Владимир Шигин - Загадки золотых конвоев

• Название: Загадки золотых конвоев
• Автор: Владимир Шигин
• Жанр: Историческая проза

Книга писателя и журналиста, капитана 1-го ранга Владимира Шигина посвящена расследованию обстоятельств гибели кораблей, перевозивших в разное время большие грузы золота. Читатель познакомится с историей легендарного «Черного принца» – британского парусного фрегата, разбившегося о скалы Балаклавской бухты 13 ноября 1854 года, с трагедией 2-й Тихоокеанской эскадры российского флота, потерпевшей 14–15 мая 1905 года страшное поражение в кровавом Цусимском сражении. Автор поведает также о тайне германского крейсера «Магдебург», 25 августа 1914 года выскочившего на мель около острова Оденсхольм и подорванного командой, о «летучих голландцах» Страны Советов, об английском крейсере «Эдинбург», перевозившем в трюме 5,5 тонны советского золота для уплаты ленд-лизовских грузов и погибшем 2 мая 1942 года в бою с немецкими кораблями.

---

Как бы то ни было, но в течение пяти минут пароход потерял оба своих становых якоря на глубине примерно 35 саженей. Любопытно, что в английской книге «Последняя кампания», изданной в 1857 году, говорится о потере «Принцем» сразу двух якорей и подчеркивается, что «это очень обыкновенная вещь на вновь построенных кораблях, поспешно приготовленных для выхода в море». Таким образом, деется вывод не об ошибках команды, а о некачественном корабельном оборудовании.

Из официальной хроники:

«8 ноября утром “Принц” прибыл к Балаклаве и остановился на внешнем рейде, то есть в открытом море, на глубине не менее 35 саженей. Он бросил один якорь. Якорный канат побежал по клюзу (отверстие в борту), и команда с удивлением и тревогой увидела, что конец его мелькнул в воздухе и исчез под водой. Один якорь вместе с канатом был потерян. Тогда, не удостоверившись, исправлен ли второй якорь и в порядке ли его канат, бросили его; но и этот канат не удержался и вместе с якорем исчез за бортом. “Принц” остался без якорей.

В английской прессе того времени обсуждался вопрос о причине потери “Принцем” обоих якорей. Газетой “Морнин Гералд” было указано, что на “Принце”, как это часто бывает на вновь построенных судах, спешно отправляемых в море, якорные канаты были лишь уложены на место, но концы их оставлены незакрепленными, с тем чтобы прикрепить их в более свободное время, но в суматохе последних приготовлений про канаты забыли и оставили их совсем не закрепленными. Моряки, дававшие по этому поводу показания следственной комиссии, высказывали различные предположения, сводившиеся, в общем, к тому, что канаты не были закреплены надлежащим образом».

На борту «Принца» оставалось еще несколько небольших вспомогательных якорей, но полагаться на них было нельзя. Чтобы не оставаться близ балаклавских скал, капитан «Принца» Гудель вполне разумно решил отойти мористее. Не желая дрейфовать (что было вблизи скал весьма опасно), он договорился с капитаном ост-индийского почтового судна «Язон» о том, чтобы ошвартоваться к его корме. Якоря «Язона» хорошо держали грунт, и «Принц» мог дожидаться своей очереди под разгрузку.

Впоследствии (1860) об этом писал английский историк Вудз в своей книге «Последняя кампания».

Из официальной хроники:

«Потеряв оба якоря, “Принц” привязался к корме стоявшего поблизости корабля “Язон” и простоял там ночь, а 9 ноября утром бросил свой запасной якорь. Затем было послано в Балаклаву начальнику порта сообщение, что “Принц”, лишившись двух главных якорей, стоит на одном, малом, с ненадежным канатом и что необходимо впустить его в гавань и прислать для ввода буксирное судно.

Но начальник порта, капитан Декре, отказал под предлогом тесноты в бухте; когда же ему указали, что места было вполне достаточно, он ответил, что нет свободных буксирных судов. После такого ответа “Принц” остался у Балаклавы только потому, что на нем находилось теплое платье, крайне необходимое для армии, и комиссариат (учреждение, ведавшее снабжением) требовал выгрузить его как можно скорее. Вместе с тем капитан надеялся на паровую машину, которая позволила бы “Принцу” уйти от берега в случае бури.

Начиная с 8 ноября состояние погоды на всем пространстве Мраморного и Черного морей и по прилегающим берегам было бурное, переменчивое. То появлялось солнце и светило с силой, не обычной, по мнению англичан, для того времени года, то поднимались с моря тучи и затягивали все небо, чтобы через несколько часов снова дать место солнцу. Иногда ветер переходил в бурю, срывавшую палатки в лагерях на плоскогорье и опасную для судов, стоявших у Балаклавы и Качи.

10 ноября военные власти обратились с запросом к начальнику порта о том, когда “Принц” будет введен в гавань и груз его, настоятельно нужный для армии, будет снят на берег. Они услышали в ответ, что “Принца” введут в гавань, когда ослабеет ветер, дувший с большой силой прямо в бухту и поднявший значительное волнение.

