дурно написанное латинское сочинение о главных событиях Троянской войны».

Организация раскопок Трои была не только сложной финансовой и организационной задачей, но и непростой психологической проблемой. «Ославить» себя на весь мир… Чужая, далекая страна… Будет ли успех? А роль странноватого чудака гарантирована… Психологическая проблема была сформулирована Г. Шлиманом следующим образом; в 1876 году он писал сыну Сергею: «…Ты, наверно, считаешь безумцами тех, кто, рискуя жизнью и растрачивая состояние, в продолжение ряда лет неустанно трудится, раскапывая древний город, о котором знал только Гомер» [Богданов И. А., 2008 б. С.131]. До начала 60-х годов (XIX в.) у Г. Шлимана не было и того состояния, размер которого позволял бы решиться на раскопки. Понятно, что свои мысли и планы относительно раскопок Трои он прятал (может быть, даже от себя) подальше.

У Генриха Шлимана на протяжении его жизни появлялись сомнения, намерения остаться коммерсантом, стать владельцем поместья (то есть превратиться в своего рода помещика), попробовать силы в качестве фабриканта (см, напр.: [Богданов И. А., 2008 а. С. 335—336]). Возможно, привлекательность чужих «вишневых садов» для него показалась не бесспорной.

Так или иначе, он «держался» своего предназначения, и оказался в жизненном выигрыше.

Эрнст Шлиман умер в ноябре 1870 года; к этому времени раскопки Трои начались.

22 августа 1868 года Г. Шлиман категорично написал отцу о намерении раскопать Трою. 1 апреля 1870 года Генрих Шлиман «не дождавшись разрешения, …на собственный риск нанял дюжину рабочих из окрестных селений и начал раскопки» [Шлиман Г. Илион. Т. 1. C. 35, 59] [«Шлиман, Генрих»].

Моральную поддержку отца (выражалась она, наверное, в разные периоды по-разному) Генрих имел с момента одобрения отцом появившегося в детстве намерения раскопать Трою и почти до открытия «клада Приама».

Говоря об общих интересах с гимназистом Высоцким (который был старше Н. Гоголя на пять лет), Гоголь в письме от 3 октября 1827 года прибавляет: «…вместе обдумывали план будущей нашей жизни» [Манн Ю. В. С. 79—81].

Н. Гоголь размышлял о своем предназначении. Эти размышления отражаются в некоторых его письмах.

«…Этот ум должен иметь железную волю и терпение, покамест не достигнет своего предназначения, должен не содрогнуться крутой, длинной – почти до бесконечности и скользкой лестницы, должен не упускать из виду малейшего обстоятельства, кажущегося посторонним, но способствующего сколько-нибудь к повышению его, должен отвергнуть желание раннего блеска… (…) Никакое желание рассеяния, забав и развлечений всякого рода не должно останавливать его; он может казаться занимающимся ими, но не на самом деле» (Из письма Н. Гоголя М. И. Гоголь от 3 июня 1830 года) [Гоголь Н. В. Письма 1820—1835 гг.].

(Вспоминается из переписки Г. Шлимана с первой женой Екатериной «сердце каменное, которое ничего не боится»).

«Не сразу он стал на путь осуществления своего предназначения, во всяком случае положительные результаты его литературных усилий появились не сразу.

Уверенность Гоголя в своем призвании, а матери – в его гениальности – все это контрастировало с реальным течением дел». [Манн Ю. В. С. 173].

«Может быть, Марья Ивановна оставалась единственным человеком, который верил в его необыкновенное предназначение» [Манн Ю. В. С. 172].

«…Так как уже самое положение мое несколько необыкновенно и не похоже на положенье других людей, то и поступить я должен несколько необыкновенно» (Н. В. Гоголь – Смирновой А. О., 18 июля 1850 года) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

Ощущение предназначения еще не означает его однозначной идентификации, его точного определения.

