Тамара Ким - 9 месяцев

• Название: 9 месяцев
• Автор: Тамара Ким
• Жанр: Современные любовные романы

Эта книга – про жизнь и про любовь. В ней – опыт женщины, позволившей себе провалиться туда, куда многие женщины падают прямо сейчас. Она про то, как вытащить себя за волосы из болота. Поговорите с Тамарой Ким. Выбирайтесь из трясины вместе с Инной Лай.

---

Я выстрою замечательную жизнь. Это такое прекрасное состояние, совсем как в 15—16 лет, когда я была спокойно уверена, что уж у меня жизнь будет просто сказочная. И ведь так и складывалось. Владивосток, журфак, замужество, дети (две лапочки-дочки и Рома-сыночек), дом, одна машина, другая, третья – все последней модели на то время: «восьмерка», «девятка», «девяносто девятая», должности по линии журналистики, звезда городского масштаба, «Невзоров в юбке» (хотя я преимущественно ходила в брюках, спортивках)…

Всё было, пока я ни в чем не сомневалась.

Потом, по следам нашумевшей моей публикации в мою жизнь вошел начальник горотделения КГБ, подполковник Осенев.

Да, тот самый Осенев, который нагонял на всех жуткий страх, и имя которого произносили полушепотом с расширенными глазами. Именно так мне сообщила о его приходе мой редактор Лена Маркина:

– Никуда не уходи. Сейчас придет начальник КГБ, хочет с тобой побеседовать.

– Я че, обязана? – в свойственной мне манере спросила я.

– Ты что?! Это же Осенев!!!

– Ну, и че?! А я Инна Лай…

– Ин, ну не дури, я тебя как редактор твой прошу…

Это было 29 июля 1991 года. Жара.

Я была в розовом топике, в черных шелковых брючках, с копной волос на макушке – модная, независимая, дерзкая….

Я балдела от себя. Я так нравилась себе, и у меня все получалось. Обо мне уже говорили на уровне города…

…Я разулась, закатила штанины, задрала ноги и так и сидела, когда вошел он…

Все было как у «Онегина»: «Ты чуть вошел, – я вмиг узнала…» и т. д.

Первым делом я спустила ноги под стол и стала судорожно пытаться влезть в свои босоножки, которые, конечно же, никак не хотели надеваться и предательски гремели.

Потом я пыталась незаметно (как мне казалось) ногами откатить штанины…

Нет, это был не страх перед его статусом, личностью. Я просто, (вот именно!) «вмиг узнала» его. Того самого, которого создавала в своем воображении с самого детства. Того самого, которого (я знала) обязательно встречу!

Теперь, по прошествии 12 лет, я могу утверждать то же самое: он тот, о котором я мечтала. А потому не намерена сейчас отступать. За 12 лет я все больше и больше убеждалась, что не ошиблась ни в нем, ни в себе.

Просто, одновременно с ним в мою жизнь вошла неуверенность. А точнее, я изменила себе в том, что впервые мне захотелось подчиниться мужчине. Я изменила своей сути, а потому все пошло кувырком. Я перестала полагаться только на себя, на свое мнение, я каждый свой шаг, слово, действие рассматривала с позиции: «А что скажет Ян? А как Ян на это посмотрит?».

Он комплексует, что у меня машина?! Да не будет у меня машины, а у него будет! Так и произошло. У меня дом, а у него небольшая квартира? Да не будет у меня дома, а у него будет шикарное жилье! Так и случилось. Он не хочет, чтобы я была продвинутой деятельницей («мне не нужна деловая жена, вечно занятая общественными проблемами», – сказал он, когда я хотела получить дополнительное юридическое образование)? Да не буду! Не буду! Мне во всем хотелось быть ниже его уровнем, за ним, под ним. И я получила это.

Вот так я и пришла я к своим баранам.

Если и виноват кто в сложившейся ситуации, то только я. А потому я смогу все выправить.

У меня получится. У меня всегда все получалось. Получится и на этот раз. Потому, что я – Инна Лай. Та самая, о которой говорили, та самая, о которой заговорят. Максимум через 3 года. И уже не на уровне города, а гораздо выше.

Права Лукашевич: «Утратить себя гораздо хуже, чем умереть».

А уж коли Бог сохранил мне жизнь, то я оправдаю его доверие.

10 мая, 7 ч. 30 м.

Человек есть то, что он думает о себе. Наша жизнь есть то, что мы думаем.

Все так. Оборачиваясь назад, я вновь и вновь убеждаюсь в этом. Мысль материализуется. Эта аксиома, как и любая другая истина не воспринималась мною как руководство к действию.

Но ведь все события я сформулировала сама.

