Николай Старинщиков - Прокурорская крыша

• Название: Прокурорская крыша
• Автор: Николай Старинщиков
• Жанр: Криминальный детектив

«На срок жизни», – говорится в договоре о пожизненном содержании с иждивением. При этом имеется ввиду, что держатель ренты обязуется в течение жизни оказывать материальную и иную помощь лицу, передавшему ему в собственность квартиру либо иной вид недвижимости. Однако тут возникает главный вопрос: а не укоротят ли принудительно этот самый срок?

---

– Прянишников…

Чайник, поставленный на переносную печь, вскипел за пятнадцать минут. Собрали походный столик, нарезали хлеба, открыли тушенку. Сделали бутерброды и принялись ужинать, прихлебывая из походных кружек заварку. Лампочка в потолке едва светила от запасного аккумулятора.

Прянишников с Замалетдиновым закончили ужинать и взялись за автоматы, собираясь уйти в темноту. Те, что стоят сейчас у тропы, тоже хотят есть.

Водитель выключил свет в салоне.

– На тропу не выходите, – напомнил Лушников. – Следы не оставляйте.

– Сами тут не кричите, – ласково огрызнулся Прянишников, – а то раскричитесь – не остановить будет… И дверцами не гремите… И светом не балуйте…

Напрасные слова. Об этом все давно знают: на свет или на звук может пуля прилететь из карабина или из автомата. Либо могут обойти стороной. Тогда точно будут напрасны старания.

Смена вернулась к машине. На одежде крупинки снега. Подсели к печке и принялись ужинать при свете крохотной лампочки.

Лушников лежал на боковом сиденье. Помощник прокурора напротив. На поперечном сиденье еще один. И двое на полу, подстелив кошму.

«Только бы не упустить на этот раз, – думал Лушников. – Самое здесь место, где встреча для нас неизбежна… Главное – застать их врасплох…»

– Как вы думаете, Николай Александрович, – подал голос помощник прокурора. – А если они не пойдут этой дорогой? Тогда что?…

– Тогда и мы снимемся, – скрипнул в ответ Лушников.

Присутствие прокурорского «ока» приносило одно беспокойство. На кой ему сдалось надзирать за законностью?

– Не пойдут, – буркнул полусонно охотовед. – Нет здесь другого пути…

И вновь тишина. Задача группы – быстро выйти к лощине при получении сигнала по рации.

Ночь тянулась бесконечно долго. Лушников то дремал, то ходил к посту, всматриваясь в окрестности через прибор ночного видения. Возвращался и снова дремал в один глаз, пока под утро не уснул тяжелым сном: спал в обнимку с медведицей. Та умудрилась лизнуть его мокрым языком и сильно сжала в порывах ласки. Стиснула так, что кости в плечах окончательно занемели.

Майор велел себе проснуться. И вроде бы уже дважды просыпался, однако это был снова сон. Чудно было майору. Надо всего лишь подняться, но нет сил, чтобы справиться с самим собой. Словно думаешь вынырнуть из толщи воды и не можешь. Душа немеет, бьется в железных тисках, но ничего не может поделать.

И все-таки Лушников проснулся, сбросив с себя гнетущее наваждение и разминая затекшее плечо. Тишина. Сумрак. Дизельная печь по-прежнему работает. Топливо убавлено, но в салоне тепло.

Вынув из бокового кармана рацию, майор нажал кнопку вызова.

– Как оно?… – тихо спросил.

– Все так же, – ответили ему. – Без изменений.

– До связи…

Проговорил и снова задремал, потом вздрогнул, потому что пискнула рация.

– Семеро в тайгу направляются… Со стволами… Что будем делать?

– Замрите… Нам нечего им предъявить.

– Вас понял. Пропустить. – И вдруг снова голос: – У них собаки… Что делать?!

– Покажи ей кинжал. Если лайка – должна понять. За других не ручаюсь.

Лушников, чавкнув автоматным затвором, дослал патрон в патронник. Помощник прокурора проснулся.

– С добрым утром, господа…

– Ага… С добрым… – ответили ему сквозь зубы:

Охотовед вытащил из кобуры табельный пистолет. Егерь обнял нарезной карабин.

– Мимо прошли, – остановил их Лушников. – В лес двигают…

– Ну?…

Майор не торопился. Если уж брать, так с поличным. И если стрелять, то из-за угла. Желательно из кривого еврейского ружья. Жаль, нет таких пока что на вооружении в МВД.

Где-то далеко лаяла с надрывом собака. Ей вторила басом вторая. Надо ждать. Все равно туда не успеть – только шум зря поднимется.

– Как обстановка? – снова спросил он по рации. – Прошли?

– Проходят… Собак подзывают… – прошептали в ответ.

Вскоре на посту произошла смена. Оба оперативника поднялись в машину, шмыгая носами.

– Скачет передо мной, зубами щелкает, а я за деревом спрятался, – торопился один. – Глаза горят – того и гляди цапнет. Показал ей кинжал: она облизнулась – и убежала, стерва…

– Вот и ладненько, – сказал Лушников мог. – Осталось дождаться, пока с грузом назад не пойдут.

– К вечеру разве что… В потемках… – проскрипел помощник прокурора.