В этот день было еще возможно войти в гавань, и два парусных транспорта, пришедшие к Балаклаве с сухарями для армии, вошли в бухту и стали разгружаться, не спрашивая разрешения начальника порта, хотя тот и требовал немедленного их удаления.

11 ноября начальнику порта снова было указано на необходимость ввести “Принца” в бухту, но он ответил, что это станет возможным лишь по уходе из гавани одного из кораблей. Возражение было неосновательно, так как в тот день в бухте стояло не более 30 кораблей, а она могла вместить 200».

Однако очередь судов на вход в Балаклаву была очень велика, а стоять у борта «Язона» «Принц» мог только при спокойной погоде. Волнение моря меж тем постепенно усиливалось. Учитывая это обстоятельство, капитан Гудель в сопровождении лейтенанта Хитченсона отправился шлюпкой к начальнику порта капитану Декре. Сообщил, что «Принц» потерял свои становые якоря, и попросил разрешения на этом основании войти в гавань вне очереди.

Однако капитан порта ему отказал, сославшись на то, что гавань забита судами и для стоянки «Принца» нет места.

Тогда (как сообщает британское издание «Последняя кампания») капитан Гудель якобы указал Декре на место, где он мог бы поставить свой пароход. Однако капитан порта вновь категорически отказался от этого. Он заявил настырному Гуделю, что свыше 30 судов дожидаются своей очереди на вход в бухту, но при этом пообещал непременно дать «Принцу» новый якорь, сказав, что пока пароход должен оставаться в море.

10 ноября к начальнику порта прибыл генерал-квартирмейстер армии и приказал срочно начать разгрузку «Принца»: прибывший груз был крайне необходим.

На это капитан Декре ответил, что разгрузка «Принца» сейчас невозможна из-за сильного волнения, но в ближайшие дни он пустит «Принц» в бухту.

11 ноября капитан «Принца» Гудель снова явился к начальнику порта и снова стал настойчиво просить войти в гавань: рискованно было оставаться в море, имея лишь вспомогательные якоря.

Декре отреагировал на это весьма резко, сказав, что Гуделя ожидает судьба капитана «Резолюта» Левиса, который только вчера был арестован за слишком настойчивое требование вне очереди войти в бухту. Кроме того, Гуделю было объявлено, что «Принц» останется в море до тех пор, пока не выйдет из бухты пароход «Виктория», на место которого к причальной стенке «Принц» затем и станет.

Эти слова капитана Декре оказались поистине пророческими и в скором времени полностью подтвердились самым неожиданным образом. Дело в том, что пароход «Виктория» из Балаклавской бухты так и не вышел. Во время последовавшего вскоре шторма он затонул прямо в бухте, столкнувшись с «Эвоном». Что касается «Принца», то он также остался в море навсегда. Однако не будем забегать вперед.

В полдень 11 ноября погода резко изменилась. Подул свежий зюйд-вест, небо покрылось низкими тучами, и на море поднялось сильное волнение.

Балаклавская катастрофа

К утру 12 ноября ветер и волнение еще более усилились. Все стоявшие на внешнем рейде суда вынуждены были отдать по два становых якоря и вытравить свыше 100 саженей каната. Так как «Принц» имел лишь ненадежные вспомогательные якоря, то капитан Гудель поднял пары, вполне разумно решив удерживать свое место машиной.

Из официальной хроники:

«В ночь на 12 ноября ветер достиг силы бури. Команды стоявших на внешнем рейде судов пережили тревожное время и говорили, что им не придется уже плыть домой. 12 ноября утром многие из капитанов приехали к начальнику порта, требуя разрешения войти в бухту и снимая с себя ответственность за последствия дальнейшего пребывания на внешнем рейде. Начальник порта не дал согласия, заявив, что не имеет права впустить их в гавань.

12 ноября в море у Балаклавы стояли четыре военных корабля и значительное количество транспортов. Они вынуждены были бросить вторые якоря, так как весь день дул южный ветер значительной силы и развел крупную волну. Лучший и наиболее ценный среди них, “Принц”, стоял на единственном сохранившемся якоре, но поднял пары, и машина его была готова к работе.

В этот день адмирал Лайенс, стоявший вне бухты на корабле “Агамемнон”, снялся с якоря и ушел на соединение с флотом у Качи, причем рекомендовал и остальным судам уходить. Но парусники уже не могли двигаться в море против ветра и громадных волн, а пароходы не обладали достаточно сильными машинами, чтобы отбуксировать их.

13 ноября ветер не уменьшался. Показания барометра стремительно падали, а это значило, что следует ожидать серьезного шторма. На находившихся на внешнем рейде судах стали готовиться к неизбежному. Как писала британская “Таймс”, над лагерем осаждавших 13 ноября разразилась буря. Она началась около семи часов утра. Ей предшествовали дождь и шквал. Около десяти часов положение было безнадежное».

Несколько капитанов, предвидя жестокий шторм, ушли в открытое море, чтобы не быть вблизи скал Балаклавской бухты.