Кристина Новосельцева - 37 ночей

• Название: 37 ночей
• Автор: Кристина Новосельцева
• Жанр: Русское современное

Ночь – таинственное и сокровенное. Ночь – непонятное и абсурдное. Ночь – то, что проходит за пару секунд и запоминается на всю жизнь. Какая ночь – твоя?

---

– Остановись!

Это было сказано властным тихим хрипом метрах в пяти от грязной испуганной меня. Я восприняла это как команду: «Марш!», – учитывая, что две предыдущие реплики можно расценить как: «На старт, внимание…» – и побежала, с каждым шагом набирая скорость. Мокрая грязь впивалась в ботинки, пыталась меня остановить. Фонари начали плавиться и кидать «головы» из стороны в сторону как раненые динозавры. Свет замигал беспорядочно, как на сельской дискотеке, а побег стал вдвойне трудным. Я обернулась и увидела, как мост тает позади, словно пластилин под настольной лампой и все цвета смешиваются, грозя засосать меня в эту вязкую мешанину. Голос крикнул издалека:

– Стой, дура!

Это был злой, рассерженный возглас, похожий на рык тигра с повреждёнными голосовыми связками. И тут меня понесло – грязь закончилась, я ступила на мощёную улицу неприветливого города и побежала что есть сил. Спустившись в подземный переход (именно туда вела мощёная дорога), я обнаружила бомжа, сидящего возле безымянной двери.

Он был одет в чёрную дубленку с вывернутым бараньим воротником, перевязан красным шарфом, на концах которого красовались зелёные полосы и кисти. Голову мужчины прикрывала чёрная шапка с крупными катышками, а ноги были обуты в тяжёлые кирзачи. Он не просил милостыни и вообще не реагировал на происходящее. Впрочем, судя по всему, до моего появления он был здесь один.

Я забежала в безликую дверь, быстро задвинула щеколду и оказалась в общественном туалете. Первым делом подбежала к раковине, возле которой не было зеркала, включила воду и засунула под неё руки прямо в перчатках. Вода текла очень медленно, но грязь смывала. Я сняла перчатки, закрыла глаза, набрала в руки воды и омыла лицо. Как только ладони соприкоснулись с лицом я почувствовала, что руки несли не воду, а что-то жирное, склизкое и противное. Я попыталась открыть глаза, но не смогла этого сделать. В темноте век я пыталась нащупать кран, но его нигде не было, я стала тереть глаза. Бесполезно. Я стала тереть их сильнее. Глаза не открывались, лишь по лицу размазывалась жирная жижа, натёкшая из крана в мои доверчивые руки.

Позади раздался стук в дверь. Мои ногти стали раздирать веки. Бесполезно. Стук превратился в лихорадочное дёрганье двери, я с силой взялась за ресницы и дёрнула их, а сердце дёрнула резкая боль. В тот же момент чья-то рука сильно дёрнула дверь. Мои глаза стали видеть сквозь затуманенную жёлтым цветом щель, образованную отсутствием ресниц. Я разглядела ещё одну дверь, ведущую к кабинкам, заскочила за неё и закрыла щеколду. В этом помещении было окно, и я, подгоняемая звуками хруста предыдущей двери, не раздумывая прыгнула в него.

Оказалось, окно было на расстоянии второго этажа от земли, несмотря на то, что туалет располагался в подземном переходе. Моё приземление (уже второй раз за ночь!) было очень неудачным. Мало того, что глаза не открывались и видели сквозь затуманенную жирной жёлтой жижей щелку, стопы жёстко встретились с неприветливой землёй и передали эстафету коленками, прокатившимся по мелким острым камням. Инерция от падения задействовала мои грязные ладони, которые были так скользки, что не удержали тело. Прыжок завершился сильным ударом головы о землю. Боль множественно отдавалась в голове, но ее рассеял крик из туалета:

– Стой!

Я подскочила и прижалась к стене дома, из которого выпрыгивала. По стенке я стала пробираться вбок. Дом оказался круглым. Обойдя его на 180 градусов я увидела перед собой поле, усеянное такими же кирпичными двухэтажными домами, круглыми, с единственным окном и конусными жестяными крышами из которых почему-то торчали одиночные антенны. Я подняла голову, увидела, что надо мной нет окна и побежала за другой дом, а потом за следующий. Моста не было, перехода, через который я попала в туалет и в помине. Дома, дома, дома. Голос тоже пропал. Я успокоилась. Пошла медленнее. Дома стали гуще, словно я вошла в кирпичный лес. И заблудилась. Я оказалась в окружении круглых домов, стоящих кругом, а в центре круга – я. И тут раздался голос:

– Стой, где стоишь! – и рассмеялся.

Как говорится, мне «будто ножом по спинному мозгу» провели, и я побежала сквозь лес домов. В одном из этих кирпичных близнецов была дверь, в которую я не раздумывая заскочила. Там оказалось что-то в роде метро. Эхом отдавались шаги моих длинных ног. Из улицы закричали:

– Остановись!

