Гореликова - Нереальная коллекция. Сборник рассказов

• Название: Нереальная коллекция. Сборник рассказов
• Автор: Гореликова
• Жанр: Русское современное

В сборнике восемь рассказов. Они разные: есть со счастливым финалом, есть и страшные. Объединяет их то, что в каждом присутствует толика невероятного и щепотка сверхъестественного.

---

Из палаты Маруся вышла под вечер. Большие люди встретили ее вопросительными взглядами. Маруся капризно выгнулась, потянулась и требовательно мяукнула.

Одна из мамочек упала перед ней на колени, схватила, потрясла.

– Ну как она? Как? С ней будет все хорошо? Ну, скажи же!!

Маруся недоуменно взглянула в лицо человеку. Глаза мамочки изливали оранжевые потоки слез. Маруся попыталась осторожно высвободиться. Она не понимала, что от нее хотят.

– Покормили бы лучше животную, чем болты-то болтать, – раздался знакомый голос.

Баба Маша стояла рядом с ведром в руках. Значит, собиралась смывать красные брызги, оставленные Марусей. Те уже засохли, потемнели, но еще выделялись на белых стенах и светло-желтом линолеуме.

Баба Маша начала ожесточенно тереть пол и что-то бормотать. При каждом движении вокруг нее вспыхивало темно-оранжевое сияние, по краям переходящее в лимонно-желтое.

Маруся подошла и потерлась головой.

– Отстань! – отпихнула баба Маша. – Я теперь кто? Я теперь воровка…

Маруся мяукнула.

– Ага, она самая… Три комплекта пропало… Кто виноват? Марья Иванна, кто ж еще! А кто пересчитывал?

Облако вокруг санитарки взорвалось серией яростных вспышек.

Швабра в ее руках захватывала подсохшие капли. Баба Маша отжимала тряпку в ведре, и там капли опять краснели, распускались длинными плавными нитями.

Маруся завороженно смотрела на новую игру красок.

– На что загляделась? – легкий толчок вывел кошку из состояния оцепенения. – Беги уже, там тебе стол накрыли. А воровка будет пол домывать, к чему она еще годна?

Маруся оценивающе оглядела бабу Машу. Свечение потухло, стало неинтересным. Еда была лучше.

Маруся направилась туда, где проходили ненавистные пятиминутки и где за шкафом стояли ее миски.

В ординаторской никого не было. Маруся спокойно поела, забралась на диван и начала приводить себя в порядок. Тщательно вылизала бока, живот, вымыла уши. Когда принялась за хвост, дверь открылась, и появился врач.

Среди всех больших людей Маруся различала только бабу Машу и его. Бабу Машу за оранжевый свет. А этого – за рост и голос. Врач был гигантом и говорил басом, иногда дающим оттяжку в хрип. Кроме того, он никогда не брал Марусю на руки, что она особенно ценила, и назвал «котэ».

– Ты здесь, котэ? – спросил Большой Врач и зажег свет. – Значит, будем вместе дежурить?

Маруся сощурила глаза.

– Сиди, сиди, – сказал Большой Врач, хотя Маруся не сделала ни единой попытки встать. – Я тут сбоку чаю попью, – и загремел чашками.

Маруся продолжила умывание.

Дверь снова раскрылась, и вошел еще один врач. Этого Маруся не отличала от прочих – такой же шуршащий халат, стучащие каблучки и сладкий запах духов вперемешку с табаком.

– Поставил чайник? – спросил Врач Поменьше. – Я бутерброды принесла.

– Доставай. И дверь прикрой, покурим.

Запахло дымом.

Маруся перебралась на подоконник. Села спиной к людям и начала изучать заоконный пейзаж.

Стремительно темнело. В соседнем корпусе одно за другим зажигались окна. Загорелись и фонари вдоль дорожек. Их туманные круги освещали серый ноздреватый снег на газоне и полузамерзшие лужи на асфальте.

Чуть дальше, за забором, шла дорога, по которой непрестанным потоком катили машины. Маруся с удовольствием наблюдала за перемещением огней: белых в одну сторону и красных – в другую. Она давно сообразила, что жизнь маленьких подвижных огней зависит от двух больших и неподвижных – зеленого и красного. Маруся была готова часами следить за сменой сигналов светофора и движением автомобилей.

Зеленый – красный.

Движение – пауза.

Жизнь – смерть.

Большой Врач подошел к окну, взглянул. Воскликнул:

– Опять пробка! Скоро по Москве только на вертолете и проберешься. А ведь десять лет назад здесь была глушь да тишь. Блин, Анька, я ж здесь уже двенадцать лет!

– И еще двенадцать просидишь, – откликнулся Врач Поменьше. – Другой на твоем месте давно бы профессором стал.

– Ты же знаешь, не люблю я эту суету.

– Дурак ты, Паша. С твоими руками и твоей головой…

Большой Врач отошел от окна, а Маруся свернулась клубком, уткнула нос в белый подоконник.

