Александр Горянин - Бог любит Россию. Великие годы 1989–2014. Преодоление утопии

• Название: Бог любит Россию. Великие годы 1989–2014. Преодоление утопии
• Автор: Александр Горянин
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08889-7

Мы часто слышим, что СССР – утерянный рай, а мы живы благодаря «нефтяной игле». Что у нас упадок образования, нравственности и культуры. Что население России тает, а лучшие люди покинули страну. Что народ не доживает до выхода на пенсию, но (через запятую) Россия скоро станет страной пенсионеров. Нас уверяют, что те, кто демонтировали тоталитарную систему, делали это глупым образом, а надо было действовать по уму. То есть они хоть и сумели на лету переделать дирижабль в самолет, но проделать это следовало куда изящнее. Правда, неизвестно, как обернулось бы дело, действуй зодчие новой России по рецептам нынешних мудрецов.

Навязывание мрачных стереотипов тормозит развитие. Формулы, ложно описывающие реальность, начинают восприниматься как реальность. Сколько супружеских пар в России отказались от рождения (еще одного) ребенка потому, что на них постоянно обрушивались пророчества близких катастроф и социальных взрывов в «криминальном государстве»?

Александр Горянин (писатель и публицист, автор книг «Мифы о России и дух нации» и «Россия: история успеха») и Дмитрий Ягодинцев (предприниматель и журналист с опытом сравнения российского бизнеса с западноевропейским и китайским) помогают читателю проникнуться ощущением победителей, обрести чувство исторической правоты. Они показывают, как в действительности рождалась и росла новая Россия, каковы ее экономика, социальная жизнь и культура сегодня. Все их утверждения проверяемы, читатель сделает выводы сам.

---

Иногда можно прочесть даже, что в 15 республиках СССР, вместе взятых, плюс в союзных органах власти было вдвое меньше чиновников, чем в современной России. О том, что это нелепость, говорит простое сравнение: в 1988 году в столице СССР насчитывалось 124 министерства и госкомитета СССР и РСФСР, а ныне рубрика «Правительство РФ и федеральные органы при правительстве» насчитывает 56 позиций, из них 30 – министерства и госкомитеты. Иначе и не могло быть: Россия, хоть и не до конца, но отказалась от системы отраслевых министерств – одного из самых живучих порождений советских времен.[2]

(А что касается «режима» – быстро же наши публицисты подзабыли, что такое «режим»!)

Если российские 90-е можно сравнить с капитальным ремонтом без отселения жильцов, то годы нового века – это уже переход к отделочным работам. Но евроремонт дело долгое. Путину-президенту достались вместе с достижениями (огромными!) 90-х годов 3500 региональных законов, противоречащих Конституции РФ, постинфарктная экономика (следствие дефолта 1998 года), война в Чечне, олигархат с претензиями на участие в управлении страной, из рук вон плохая собираемость налогов, 40 % населения за чертой бедности, проблемы моногородов, проблемы армии, высокая преступность, безработица, уже упомянутый исполинский внешний госдолг, невыплаты зарплат и пенсий (мизерных), теневая экономика, почти равная открытой, – и это не исчерпывающий список! У Путина вырвалось как-то: «У нас кругом Чечня». Весь свой первый срок он занимался в основном «пожаротушением». Да и во второй ему не раз пришлось заниматься тем же. Но когда в 2008 году он покидал свой президентский пост, Россия была уже просто другой страной. И становится все более «другой».

Насколько? Судить об этом можно было уже тогда (а теперь, семь лет спустя, тем более) по количеству бытовой техники и электроники в домах, по обилию и разнообразию услуг, по тому, как люди одеты. Две трети семей имеют легковые автомобили, причем каждая седьмая из них – еще и не один (всего в 2014 году на 53 млн домохозяйств приходилось 40,2 млн автомобилей в частной собственности).

Число построенных квартир (тысячи)

Средняя площадь жилья на одного человека в России (кв. м на конец года)

Многие уже забыли, каким важным подарком для миллионов жителей России стала отмена налога на приобретение автомобилей. Это ускорило автомобилизацию страны, и без того стремительную.

К закату коммунизма мы пришли с городами, удручающе похожими друг на друга. Лучшая часть городской среды в России – то, что показывают туристам и гостям, – построена в основном в XIX—начале XX века. В советское время наша городская среда гораздо больше пострадала, чем обогатилась; достойных построек добавилось мало, а вот оскорбительных для взгляда – сколько угодно; зато без счета было уничтожено, и не только церквей. А что можно было показать гостю в советском моногороде?

Но сегодня картина меняется прямо на наших глазах.

В 1985 году в РСФСР было 2,132 млрд м2 жилплощади, 14,9 м2 на человека, а в России 2013-го – соответственно 3,416 млрд и 23,4 м2, более чем полуторный прирост; при том, что огромное загородное строительство, повторим еще раз, остается почти неучтенным, с его учетом мы, возможно, уже впереди Италии с ее 24,5 квадратными метрами на человека. Кстати, Москва заметно отстает: среднестатистический москвич располагает 18,7 квадратными метрами жилья.

И можно ли было представить в советское время авиарейсы Новосибирск – Франкфурт, Волгоград – Барселона, Уфа – Римини, Пермь – Пальма де Майорка?

Глава 2 Оглянемся назад

Закат утопии

Данная глава хронологически должна была бы открывать книгу, но трудные для постижения события целесообразнее сперва изложить (что мы и сделали), а уж затем искать им объяснение.

