Александр Щипков - До и после политики

• Название: До и после политики
• Автор: Александр Щипков
• Жанр: Политика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98604-573-3

Книга Александра Щипкова «До и после политики» написана на стыке жанров. Политические эссе перемежаются в ней с короткими случаями из жизни, которые тяготеют то к рассказу, то к стихотворению в прозе, то к религиозной притче. Читатель вместе с автором проедет в поезде «Мариуполь – Ленинград», встретит Яблочный Спас в Тарусе, заглянет в бездны современного нацизма, обратится к наследию поэтов русского Бронзового века – Николая Заболоцкого и Олега Охапкина. Шахматная, а в чем-то и мозаичная композиция книги отражает стремление автора и его единомышленников оставаться людьми в зверином мире политики. Автор стремится уберечься от двух искушений: подчинить свою душу политическим стихиям или, напротив, бежать с поля боя. И то и другое его не устраивает. Ведь, как говорил Шарль Монталамбер, «вы вольны не заниматься политикой, но в таком случае политика сама займется вами». В этой ситуации трудный разговор о политике требует особой искренности и интеллектуальной честности.

---

Но ни в России, ни на Западе этот ход почему-то не просчитали. И только когда он был сделан, появилось ощущение его неизбежности и предрешённости. К сожалению или к счастью, такова судьба многих точных и своевременных решений.

По результатам встречи можно сделать три важных вывода.

Первое. Встреча Патриарха и Папы в Гаване, вопреки ожиданиям, в основном была посвящена не межцерковным проблемам. Она была нацелена на возможность предпринимать совместные политические усилия, вынося за скобки межцерковную тематику и догматические разногласия. Таким образом, подтверждена перспектива не экуменистического (не религиозного, не церковного, не мистического), а политического объединения конфессий для решения конкретных задач по борьбе с геноцидом. Объединения поверх всего того, что нас разделяет в чисто религиозном плане и без ущерба для традиции каждой конфессии. Сейчас мы наблюдаем кардинальное изменение повестки межцерковного диалога. Изменение, соответствующее духу нашего крайне неспокойного времени.

Второе. Плодотворная площадка для диалога возникла как результат внесения чётких морально-нравственных ориентиров в общие политические инициативы. И это не только плод многолетних усилий двух церквей, но и результат объективной трансформации идеологического пространства современного общества. Множащиеся национальные, цивилизационные и иные разногласия поставили мир на грань масштабного конфликта, зарождение которого мы наблюдаем на Ближнем Востоке. Стало очевидно, что без возвращения Запада к традиционным христианским истинам – как в религиозном, так и в нерелигиозном их прочтении – не удастся уберечь мир от катастрофы.

Поэтому в «Декларации» православного и католического лидеров решительно осуждена дехристианизация современного Запада, проводящаяся под флагом секуляризации. Подвергнута критике ситуация, в рамках которой христианское милосердие изгоняется под предлогом толерантности, а христианские верующие и просто люди с христианскими моральными убеждениями – дискриминируются. Осуждаются геноцид христиан на Ближнем Востоке, религиозный и секулярный экстремизм, международный терроризм, дегуманизация и архаизация общества, рост социального неравенства и множащиеся военные конфликты. Отстаиваются семейные ценности, подтверждается недопустимость эвтаназии, абортов, применения биомедицинских репродуктивных технологий. Таким образом, в пространстве политического межцерковного диалога отражается важнейший идейный тренд – социальный и гуманный консерватизм.

Совпадение позиций двух духовных лидеров по основным общественно-политическим вопросам предопределило успех их встречи.

Третье. В совместную «Декларацию» вошли положения, которые ясно отражают позицию Русской православной Церкви, российского общества и русского мира – в частности, по украинскому вопросу. В итоговом документе содержится прямое и недвусмысленное осуждение как прозелитизма, так и униатизма. Буквально сказано следующее: «Сегодня очевидно, что метод "униатизма" прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем её отрыва от своей Церкви, не является путём к восстановлению единства». Упоминается завет апостола Павла «благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании» (Рим. 15:20).

Термин «русская церковная дипломатия» отныне ни у кого не будет вызывать вопросов – сама жизнь даёт ему определение.

Крещение в Тарусе

Крещение-морозище-ветрище. Снег скрипит, как родной порог. Солнце гуляет в чанах серебряных. Вода не вода уже – лёд. Три крестных хода – Истоминский, Соборный и наш с Воскресенской горки сливаются у Боголюбского источника. Колокола грохнули – слёзы из глаз. А в Москве отставной дьякон чужие грехи обличает. А нам в Тарусе свои бы побороть. И губы к кресту прикипают. И небо как кожа над головой.