Белое – это покой. Благодать, как говорит баба Маша.

Поэтому она первой стала звать кошку Марусей. И иногда – тезкой, Марией.

А той было все равно: Сметанка, Снежинка, Белка… Хотя Маруся действительно красивее.

Голоса врачей звучали за спиной, как журчание.

– … А что у нас сегодня опять за кипиш был?

– Да не досчитались сколько-то там простыней. Солоницына, понятно, подняла хай.

– Господи, как же это все надоело! На что уходят силы?

– Вот и я про то. Защитился бы, преподавал бы теорию студентам. Милое дело! Ни тебе ночных дежурств, ни нервотрепки. Чем за копейки-то горбатиться.

– Ладно, оставь. Сколько можно? Я же тебе сказал: не по мне это. Лучше посмотри, в Женькином столе должна быть банка кофе.

Стукнул ящик стола, зазвенели ложки.

Бу—бу—бу… Бу—бу—бу, – сквозь дрему слышала Маруся.

И вдруг…

Кошка почуяла тревогу раньше людей, насторожила уши. Что такое?

Бух! Бух! забарабанили в дверь ординаторской.

– Павел Валерьевич! Анна Михайловна! Срочно!

Большой Врач и Врач Поменьше выскочили в коридор, где уже нарастал шум.

Маруся тоже поднялась, потянулась. Брезгливо понюхала горшок с фикусом, в котором Большой Врач затушил окурок.

С глухим стуком спрыгнула на пол и направилась в коридор посмотреть.

Там творилось необычное. Вдоль всего коридора змеилась непонятная лента. Мучнисто-белая, рыхлая, она лениво колыхалась над линолеумом, как студень.

Маруся осторожно понюхала – пахло тревожной кислятиной. Стараясь не задевать студень, Маруся пошла вдоль ленты. Та привела к дверям, которые обычно были закрыты.

В коридоре во множестве толпились мамочки. Увидев Марусю, зашептали:

– Кошка!… Наша кошка! …Смотрите, она тоже пришла…

А вот гладить почему-то не стали. Это тоже было необычным. Но, как всегда, с напряженным вниманием следили, что Маруся будет делать.

Студенистая лента вплывала в палату сквозь неплотно прикрытую дверь. Маруся проскользнула в ту же щель, на секунду окунувшись в вязкую субстанцию. Кислая пелена окутала морду, осела на шерсти липким туманом.

Маруся брезгливо отряхнулась. А когда подняла глаза, остолбенела. Вверху сияло несколько ослепительно-белых солнц. Света было так много, что теней не осталось. Такое Маруся видела впервые.

Но и это было еще не все. Спина Большого Врача скрывала от Маруси высокий стол, на котором что-то происходило. Ярко-зеленое свечение прилегало к телу человека, как вторая кожа. Временами по зелени пробегали разноцветные вспышки.

Еще в палате суетились бледно-зеленые сестры, а в углу, на корточках, сидела мамочка. Та источала настолько яростный красный свет, что даже по стене, к которой она привалилась, струились розовые потеки. И, конечно же, мамочка плакала.

Маруся обошла ее по широкой дуге. Подобралась к столу и удивленно раскрыла глаза. Да это просто комната чудес!

Под руками врачей лежал плотный, почти каменный, кокон необыкновенного черного цвета. Это была абсолютная чернота. Такого Маруся еще ни разу не видела. Еще удивительней было то, что руки врачей беспомощно скользили по гладкой поверхности и не погружались внутрь.

Большой Врач был очень зол. Даже воздух вокруг него колебался, точно нагретый. Возможно, он был опасен, и не следовало было попадаться ему на глаза, но Маруся не смогла справиться с любопытством.

Она вспрыгнула на тумбочку, стоявшую поблизости, и вытянула шею, стараясь разглядеть кокон. В это время Врач Поменьше перевернул его, и с исподней стороны Маруся увидела небольшое отверстие, в котором заманчиво сверкнула золотая искра.

От восторга Маруся громко мяукнула. Тут-то ее и заметили.

Врач Поменьше в панике крикнул:

– А ну, брысь отсюда!

Подлетела медсестра, зашевелилась и мамочка у стены.

Однако Маруся не обратила на них ни малейшего внимания. Таинственная золотая искра настолько привлекла ее, что она, не помня себя, перепрыгнула с тумбочки на стол и оказалась прямо под руками врачей.

Медсестра уже потянулась схватить кошку за шкирку, как вдруг Большой Врач сказал:

– Стоп!

На мгновение все застыли. Все, кроме Маруси. По правде говоря, она даже не услышала.

Искра! Вот что надо было достать.

Маруся протянула лапу.

В отличие от человеческих рук, ее лапа с легкостью погрузилась в черноту, как в воду. Боли не было, но было отчетливое ощущение холода, когда чернота прошла сквозь плоть, не найдя, за что бы зацепиться.

Маруся вытащила лапу и оглядела ее. С кончика стекала не черная, а та самая беловатая студенистая субстанция, что змеилась по коридору.