Валентин Колесов - «Не было Сталинских репрессий»

• Название: «Не было Сталинских репрессий»
• Автор: Валентин Колесов
• Жанр: Историческая проза

В 30-е годы власть в регионах принадлежала малограмотным большевикам, державшимся на репрессиях в своих вотчинах, но неспособных к модернизации страны. Сталин решил заменить их через демократические выборы. Конституция 1936 года означала переход к парламентской республике. Но главы регионов заставили большинство Политбюро усилить репрессии. Сталин остался в меньшинстве. В 1937 г. в стране бушевала ежовщина, раздавившая также ее организаторов. В книге рассказано также о репрессиях 1917–1956 гг.

---

\В конце 1933 года Политбюро дало согласие на вступление СССР в Лигу наций. Сталин впервые обозначил ранее немыслимое: вместо борьбы за мировую революцию обеспечить национальную безопасность, в том числе путем союза с западными странами против фашизма.

Провозглашен новый курс Коминтерна – с отказом от экспорта революций.

Троцкий объявил: это всё преданная революция. Призвал создать подпольную партию: «Не осталось нормальных конституционных путей для устранения правящей клики. Только сила может заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда».

В сентябре ассамблея Лиги наций проголосовала за принятие СССР в свой состав.

Начаты переговоры с Францией и Чехословакией о Восточном пакте, противостоящем Гитлеру. \1, 5\

\В январе 1934 года состоялся 17-й съезд партии. Сталин отчитался: объем промышленной продукции СССР вырос по сравнению с 1913 годом почти в четыре раза.

Он впервые высказался о возможности использовать парламентаризм и буржуазную демократию.

Регионалы (главы регионов) восхваляли Сталина: Эйхе помянул его имя 11 раз. Клеймили оппозиционеров. Шеболдаев сообщил о том, что у него на Нижней Волге разоблачена контрреволюционная организация сторонников Бухарина, которые якобы допускали даже возможность вооруженного восстания.

На съезд были допущены бывшие оппозиционеры – Бухарин, Рыков, Томский, Каменев, Радек, которые каялись в прошлых грехах и одобряли сталинский курс.

Перед выборами главы регионов провели тайные консультации.

Шеболдаев и некоторые члены ЦК предложили Кирову стать генеральным секретарем. Киров отказался и рассказал об этом Сталину.

Сталин отменил выборы генерального секретаря. Теперь он просто один из четырех секретарей ЦК.

ЦК избрал Политбюро в прежнем составе, из потенциальных противников Сталина только один – Косиор.

После «съезда победителей» Сталин мог надеяться на дальнейшую стабилизацию. В партии восстановлены бывшие оппозиционеры Каменев, Зиновьев, Преображенский, Радек. Бухарин, Рыков и Томский были избраны кандидатами в члены ЦК.\3, 5\

\Раскаявшиеся оппозиционеры получили ответственную работу: директора ведущих издательств, редакторы журналов, посты в наркоматах.

Бухарин возглавил газету «Известия». Зиновьев – журнал «Большевик», однако в каждом номере предрекал мировую революцию в Европе. Сталин уволил его. \1\

Глава 5

1 декабря 1934 года убит Киров.

\Сталин крайне болезненно воспринял его смерть, очевидец свидетельствует: «Потрясенный смертью Сергея Мироновича, Сталин за эти дни осунулся и почернел, оспины на лице стали виднее. Поцеловав покойного Кирова в губы, он еле слышно выдохнул: „Прощай, дорогой друг“. После смерти жены у него не было более близкого человека».

Оказалось, что Киров жизнелюб (до женщин), соблазнил жену Николаева, полупсиха. Он и убил Кирова. Николаев не был причастен ни к троцкистам и ни к каким-либо оппозиционерам.

Однако следствие сразу же отказалось от такой версии. Видимо, потому что она бросала тень на моральный облик одного из лидеров партии, подтверждала и без того ходившие по городу разговоры о частых кутежах Кирова с женщинами в ленинградских дворцах.

Вечером Николаев ответил на вопросы следователей: «Категорически утверждаю, что никаких участников в совершении мною покушения на тов. Кирова у меня не было. Все это я подготовил один, и в мои намерения никогда я никого не посвящал… Причина одна – оторванность от партии, от которой меня оттолкнули… Цель – стать политическим сигналом перед партией, что на протяжении последних 8— 10 лет на моем пути жизни и работы накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку. Эта историческая миссия мною выполнена. Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева… План совершения покушения – никто мне не помогал в его составлении… Я рассматривал покушение как политический акт. Чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку… Я сделал это под влиянием психического расстройства и сугубого отпечатка на мне событий в институте».

