Александр Стрельников - Стихотворения. Лучшее

• Название: Стихотворения. Лучшее
• Автор: Александр Стрельников
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Поэзия

Стихотворения с самого начала творчества. Жанры различны: от любовной лирики до философии и мистики. Автор выражает надежду, что каждый найдёт для себя что-то своё.

---

Сны

Все ложно и смутно. Так больно
Смотреть в тишину этих снов,
Искать в них забвенье невольно
И ждать чьих-то дружеских слов.

Смеются мгновенья печали
Над хрупкой и зыбкой судьбой.
Мы ждали, а, может, мечтали,
Что в снах ожидает покой.

Столетья летели минутой
И было нам страшно за них.
Мы ждали, но стали мы смутой
В тиши расстояний слепых.

А сны оставляли нам юность,
Но старость смотрела из глаз —
И стали мы смутой в безлунность,
Оставшись навеки во снах.

2000 г.

«Безумное пиршество ворона…»

Безумное пиршество ворона
Не мною навеки разорвано.
Не мною убиты, растерзаны
Гнетущие, мерзкие демоны.
Не мною придуманы вечности,
В которых не я в бесконечности.
Не я рисовал кровью в радости,
Не я жил покорно в усталости.
Пил горькую чашу немилости,
Срывал покрывала невинности
И ждал откровенья небесного
Не я. И не очень хотелось-то.

2000 г.

«Я уже сотни раз умирал…»

Я уже сотни раз умирал.
Я еще никогда не рождался.
Снова где-то о чем-то мечтал,
Снова где-то над чем-то смеялся.

Я уже сотни раз уходил.
Я в огне возрожденья купался.
Снова где-то кого-то любил,
Снова где-то я с кем-то ругался.

Умирали мы все сотни раз.
Мы еще никогда не рождались.
Где-то снова увидели нас,
Где-то с нами опять распрощались…

2000 г.

Покаяние

Воском пропахшие дни покаяния,
Пеплом покрытые свечи отчаянья.
Ты называешь имя забытое
Каплями яда богом испитого.

Тихая ненависть ангела падшего,
Скорбная надпись под именем павшего.
Свечи горят, и ты шепчешь признания,
Каешься яростно, ждешь наказания.

Губы изранены словом забвения,
Руки истерзаны злом преступления.
Ядом пропитаны годы минувшие —
Вены исколоты, мысли разрушены.

Каешься яростно, веришь неистово,
Ждешь искупления вечного, чистого.
Крестишься, молишься, просишь забвения,
Но понимаешь, что не будет прощения…

2000 г.

Мелодии

Нежные пальцы лягут незримо
На клавиши нот и тетрадных листов.
В шепоте тихом мелодий старинных
Снова рождаются траур и скорбь.
Рядом с тобой твой ангел бескрылый,
Рядом с тобой черные псы.
Стонут под пальцами клавиши. Пылью
Вновь по плечам рассыпаются сны.

Гулко часы отбивают удары —
Полночь настанет и явится Он
Дьяволом стройным, ангелом старым,
Мертвым ребенком, черным котом.
Это твой страх – он убьет твои мысли
Острым кинжалом запутанных нот
Или нарушит течение жизни
Бритвой по горлу, пулей в живот.

Это твой грех. Ты расплатишься смертью,
Кровью распишешься ты за него —
Станешь безумцем. Ударами плети
Ветер смеется прямо в лицо.
Клавиши плачут. Ты умираешь
И меркнет в глазах ожидания боль.
Ты улыбаешься ветру, ты знаешь,
Что он лишь один снова будет с тобой.

Нежные пальцы лягут незримо
На клавиши нот и тетрадных листов.
В шепоте тихом мелодий старинных
Снова родятся и смех, и любовь.

2000 г.

Незнакомке

Лови воздушный поцелуй
Хрустальным взглядом нежных глаз.
На лезвии ножа танцуй
И пропади в полночный час.
Со мной останься лишь на миг
И упорхни с рассветом вдаль
К последней красочной любви,
А мне оставь свою печаль.
Прими на память от меня
Строку письма, мотив простой.
И знай, что я любил тебя,
Хранил всегда я образ твой.

2000 г.

Еретик

Под ножом гильотины так трудно дышать —
Воздух легкие рвет на куски.
Бьется крик изнутри, но нет сил закричать
И нет сил, чтобы душу спасти.
Крест поднимется вверх, и рука палача
Отстранит от тебя всех людей.
Ты закроешь глаза от сверканья ножа,
От предчувствия смерти своей.

Ты хотел этот мир изменить, но не смог —
Слов твоих не хотели понять.
Инквизитор тебе подписал приговор
И поставил святую печать.
И теперь под ножом гильотины лежишь —
Воздух легкие рвет на куски.
Ты хотел всех спасти, но теперь ты молчишь.
Понял ты – их уже не спасти.