– Не так скажите, – оживился егерь. – В копчике у браконьера засвербит – он и днем побежит.

День прошел в напрасных ожиданиях. Снова пили чай. Ходили на пост, вполголоса разговаривали, спали. Выпавший ночью снег, потихоньку растаял.

Под вечер майор Лушников, прихватив с собой снайперскую винтовку и мегафон, решил еще раз осмотреть район. Вышел из машины и двинулся вглубь тайги. Приблизился к косогору, но опускаться в лощину не стал. Охотничья тропка опускалась ко дну громадного мокрого лога и поворачивала по его дну направо. Рядом с тропой журчал ручей. Он был неплохо виден среди редких лиственниц. Другая сторона лога заросла кедровником.

Шагая вдоль склона, в одном месте спугнул зайца. Тот порскнул вдоль лога и скрылся из виду. Сорока в отдалении зашлась истошным криком. Вероятно, заметила беглеца и решила поиздеваться вдогонку. Либо это мог быть человек. Лушников затаился, припав к дереву, но так никого и не дождался. Все та же тишина, холод и безветрие.

Потом обошел густой подлесок, делая крюк и удаляясь от косогора, и снова вышел к лощине, оказавшись в тылу у поста наблюдения. Оперативники сидели в небольшом углублении, под пихтой. Среди зарослей виднелись их спины. Подчиненные его не заметили. Вероятно, увлеклись разговором. Лушников наступил на валежину, хрустнул сучком, пугая молодых лейтенантов. Те быстро обернулись. На лицах страх. Затылками ощутили оплошность.

Майор нырнул к ним в укрытие. Окурки. Пепел. Горелые спички. А ведь те, что неделями бродят по лесу, могут почуять дым.

– Один смотрит вперед – другой назад. Хоть лежа, хоть стоя… – произнес вполголоса Лушников. – Тогда вас не застанут врасплох.

Ребята молча соглашались. Лица синие. Застыли без движения.

– Идите в машину, погрейтесь, – велел майор. – Я один посмотрю. С часок. Потом по графику.

Оперативники поднялись и пошли в полный рост к базе.

Тихо под пихтой. Мягко. Прошлогодняя паутина висит неподвижно. Внизу темнеет меж деревьев сырая тропинка. Век просидишь здесь и ничего не дождешься, если опять кто-то предупредил вольных стрелков. Такое уже было. Дважды. И трижды будет. И четырежды. Время такое…

Сутки минули, как Лушников с командой торчит в лесу. Глаза сами собой слипаются в усталой дреме. Место для наблюдения хреновое. Тропинку вдали совсем невидно. Все здесь плохо. И майор тоже плохой. Одичал Николаша в лесу…

Сорока опять всполошилась, прогнав полусон. Неспроста.

«Караул!!! – орет дурным голосом птаха. – Опять люди идут! Кусты топчут! Сейчас пальнут в белобоку – спасайся кто может!..»

Бестолочь лесная. Что видит, о том и кричит. Не заяц и не медведь – это точно. Николай припал к оптическому прицелу – и никого не увидел, пусто на тропинке. Вплоть до дальнего изгиба. А сорока меж тем орет: «Натаскала сучьев себе на гнездо – того и гляди растащат эти, которые на двух ногах!..»

Лушников перехватил винтовку у ствола под ремень, отполз от косогора. Затем поднялся и двинулся в полный рост, уходя все дальше от базы. Потом сообщил по рации об отходе, велев подготовиться и ждать. Говорил вполголоса.

Вскоре он уперся в поперечную ложбину и сразу увидел среди редких высоких осин внизу нескольких человек. По привычке стал считать. Полтора десятка набралось. Каждый тащил на себе мешок, оружие. Лучшего места для задержания не придумать. Редкий лиственный лес. По весне без листвы и оттого светлый и просторный.

Майор пригнулся к земле, отошел от ложбины и стал монотонно проговаривать в микрофон. Видит стольких-то. В таком-то облачении. Двигаются из леса и скоро будут. Велел своим разделиться на две группы и выходить к логу с двух сторон. Рассеяться и ждать.

Кажется, его поняли. Рядом на косогоре раскидистая пихта. Лушников осторожно вполз под дерево, затаился, снова выглянул: цепочка людей внизу молча тянулась мимо.

– Как оно? – снова шепнул он по рации.

– Стоим, – ответили ему. – Никого пока что не видим…

– Прянишников – за старшего. Выстраивайтесь подковой и ждите. Я нахожусь у них в тылу.

Проговорил, выполз из-под пихтовой лапы и стал опускаться в лог. Медленно, обходя заросли и стараясь не задевать ветки. На нем пятнистая ношеная форма цвета прошлогодней травы. Серое с зеленым. Но те, что внизу, тоже не луком шиты.

Когда достиг дна, мужики с мешками на спинах покачивались уже далеко впереди, поднимаясь в верховья лога. Хорошо идут. Торопко. Сразу видно, привыкли к большим переходам.

Ручей ворчал. Лушников нашел узкое место и перепрыгнул через него. Быстро миновал пустынное пространство и пошел вдоль тропы, прижимаясь к противоположной боковине, прячась среди деревьев и не упуская из виду группу. Следовало сокращать расстояние, оставаясь незамеченным.