Реабилитация Церкви

Наблюдаю активную отстройку антицерковной мифологии, которая становится отправной точкой для наступления на православие в России.

Из «новой России» желают устранить всякую интимность соборной жизни, глубину национальной самодостаточности, основанной на Православии. А между тем духовное самостояние нации в Христовой вере – это и есть исконная формула европейской идентичности, о которой на словах так пекутся либералы во власти. Это и есть «европейский путь». На этом пути не надо ничего и никому доказывать. Надо лишь следовать национальному христианскому, для России – православному вектору.

Но нашей стране и нашей Церкви стремятся навязать совершенно иное самоопределение. После сухомятки истмата нам предлагают набор релятивистских «ценностей» постмодерна. С этих позиций понятия «святого», «сакрального», абсолютных нравственных критериев, да и сама категория нравственности – всё ставится под сомнение. Однако идеи плюрализма, политкорректности, оправдания греха не имеют ничего общего с церковными принципами духовного партнерства (так можно перевести на язык современной культуры понятия «соборности» и «общинности»). К умению слышать ушами, видеть глазами и чувствовать сердцем другого – брата по вере. Церковь ориентирована на обычай и традицию. Корпоративные сообщества светского мира – на материальные интересы. В Церкви доминирует доступность и доверие, в светском пространстве – конкуренция, публичность и театральность.

Культивирование обезличенного языка секулярного гуманизма (имеющего мало общего с реальным человеколюбием) заполняет пустоту, образовавшуюся после краха советской идеологии. Пустоту, лишённую признаков коллективного творчества, критического мышления и живой веры.

Но мы уверены в том, что Православие сегодня – это именно то, чего не хватает выхолощенному революциями, переворотами и перестройками идейному пространству русской мысли. Православие сегодня – это средоточие и рационализация народного сознания, очищенного от коммунистических и либеральных догм.

Внутри самой Церкви сегодня существуют немногочисленные кружки, сами провозгласившие себя «просвещённой элитой» всего церковного сообщества. Они болезненно и отчуждённо воспринимают литургичность церковной жизни. Выражают удивление и отчуждение при виде народного почитания Пояса Пресвятой Богородицы. Недоумевают, слыша о всецерковном молитвенном стоянии, призванном уберечь верующих от оскорблений и ксенофобии. Не содрогаются, когда враги Церкви бросают на поругание псам Её святыни. Сегодня они выдвигают Церкви ультиматум: если Церковь не заключит договор с носителями светской доктрины «общества потребления», не усвоит моральный релятивизм вместо заповедей, не примет «дорожную карту» светской Реформации – эти люди покинут Церковь и откажут ей в исторической легитимности, в праве на её собственное прошлое.

Таким образом, секулярные критики вольно или невольно повторяют идиомы государственной политики в отношении Церкви, сложившиеся ещё в советский период.

В большинстве своём эти люди являются статусной группой, обслуживающей ту часть властной элиты, которая обладает монопольным правом на формулирование госидеологии. Раньше это был научный коммунизм, сейчас – неолиберализм. Именно эта часть элиты наиболее враждебна и нетерпима к Православию. Ведь принципы православной Церкви – это соборность, справедливость и традиционные нравственные ценности. Такой набор культурных идиом не устраивает преобладающую часть истеблишмента, проповедующую идеи рыночного фундаментализма, новой сословности и власти финансовой олигархии.

Наши оппоненты упорно культивируют миф о Церкви как вспомогательном государственном институте. Это ложь.

На самом деле история РПЦ состоит из периодов её самостоятельности (эпоха Московского царства, период Смуты) и нахождения в плену у государства (синодальный романовский и советский периоды). Сегодня существуют все условия для церковной автономии, которая будет реализована, если Церковь сможет вернуть полагающееся ей социальное и политическое место в обществе.

Мы ждём, что новый круг задач, которые ставит перед собой государство, предполагает и восстановление справедливости по отношению к Церкви.

Мы ждём, что социально-политическая реабилитация Русской православной церкви после эпохи принудительного госатеизма будет наконец доведена до конца. Полная реабилитация Церкви – это историческая необходимость.

Об этом мы молимся сегодня.

Верь, проси и не бойся!

Нас упорно призывают жить и относиться друг к другу по правилам зоны – «Не верь, не бойся, не проси».

Наше же православное правило должно звучать иначе – «Верь, проси и не бойся!». Так нас учит Христос.

Социальное начало в православии

Ядро любой национальной традиции – это общие ценности и модели взаимодействия людей в рамках этих ценностей. То есть социальная этика и морально-нравственный «код». Но такая этика, как правило, имеет религиозные истоки.