«В одном из писем, вошедших в состав его „Выбранных мест из переписки с друзьями“ (оно помечено 1846 годом), он писал: „Создал меня Бог и не скрыл от меня назначения моего. Рожден я вовсе не затем, чтобы произвести эпоху в области литературной. Дело мое проще и ближе: дело мое есть то, о котором прежде всего должен подумать всякий человек, не только один я. Дело мое – душа и прочное дело жизни. А потому и образ действий моих должен быть прочен и сочинять я должен прочно“» [Котляревский Н. А.].

Может быть, такой вывод покажется странным, но понимание своего предназначения резко упрощает жизнь; некоторые биографические детали позволяют сделать такой вывод в отношении судьбы Гоголя.

«„Я уверен, – говорил он Смирновой, – когда сослужу свою службу и окончу, на что я призван, то умру. А если выпущу в свет несозревшее или поделюсь малым, мною совершаемым, то умру раньше, нежели выполню, на что я призван в свет“. Это ощущение, что он выполнил то, на что был призван в свет, преобладает в Гоголе 1851 года» [Золотусский И. П.].

Когда предназначение было исполнено, тогда завершился земной путь Н. Гоголя.

Предназначение Н. Гоголя состояло в том, чтобы сообщить, предупредить, довести до общества ту информацию, которую «кто-то чертит перед ним могущественным жезлом».

«В самом деле, не мое дело поучать проповедью. Искусство и без того уже поученье. Мое дело говорить живыми образами, а не рассужденьями». (Из письма Н. Гоголя В. А. Жуковскому, 10 января 1848 / 29 декабря 1847 года) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

«Жестоко наказываются целые поколения, когда, позабыв о том, что они в мире затем, чтобы трудами снискивать хлеб и в поте лица возделывать землю, приведут себя в состояние белоручек. Всё тогда, весь мир идет навыворот – и начинаются казни, хлещет бич гнева небесного» (Н. В. Гоголь – Гоголь М. И., А. В. и Е. В., 3 апреля 1849 года) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

(Если) «…Дворяне не оставят своих привычек и всех этих будто бы необходимых приличий, – их участь будет самая плачевная и горестная» (Н. В. Гоголь – Гоголь М. И., 2 сентября 1851 года) [Гоголь Н. В. Письма. 1848—1852.].

«(…) Французское общество потрясено было ужасными переворотами; оно прошло сквозь огонь и кровь. (…) Но на нас, благодаря бога! не были еще посланы жестокие уроки. Отчего же нашей литературе быть лихорадочной и судорожной? (…)» [Вяземский П. А.].

«…Он приводит к безнадежной скорби, к страшному сознанию» [Вяземский П. А.].

«За гробом тянулись попарно его друзья в слезах и похоронили его на монастырском кладбище при огромном стечении народа.

Погодин выбрал надпись из пророчества Исайи: «Горьким смехом моим посмеюся». [Смирнова-Россет А. О. C. 67] (См.: [Бунин И. А. Дневники (1881—1953)] Запись от 18.IX.33.). «Горе тем, которые зло называют добром и добро – злом…» (Ис 5:20).

Сформулировать тезис о предназначении Максима Горького довольно-таки не просто. Заявить, что его предназначением было «нескучно жить»? Такое заявление было бы слишком примитивным, да и не справедливым. Мемуарные произведения Максима Горького свидетельствуют о том, что его с раннего детства тянуло к искусству, к талантливым людям, к письменной фиксации своих впечатлений. Судьба Алексея ПешкОва складывалась так, что в его биографии особое, почетное место занимают длительные пешеходные путешествия. Считать ли общение с талантливыми людьми или писательское дело или пешеходные путешествия предназначением М. Горького? Осознавал ли таким образом М. Горький свое предназначение?

Наверное, правильно изложение некоторых сомнений и размышлений о понимании Максимом Горьким своего предназначения завершить следующей цитатой из работы Д. Быкова.