2000 г.

Грань безумия

Вздохом тихим взойдет полнолуние
Над руинами сказочных снов.
Я рождаюсь на грани безумия,
Я скучаю над прахом цветом.
Вновь грустит, порождая фантазии,
Ветер моря над дымным костром.
И скребется ночное безглазие
Прямо в сердце бродячим котом.
Замерзает, вздыхает остывшее
Чувство счастья и снова во мне
Грань безумия, вечность притихшая,
Прах цветов на холодной земле.

2000 г.

Новая Мертвая Зона

Это новая Мертвая Зона.
Знак запрета лежит на устах
И ложится усталая дрема
На развалины болью в глазах.

Засыпаем… Руины и камни
Нам споют колыбельную вновь —
Мы лежим в искореженной стали
На обломках родных городов.

Мы одни… Нам про это сказали
Пыль и прах, но мы слышали вздох
Чьих-то снов и мы снова искали
Отпечатки хоть чьих-то следов.

Но напрасно все… Чувствуем снова
Тихий шепот в руинах домов —
Это новая Мертвая Зона
Поглощает останки веков…

2000 г.

Театр пустоты

Пустота. Еле сдержан зевок —
Скука давит на грудь тишиной
И, дождем рассыпаясь у ног,
Время снова играет со мной
В королей и шутов, и в рабов.
Я не знаю, кем буду теперь —
И уже не хватает мне слов,
Чтобы роль доиграть, дотерпеть.
Мой театр диктует мне вновь
Текст героев придуманных мной.
Я заложник своих же оков,
Пленник снов я распят тишиной.

Пустота. Мой театр уснул,
А я тихо на сцене стою́
И ловлю, словно вдох, тишину,
В пустоту, как в спасенье, смотрю.
Но настанет вновь ночь и опять
Буду роли играть до утра,
Буду вновь эти строки шептать,
Те, которые создал вчера.
Я король, я спаситель, я шут —
Этим новым ролям нет конца.
Только утро избавит от пут,
Только утро даст отдых устам.

2000 г.

На линии огня

На линии огня, на линии руки
Тринадцатая ночь кромсает на куски
Свободу темных стен и проходных дворов.
И снова по клинку стекает чья-то кровь.

На линии огня, на отблеске клинка
Тринадцатая ночь, как пуля у виска,
Навылет пробивает последний тяжкий вздох.
И снова тишина вступает на порог.

На линии огня, на грани виражей
Тринадцатая ночь обманом миражей
На части разрывает кресты и купола.
И снова рождена безумная война.

2000 г.

«С легким сердцем вдохнуть эту ночь…»

С легким сердцем вдохнуть эту ночь,
В тень уйти и сквозь шторы смотреть,
Как прохладный, мерцающий дождь
Жизнь дает и полям, и реке.

На мгновение стать кораблем,
Паруса распустить над собой
И, отчалив в туман под дождем,
Никогда не вернутся домой.

Выпить сердце свое, словно яд.
Ждать чего-то в тени городов.
И найти в этом мире тебя,
Отодвинув неверье в любовь.
Помнить все, но не верить в него —
В это прошлое, в боль и печаль.
И взлететь, открывая окно,
В небеса, в расстояния даль.

2000 г.

Летаргия

«Воспалены секунды дней…»

Воспалены секунды дней,
И каждый шаг длиною в жизнь,
А время брызгами теней
Укроет, словно шалью, высь.

Мелькают взгляды сквозь стекло,
И запахом ночных ветров
Проникнет в дом весны тепло
Среди холодных городов.

В стране огня забыта высь,
Укрыта брызгами теней.
И каждый шаг длиною в жизнь,
А каждый крик длиною в день.

2001 г.

«Последняя осень – прощание с детством…»

Последняя осень – прощание с детством.
Бумажный кораблик размок под дождем
И чье-то такое жестокое сердце,
Наполнившись злобой, не вспомнит о нем.
Так холодно верить в прошедшее лето,
Так трудно забыть теплоту детских рук.
И в сердце вонзается жалом стилета
Рыданий осенних растаявший звук…

2001 г.

«С тишиной моя скука повенчана…»

С тишиной моя скука повенчана,
Скрыта, словно под черной фатой,
И молчит она темная, вечная,
Навсегда оставаясь со мной.
Холод памяти, узел минувшего.
И опять тишина, словно лед,
Ставит пальцы, сжимая, на сердце мне,
Панихиду по счастью поет.
Я скучаю в тиши или в шепоте.
Мне совсем не осталось шагов —
Только шелест забытого прошлого,
Только скрежет не смазанных слов.
День и ночь перепутались, скорчились,
И глоток тишины, словно яд,
Оставляет созвездия точками
На душе, на руках, на устах.

2001 г.

Созвездие