Я сделала обратное. Кафельный пол и стены издавали странные ритмичные звуки-вибрацию, а потом завели меня за угол из-за которого вышла целая орда бомжей, одинаковых и похожих на того, что сидел возле безымянной двери. Я хотела закричать, но не смогла. Этого и не понадобилось. Они строем прошли мимо, не обращая никакого внимания ни на что. Голос заботливо прошептал из-за угла:

– Никуда не уходи.

Он снова стал тихим, кровожадным, и пускал в кровь какой-то яд вместе со звуковыми волнами. Я побежала, а мои глаза совсем раскрылись, стали лучше видеть и тут же заметили чёрную дверь, за которую меня спрятала щеколда, защёлкнутая моими руками. Из-за двери вновь послышались звуки приближающейся орды бомжей. На полу лежало бездомное одеяние, точно такое же, в которое был одет каждый из марширующих бомжей. Из-за другой двери, ведущей в неизвестность послышался голос:

– Вот мы и встретились.

И дверь стала издавать звуки ударов. Я быстро надела на себя валявшийся на полу «наряд» и выбежала в армию бомжей. Они сейчас же остановились и повернули тысячу одинаковых лиц прямо на меня. Потом хором развернулись и стали идти, запирая меня в живое кольцо, глядя пустыми глазами. Я вжалась в дверь из-за которой послышался жуткий ласковый голос:

– Тебе ничего не остается – заходи.

Мне действительно ничего не оставалось, кроме как проснуться.

Ночь №5

Мой муж любит другую женщину. Я знаю, что такое любовь, ведь сама люблю его всю жизнь. Такое ни с чем не спутаешь. Я подспудно чувствовала, но поняла только сейчас, что меня он не любит – он был просто влюблен. Все эти годы. Мы ходили, как пара подростков, которая только щупает пальцем любовь как воду – подходит ли она для купания. Вечно счастливые. Цветы, сюрпризы, театр, ночные прогулки.

Хотя бы я ценила каждый миг, хотя бы я не зря это потеряла, хотя бы у меня в жизни была большая любовь. Правда, с моей стороны. И, к сожалению, она ещё не умерла, да и никогда не умрёт – на то она и любовь. Нельзя скрывать от себя очевидные факты. Однажды мы смотрели фильм, где жена спросила мужа: «Ты до сих пор её любишь?», – «Кто тебе это сказал?» – возмущённо спросил он. «Твои глаза». И здесь также. Не думала, что такое случится со мной.

Сижу возле зеркала – предо мной симпатичная женщина сорока пяти лет, которой и не припишешь такой возраст первого взгляда. У меня красивые аристократические руки с длинными пальцами – он всегда восхищался их изяществом. Чью голову теперь им гладить? Мягким подушечкам какие перебирать пряди? К чему теперь мои лёгкие прикосновения?

Самая большая ошибка в моей жизни, что я не родила ему ребёнка. Или себе. Главное – от него. Может быть, он бы тогда и не смог влюбиться в неё? Нет, это неизбежно. Любовь – это что-то предназначенное свыше. Ребенок был бы только ещё одним пострадавшим в этой истории.

Всё так, как должно быть. И всё-таки у малыша была бы я, да и отец не бросил бы его – никогда, в этом я могу быть уверена. Какая я была глупая! Почему у меня нет ребёнка? Ещё несколько лет назад было бы не поздно. У меня сейчас был бы кудрявый ягнёнок, счастливый, сияющий, с заливистым смехом. Способный к математике, как отец.

У меня стройная фигура – очень, ведь я ни разу не вынашивала ребёнка. Длинные ноги, тонкие руки, благородная лебединая шея, правильная форма лица. Все восхищаются моими большими синими глазами и правильным тонким носом. Губы пухлые, чуть меньше, чем нужно для такого лица, поэтому кажется, что я всё время смущаюсь. Замечательная внешность для сорокапятилетнего подростка. Лицо у меня даже сейчас свежее, ведь я не плакала.

Глаза мои такие же томные и ясные – только что-то погасло в них. Зрачки больше не выпускают в мир «теплые ласкающие искры», как говорил мой муж. Я говорю «мой муж», чтобы ещё хоть как-то обозначить нашу связь. Кроме слов, у меня ничего не осталось.

Нет, он не ушёл. И не знаю, уйдёт ли вообще. Он, похоже, и сам не понял, что случилось. Счастливый большой ребенок. Сначала я тоже не хотела верить – всё искала объяснения его поведению. Хотя, в поведении так ничего и не изменилось. Только счастье и тайна наполняют его. Невозможно не заметить. Прошёл уже год – пришла пора сказать себе – мой муж любит другую женщину.

Она – невысокая пухленькая короткостриженая блондинка с серыми глазами и вздернутым меж двух пухлых щёк носом. Кожа жирная, лоснится, с широкими порами. Она производит впечатление приветливой булочницы или мороженщицы. Игривая чёлка чуть прикрывает блестящие смеющиеся глаза.