Из показаний жены Николаева: «С момента исключения его (Николаева) из партии он впал в подавленное настроение и нигде не хотел работать. Он обращался в районный комитет, но там ему работу не дали. На производство он не мог пойти по состоянию здоровья – у него неврастения и сердечные припадки».

Николаев назвал своих лучших друзей, враждебно настроенных к Сталину. Один из них бывший троцкист-подпольщик, был исключен из партии в 1927 году, восстановлен в 1928 году при поддержке Каменева. Второй – бывший анархист, исключен из партии в 1927 году за контрреволюционную деятельность.

Следователи предъявили обвинение в убийстве Кирова членам «ленинградского центра» зиновьевцев.

Через три дня долгих допросов Николаев дал показания, что «должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы… Выстрел в Кирова должен был послужить сигналом к „взрыву“ внутри страны».

Затем Николаев соглашался с чекистами: «Да, я принадлежал к зиновьевско-троцкистской контрреволюционной организации».

Следователь доложил обкому, что убийство было организовано зиновьевцами: бывшим руководителем райкома комсомола и другими; их идейными вдохновителями были Зиновьев и Каменев.

В тот же день в Москве были арестованы Зиновьев, Каменев и еще тридцать человек. Их обвинили в том, что хотя они и не знали о террористических планах, но несут «политическую ответственность за совершившееся убийство».

Сталин намеревался провести громкие судебные процессы о совместном переходе зиновьевцев и троцкистов к террору, шпионажу и вредительству. Ежов, секретарь ЦК, председатель Комиссии партийного контроля, докладывал Сталину о ходе следствия.

Вскоре следователи доложили: «Установлено, что убийство тов. Кирова было совершено Николаевым по поручению террористического подпольного „Ленинградского центра“… Мотивами убийства тов. Кирова явилось стремление добиться таким путем изменения нынешней политики в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы».

По делу Кирова 17 человек расстреляны, в т. ч. Николаев и его жена. 19 человек приговорены к тюремному заключению, в том числе Зиновьев к 10 годам, Каменев к пяти годам. 77 человек – к лагерям или ссылке. 663 бывших сторонников Зиновьева высланы на 3—4 года на север Сибири.

По всей стране проходили митинги, на которых требовали расстрела Зиновьева и Каменева.

Сталин в закрытом письме ЦК писал: «Зиновьевцы ради достижения своих преступных целей скатились в болото контрреволюционного авантюризма, в болото антисоветского индивидуального террора, наконец, – в болото завязывания связей с латвийским консулом в Ленинграде, агентом немецко-фашистских интервенционистов… Их объединяла одна общая беспринципная, чисто карьеристская цель – добраться до руководящего положения в партии и правительстве и получить во что бы то ни стало высокие посты».

Очевидно, Сталин в это время пришел к выводу, что нет оснований признать Зиновьева и Каменева ответственными за убийство Кирова.

Приговор гласил: «Судебное следствие не установило фактов, которые давали бы основание квалифицировать преступления зиновьевцев как подстрекательство к убийству С. М. Кирова».

На другой день после убийства Кирова упростили проведение следствий по терактам. Развернулась кампания против «классово чуждых элементов». Разведка доложила Сталину, что белая эмиграция по-прежнему планирует его убийство, при этом предусматривалось предварительное убийство Кирова.

\Адмирал И. С. Исаков рассказывал о совещании у Сталина в кремлевском зале, к которому вели переходы с несколькими поворотами. На каждом повороте стояли дежурные офицеры НКВД.

Сталин вдруг сказал: «Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь…»

У Сталина были основания не доверять Ягоде, главе НКВД. Ему доложили о том, что Ягода поддерживает оппозиционеров. Сталину не нравились и личные качества Ягоды (высокомерие, тщеславие, грубость, развязность). Однако Сталин не стал пока ничего предпринимать, учитывая, что аппарат НКВД был заполнен в основном людьми Ягоды.

Ягода, стремясь доказать свое рвение, резко увеличивал число арестов: с 1933 года по 1936 год в четыре раза. \3\

\Январь 1935 года. Соратник Сталина еще по Баку, крестный отец жены Сталина, Авель Енукидзе был секретарем ВЦИК (тогдашнего парламента). Ему же подчинялась охрана Кремля.

Кремлевские уборщицы на чаепитиях сплетничали о начальстве. У них – двадцатилетних, деревенских – любимые темы: «как начальники богато живут, а люди они плохие, вот Сталин же не русский, а армянин, очень злой, убил свою жену…» Чекисты активно расследовали «антисоветские разговоры», однако Енукидзе не дал ход делу, мол, несерьезно. Однако чекисты записали в подозреваемые Енукидзе, коменданта Кремля Петерсона, военачальника Корка и других.