«Закат утопии», «закрытие коммунистического проекта» – сегодня это звучит не слишком впечатляюще. Предпримем небольшое отступление, чтобы лишний раз показать фантастичность задачи. Попробуем увидеть ее «с птичьего полета».

В результате большевистского переворота и Гражданской войны 132 миллиона человек (население СССР на момент провозглашения этого государства и окончания Гражданской войны в конце 1922 года) лишились всех своих демократических завоеваний, добытых жертвами и усилиями многих десятилетий.

Гибель исторической России и ее морально-этических ценностей выглядела необратимой. Цивилизационный разрыв, материальное ограбление страны, слом ее общественного устройства и уклада жизни всех слоев общества, уничтожение всей системы российского права, тяжкое увечье культуры, истребление целых сословий и классов, надругательство над религией, разрушение памятников, страшная смерть миллионов, нищета уцелевших, еще одно, после Петра I, роковое упрощение сложного общества (а упрощение есть процесс, противоположный модернизации) – преодолеть и исправить все это выглядело несбыточной мечтой.

Несбыточной прежде всего потому, что советский строй не был навязан в СССР извне, он ощущался нашим отечественным изобретением. Оставалось надеяться, что этот строй устранит лишь медленное, поколениями, изживание его. И вдруг, словно истек срок проклятия, он затрещал и рассыпался – подобно тому, как от петушиного крика в гоголевском «Вие» рассеялась нечистая сила, хлопая перепончатыми крыльями и застревая в окнах.

Но что открывалось дальше? Непроницаемый туман. Возможно, скрывавший пропасть.

По историческим меркам, если учесть масштаб и сложность событий, все случилось поразительно быстро. Ряд обстоятельств исторически мгновенного краха «развитого социализма» не поддается академическому объяснению, что лишний раз подтверждает: история научна лишь в ограниченных пределах.

Как справедливо заметил историк и экономист Кирилл Родионов, «ни одна страна в мире [кроме России] не совершала одновременно переход от плана к рынку, от империи к нации и от тоталитаризма к демократии». Добавим: будучи при этом такой огромной, многоэтничной и неоднородной. Переплетение проблем и противоречий этого перехода было воистину невообразимым, в саму его возможность не верил за рубежом почти никто (да и у нас немногие), однако у России получилось.

В конце 80-х годов ряд авторов утверждали (одни ссылаясь на Федотова, Ильина и Солоневича, другие дошли своим умом), что осуществить подобное преображение если и удалось бы, то не напрямую, а лишь через промежуточный, на несколько десятилетий, период железной диктатуры с подавлением всего коммунистического. Но переход был все-таки начат, диктатура введена не была, и Россия с честью прошла этот крайне опасный отрезок своей истории, включавший несколько поистине критических моментов, часть из которых описана выше. Прошла благодаря высокому уровню понимания ситуации значительным большинством активного населения страны. Страна созрела для радикальных перемен, потому что беспрерывно – и, главное, удивительно быстро – менялась на протяжении ХХ века.

Нынешнюю Россию надо сравнивать не со странами старого капитализма, а с самой собой исторически недавнего времени, причем вопрос: «Что из себя представляло коммунистическое государство на заключительном этапе своего существования?» – сразу порождает следующий: «Почему этот этап оказался заключительным?» Попробуем ответить на оба.

СССР был страной, где государственные капиталовложения в сельское хозяйство, в его мелиорацию, химизацию (и так далее) на протяжении 1976–1985 гг. составили, в пересчете, 150 миллиардов долларов (не нынешних!), дав близкий к нулевому прирост сельхозпродукции. СССР собирал меньше зерновых, чем США, хотя производил, по словам целого ряда источников, в 12 (прописью: в двенадцать!) раз больше зерноуборочных комбайнов. Большинство колхозов были убыточны, к 1987 году их совокупная задолженность государству составляла 140 миллиардов рублей. Сравнения ради: вся доходная часть бюджета СССР в 1987 году равнялась 460 миллиардам рублей. И еще одна деталь: под занавес советской власти в стране насчитывались десятки тысяч(!) объектов незавершенного строительства. Это были либо заполненные дождевой водой котлованы, либо бетонные скелеты. Причина проста: в процессе «освоения средств» нулевой этап был самым выгодным и почти безрисковым для казнокрадов (которых, как нас теперь уверяют, в СССР не было), тогда как каждый следующий этап увеличивал их риски, а навар от хищений снижался.

Вполне передовые на мировом фоне НИИ, обслуживавшие военно-промышленный комплекс и космос, не делились – и не обязаны были делиться – своими прорывными технологиями с массовым производством, а оно, не подстегиваемое конкуренцией, ловко отторгало любые нововведения как лишнюю головную боль.

Война 1973 года на Ближнем Востоке вызвала резкий скачок мировых цен на нефть (в среднем с 17 до 40, а затем и до 55 долларов за бочку), следствием чего стал суровый кризис в экономике Запада. По закону домино он затронул там все. Советского Союза кризис практически не коснулся, и в Кремле потирали руки в уверенности, что Запад выкарабкается не скоро. Радовали и нефтедоллары, хотя их значение сейчас сильно преувеличивается (мы к этому вернемся чуть позже). Основную часть своей экспортной нефти СССР поставлял «соцстранам» по дотационным ценам, к тому же за виртуальные «переводные рубли», закупая на них в ГДР, Польше, Румынии и т. д. товары легко представимого качества. «Братские» режимы перепродавали часть нефти дальше, а СССР делал вид, что ничего не замечает, думая, что покупает этим любовь и преданность.