Вот почему я говорю, что тут вина не Яна, а моя. Я моделировала свою жизнь своими мыслями. И получила то, что думала, мысленно рисовала в своем воображении. И именно потому я говорю сейчас, что все у меня получится, все можно изменить в лучшую сторону, так, как я себе представляю. Только представлять себе нужно позитивные события и ситуации, а не лелеять негатив, который я так фанатично вынашивала в себе, и постоянно получала. «По вере вашей вам воздастся».

Во что верим, то и получаем.

Ну, вот. В общем и в целом я сделала беглый экскурс в свои прошлые 12 лет. Пожалуй, хватит о том, что было. Надо формировать настоящее и будущее.

Мне необходимо в августе отправить Кристину с Искрой на море. Пусть погреются. А с сентября уже разгрузить Рому с Аней, посылать девочкам по 2 тысячи в месяц. Это пока для меня самые главные установки.

Помоги мне, Господи.

11 час 30 м.

Сегодня уже по-настоящему летний день. Зелень, синь неба и золото солнца. И тепло.

Ход времени ничто не остановит.

Еще один хороший признак – остро скучаю по детям. Сдам июньский номер в печать и поеду в Москву на несколько дней.

Временами все же прорывается тонкая острая боль (даже просто укол) отчаяния, безысходности, но это уже не затяжное. Так – искрой мелькнет в сознании, и все.

Надо закончить проект и взяться за статью СПС. В прошлом году я вступила в Союз Правых Сил. В основном из-за личности Хакамады. Ян не в восторге от нее. Но, я считаю, если она и потеряла в чем-то как женщина, то это только минус мужчинам.

Если бы я сейчас ожесточилась против Яна, то возненавидела бы и презирала весь род мужской. Вот почему я еще не отступлюсь.

Быть такой холодной, жесткой (а порой и жестокой) по отношению к мужчинам, как Хакамада, я не хочу, но знать себе цену, как она, я хочу.

Я поднимусь. И выпрямлюсь. И пойду.

Помоги мне, Господи.

А еще – 23 июня 2001 года я приняла Крещение в церкви Святого Великомученика Георгия Победоносца. Я хотела быть одной Веры с Яном.

Прости меня, Господи, если это было меркантильно с моей стороны.

14 часов

Чистота помыслов. Вот еще одна истина, которой мы не придаем значения в своей повседневной жизни.

Я спаслась потому, что все же за все эти годы я никогда не преследовала корыстных целей по отношению к Яну. Обида, зависть была, но опять же – зависть не к материальным благам, которые он предоставлял, обеспечивал Галине, а зависть к тому вниманию, заботе, которое он проявлял к ней. Когда он звонил в праздники и говорил, что сейчас едет за продуктами на рынок («попросила Галина подвезти на рынок и обратно» —его слова), меня меньше всего интересовало или задевало, что и сколько он купит, хотя у меня по праздникам обычно нечего есть (особенно сейчас, когда детей нет со мной, раньше я ради них, хоть займу, но стол обеспечивала), так вот, меня сразу убивала сцена в воображении, как она идет рядом с ним, как они вместе выбирают, едут, потом вместе готовят, вместе едят. Это немного другое. То же самое, когда он говорил, что едет на «Людмилу» с ней. Неважно, что он ей купит, и сколько это будет стоить, – страшно то, что это не я иду рядом с ним, не для меня его забота и внимание.

Хотя, и об этом, наверное, надо было меньше думать. Ничего завидного по сути в этом нет. И это не есть моя жизнь. Пусть определяются сами. У меня отныне своя жизнь, в которой Яну отведена конкретная роль. Не я – в его жизни, а он – в моей. Каждый получит по своим деяниям. По чистоте своих помыслов. Это неверно, что у каждого своя правда.

Правда всегда и для всех одна.

17 час 30 мин

Из всего написанного, вспомненного и вновь пережитого возникает естественный вопрос: если Ян так подло, коварно поступил со мной, зачем он мне нужен такой? Если я все это осознаю, то зачем нам это дальше надо?

Подольская говорит:

– Сила привычки.

Но, что я думаю по этому поводу, я уже писала.

Я хочу сама с собой разобраться. Наедине.

Что это?

Я как-то обронила при Лукашевич, что нельзя так со мной поступать, – с моим характером…

Она невольно искренне засмеялась:

– О каком характере ты говоришь, Инна? Тебя столько раз так унизили, ты позволяешь так обращаться с собой, – и ты говоришь о каком-то характере?!

А мне кажется, они все привычно мыслят. Усредненно. Из правил есть исключения. Чтобы выиграть войну, нужно уметь проиграть сражение.

Это не самая удачная иллюстрация к моей ситуации, но образно очень точно.

С копьями на танк не идут. Я в нокдауне. Мне нужно время очухаться, оклематься.

Мне нужно время собраться с силами, которые я так бездарно, безудержно растратила.

Надо как-то по-другому. Не так, как обычно поступают в таких ситуациях. Это примитивная, дебильная модель: «Да брось ты его к чертовой матери! Найдешь себе лучше!»