Дмитрий Семеник - Переступить порог. Откровенно – о таинствах первой исповеди

• Название: Переступить порог. Откровенно – о таинствах первой исповеди
• Автор: Дмитрий Семеник
• Жанр: Религия

Как трудно бывает человеку, делающему первые шаги в храме, решиться на первую исповедь! Страхи открыть душу, неуверенность, боязнь что-то сделать «не так», опасения быть не понятым священником, невозможность сразу расстаться с «любимыми» грехами… Не всегда родные и близкие могут грамотно помочь такому человеку, ищущему свой путь к Богу. Эта книга интересна тем, что в ней представлены доверительные беседы на интернет-форуме «Преодоление нелюбви». В книге также можно найти подборку советов святых отцов о покаянии и исповеди.

---

И именно в тот момент, когда рано утром в воскресение меня одолевали помыслы, и на меня так скорбно смотрели Спаситель и Богородица, я немедленно вскочила с постели, поняв, что мысли эти вражеские. А враг, в отличие от Бога, не знает милости к человеку. Я судорожно собралась, прочитала молитвы, мне стало легче, и я пулей помчалась в храм.

А храм, куда я побежала, назван в честь Преображения Господня. В советское время его осквернили, но как говорят среди людей, не было счастья работникам тех складов или чего другого прочего, которые располагались в храме. А в девяностые его восстановили, он вновь заблестел на солнышке, заново отстроили колокольню, и потянулись туда люди. Туда бежала и я. И чем ближе я подъезжала к храму, тем гаже и омерзительнее ко мне приходили мысли. Но Бог помиловал меня, и дал сил в этот раз отстоять до конца.

Я встала в очередь. Народу было много, как всегда. Ведь служба поздняя – в 10.00. Ко мне опять приходят мысли, сначала понимающие и «добренькие» – как будто психотерапевт напевает больному в кожаном кресле – «Уходи, ты устала. Это всё зря». Но я стояла и ждала очереди, повторяя про себя «Господи, помилуй».

И вот подходит моя очередь – тут враг показал себя во всей красе. Теперь мысли приходили ко мне не тихие и усыпляющие, а громкие и дурные, мерзкие и гогочущие: «Дура, дура! Что ж ты делаешь? Дура, дура! Вон пшла отсюда, дура!» Тут я до конца поняла, что мысли это не мои, и что они моими быть никогда не могут. В храме, как ни в каком другом месте, чувствуешь реальность идеального мира. Под словом «идеальный» я подразумеваю мир духовный. А духи бывают светлые и тёмные.

Когда священник принял мою исповедь, мне казалось, что у меня вырвали часть сердца. И это действительно было так. Моё сердце болеет, и из него вырезается на исповеди часть раковой опухоли злых и гадких дел. О, человек, если ты увидишь себя со стороны до конца, так же как видят тебя Ангелы, ты просто задохнёшся от вони, которая исходит из твоего сердца. Мне было плохо. Сердце изодрано в клочья. А кто виноват? Ты, ты. Ты сам выбрал этот мерзкий путь греха. Это твой выбор был, Катя, твой. Свободный выбор.

Как же излечиться от этого?

Я встала в очередь, в большую очередь таких же, как и я. Причастников в то воскресение было достаточно. Но в самый последний момент перед самим Причастием, враг усилил свои вопли: «Вон! Вон! Недостойная! Вон!». Господь помогал мне, он дал мне руку, я шла. Я как инвалид, который плохо ходит, дала Ему руки, а Он вёл меня. И вот совершилось!

Наступила тишина. Эти мерзкие вопли прекратились. Утренние солнечные лучики падали на серебряные волосы священника, который меня причащал. Они падали на икону Спасителя, где он держал книгу, а на страницах написано: «Возлюби ближнего своего как самого себя…» И эти лучи прошли тогда в моё больное сердце, и они залечили рану от вырванной опухоли. Какое счастие! Не сравнимо оно ни с чем. Не один момент в моей многогрешной жизни не был таким счастливым. Никакого эйнштейновского ума и никакой паскалевской логики не хватит, чтобы объяснить это Таинство. На то оно и Таинство. О том, что я чувствовала тогда, больше говорить не буду. Это должен каждый испытать сам.

Скажу лишь, что когда я вернулась домой, лик Богородицы уже не был скорбен, глаза её выражали радость. А Спаситель в терновом венце тоже радовался. Они как будто улыбались без улыбки. Они со мной, они радовались и страдали вместе со мной! Они со мной всегда!

Я была счастлива, но это только лишь начало…

Простите меня люди!

Слава Богу за всё.

Брат:

Из книги «За советом к батюшке» протоиерея Сергия Николаева. В сокращении.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8), – обещает Спасителя людям с чистой совестью. «Бога узрят…» Но как удостоиться этого блаженства? Наше искреннее желание не грешить и наше усердие не всегда могут сохранить от ошибки. Апостол Павел, человек высочайшей нравственности, говорит о себе: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 19). «Тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха» (Рим. 7, 25). Трудно избавиться от греховных привычек, рожденных и ошибками и воспитанием, и соблазнами среды, и неведением, и равнодушием к своей судьбе. Трудно уберечься от случайных падений, трудно не соблазниться оправданием обычности греха вокруг нас.

Но причина падения не является оправданием его, а лишь может послужить объяснением. Главное же при любом падении – снова встать. Сколько бы раз и как бы ни пал человек, но для дальнейшей жизни он должен встать. Иначе – смерть. А встаем мы покаянием. В Таинстве исповеди мы приносим свое сожаление – раскаяние в содеянном, сказанном или даже помыслимом и через священника получаем от Всемилостивого Бога разрешение, освобождение от исповеданного – сообщенного – греха.

Исповедь называют вторым крещением. Желание жить с Богом заставляет внимательно наблюдать свою совесть, чаще прибегать к Таинству исповеди. Кроме того, исповедь обязательна перед принятием Христовых Таин, перед Причастием. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».

Во все дни, когда в храме совершается Божественная Литургия, бывает и исповедь. Последние годы число исповедующихся сильно увеличилось, но практика показывает, что пришедшие на исповедь не всегда должным образом подготовлены к этому событию. А потому не лишним будет нам с вами совершить небольшую паломническую поездку. Мысленно, конечно.

Есть в Троице-Сергиевой Лавре небольшая изящная церковь. Пять золотых глав ее горят прямо над вратами в святую обитель. Это надвратная церковь Иоанна Предтечи. Всего семь раз в году бывает в ней служба. В дни памяти святого. В остальные дни здесь проходит исповедь.

Рано утром от основного потока паломников, спешащих к службе в Лавру, изредка отделяются по одному, по два человека и скрываются за небольшой дверкой, расположенной в северной стене Предтеченской церкви. Последуем и мы за ними. Узкая крутая лестница выведет нас на гульбище – внутреннюю галерею, окружающую храм. Сам храм невелик и едва вместит сотню человек. Обычно в нем проводят общую исповедь. Назначенный на этот день иеромонах читает положенные перед исповедью молитвы, затем перечисляет наиболее часто совершаемые грехи, напоминая кающимся то, что могло ускользнуть от их внимания при подготовке к исповеди. Потом следует небольшая проповедь, призванная укрепить и углубить покаянное чувство. И наступает черед частной исповеди. Кающиеся подходят по одному к иеромонахам, стоящим на галерее. Рядом с каждым священником небольшая тумба-столик. Это аналой, на нем лежат крест и Евангелие. Перед крестом и Евангелием исповедник тихим голосом чистосердечно перечисляет батюшке все, что тяготит его совесть. Около каждого священника стоит небольшая очередь. Иногда исповедник долго не отходит от аналоя, но его никто не торопит. Человеку, привыкшему испытывать свою совесть, более открыты его грехи, чем человеку, невнимательному к себе. Потому одна исповедь длится долее, чем другая.

Все сказанное на исповеди остается тайной между кающимся и священником. Вот как образно говорит об этой тайне святитель Димитрий Ростовский: «Грехи – камни, нас отягчающие. Милосердие Божие – море. Как камни, в море вверженные, никому уже не ведомы, так должно быть и с грехами, ввергаемыми исповедью в море милосердия»…

Ожидают своей очереди две женщины, на лице одной беспокойство. Она часто обращается к своей соседке, спрашивает ее о чем-то. Должно быть, в первый раз пришла с родственницей или подругой. Страшно ей: как же она будет открывать перед чужим человеком то, что и самой-то не хотелось бы знать о себе. «Ведь Бог всеведущ. Ему известны все наши помыслы, не только дела. Он видит мое сокрушение о грехах. К чему слова?» – думает неопытная дама. Неопытная. Не имеющая опыта исповеди. Кто исповедуется, тот знает разницу между внутренним раскаянием и Таинством исповеди.

Но что можно ответить неопытной душе? Если малое дитя (а все мы чада Божии) совершило какой-либо проступок, и это не укрылось от родителей, справедливо ожидать и даже требовать, чтобы ребенок все же сам подошел к ним со словами: «Папочка (или мамочка)! Я сделал то-то и то-то, прости меня. Я больше не буду». Оставлять дитя при его внутреннем сожалении опасно. В следующий раз сожаления может и не быть, его может поглотить какое-нибудь другое переживание, недосуг времени и т. д.

Так же и нам необходима словесная исповедь в присутствии свидетеля, через которого мы получаем ответ на свое покаяние. «Не довольно исповедываться перед Богом, надобно исповедываться также перед теми, которые получили от Бога власть исповедывать» (Блаженный Августин). Стыдится нужно самого греха, а не открытия его. К одному праведному мужу приступала блудница, уговаривая совершить грех. Он долго ее вразумлял, но безумная женщина не отставала, тогда он сказал ей: «Хорошо, будь по-твоему, пойдем на городскую площадь и согрешим там». «Зачем же на площадь? Там люди. Пойдем и укроемся в моем доме», – возразила женщина. «Если я Бога не стыжусь, то чего же мне людей стыдиться», – ответил ей праведник. И тогда женщина отошла от него. «Бог не покроет, если мы не откроем» («Цветник духовный»). Но что же открывать, если не видишь грехов, не знаешь их, если совесть давно уже спит. Если на каждый грех столько оправданий найдешь, что он обернется для тебя добродетелью. Стоит перед батюшкой пожилая женщина, на лице недоумение. «Иди, матушка, иди, подумай, вспомни, какие у тебя грехи». «Да какие же грехи, нет у меня грехов», – спорит женщина. «Что же до семидесяти лет дожила и грехов нет?» – «Да нет же, какие грехи?» – «Ну, может, хоть один вспомнишь?»– «Нет, не помню, нет грехов!» Как же так! Святые находили в чем каяться, считали себя великими грешниками, а здесь – «нет грехов». Не «нет грехов» – а «не знаю», «не вижу», «не хочу знать». Есть другая формула такого безгрешного покаяния: «всем грешен», «всем грешна». И ни одного конкретного греха. А священник не следователь, он не будет доискиваться, уличать. Да, он имеет власть отпускать грехи. Но только исповеданный, сообщенный ему определенный грех, а не некое «всем грешен».