Алевтина Вишневская - Трафаретчица

• Название: Трафаретчица
• Автор: Алевтина Вишневская
• Жанр: Современные любовные романы

Если вам кажется, что в этой книге Вишневская учит людей курить, пить кофе ведрами и косить всех под дешевые шаблоны, то вам не кажется. Из «Трафаретчицы» вы также узнаете: что делать, если к завтраку притаскивают труп, а не омлет с помидорами; если к вам лезет романтичный дядька, пытаясь переманить на добрую сторону, а вам нравится быть вселенским злом; и выясняется, что вы – не вы, и уже 10 лет собою не были… Душевные терзания с нотками каламбура, нежные воспоминания и новогодние попойки.

---

– Где ты работаешь? – вскользь поинтересовалась я.

– Частное агентство, разгребаем дела, до которых полиции нет дела.

– Интересно…

– А ты переводчик?

– Да, – я ухватилась за тему, перестраивая мозг под Эльвиру. Выключила плиту, разлила кипяток по чашкам и поставила на стол. Дима листал тетрадку, делая вид, что увлечен любовной лирикой. – Вообще я синхронист, мотаюсь по странам, присутствую на переговорах. Художественными текстами занимаюсь в свободное время, люблю итальянскую поэзию.

– Мне свободного времени даже чтоб отоспаться не хватает, – вздохнул Дима и отхлебнул кофе. – Такая кутерьма сейчас творится… – Мужчина завел рассказ о нелегкой, но веселой службе.

Я слушала краем уха и набирала смс на телефоне: «Агент у меня, Зазеркальная, 13. Даже не думайте полошить округу стрельбой! Если надо, сама его вырублю. Снегина».

Потух свет. Темнота хлынула в кухню, связав нас по рукам и ногам, вытеснила все. Мне захотелось выругаться. Мало того, что незнакомый мужик в доме, так теперь еще и темно, зажигайте свечи, заводите философский разговор.

Некоторое время мы молчали, Дима пытался включить телефон, но зарядки не хватало.

– Ну, отлично, еще и свет отключили! Зато теперь точно не запалимся. У тебя свечи есть?

– Не помню, надо искать. Романтика по полной программе.

– Я надеюсь, ты не замужем? А то будет весело.

Я лишь хмыкнула:

– У меня свадьба через пару недель. Но не переживай, мужа сегодня не будет.

Я поднялась из-за стола, на ощупь прошла к шкафу у стены. В маленьких ящичках потчевало разного рода барахло, сразу же наткнулась на что-то острое и с характерным шиком отдернула руку.

– Давай лучше я поищу.

Я вернулась на стул. Покопавшись в ящиках, Дима вывалил на стол старые свечки, кое-как зажег уже отгоревшие свое фитильки. Блеклые огоньки осветили полуулыбку на его лице, заблестели в глазах.

– Будучи детьми, мы ошивались в заброшенных домах, таскали с собой большой ковер и пакет со свечами, духов каких-то вызывали, девчонок страшилками пугали… замечательное было время.

– Вызови мне дух счастья, – невесело отозвалась я. – Можно насовсем.

– Если б мог, себе давно б вызвал.

В окно загрохотали кулаком, Дима потянулся к кобуре.

– Тихо, – я поднялась со стула. Неужели так быстро приехали? – Сиди здесь. Тихо сиди. Я сейчас.

В кромешной темноте нащупала ручку двери, приоткрыла. На веранде маячила крупная тень с огоньком в груди, я мысленно выругалась.

– Вирушка! – провозгласила баба Катя и бросилась было меня обнимать, но вспомнила про свечу в руках. – Как давно я тебя не видела, детонька! А ты, я смотрю, тоже впотьмах сидишь? Страшно чай одной, сейчас при свете дня жить страшно, не то, что ночью. Ой, запыхалась я совсем, подержи, Вирунь, свечку.

Всучив мне резной подсвечник, баба Катя деловито расправила фуфайку, в которой была похожа на неповоротливый ватный ком, убрала под платок прядь седых волос, еще раз облегченно выдохнула.

– Как давно я тебя не видела, детонька! Передохну у тебя немножко, пока свет не дали, хоть расскажешь, как живешь. Женишка еще не нашла?

– Ну что вы, баб Кать, – отмахнулась я, юркнув в кухню. – Прячься живо! В угол! Тихо сиди! – шикнула. – Баб Кать, правда, не стоило… мне даже угостить вас нечем…

Бабка ловко проковыляла за мной и взгромоздилась на стул.

– Не надо мне ничего, я сама завтра пирожков тебе напеку, совсем ведь исхудала, кожа, да кости, ты погляди на нее, при свечах работает, совсем себя не бережешь, Вирушка, совсем не бережешь. Так что там с женихом?

– Да какой жених, – вздохнула я, опускаясь за стол, невольно сжала подсвечник и, спохватившись, вернула реликвию бабе Кате. – Сейчас и без женихов…

– Зря, очень зря, – старушка неодобрительно цокнула языком. – Хоть бы кота завела. Бабе без кота никак нельзя. Вот если б не моя Муська… если б не моя Муська, была б я уже на той дороге, люди-то ведь сейчас какие, в гроб сведут, а умереть спокойно не дадут, живи и мучайся. Коты – одно спасение. А что это у тебя там за спиной?

Я обернулась на Димкин силуэт.

– Цветок, баб Кать, цветок.

– Ой, а что за порода? – заинтересовалась старушка, я прикусила язык.

– Бесхозная порода, баб Кать, совсем неинтересная. Так, от солнца заслоняет – и ладно, пусть живет, не выкидывать же, в самом деле… Как ваши дела? Как внук? Как сын? Навещают хоть?

– Ой, да какой там сын, обалдуй несчастный! В третий раз женился, внучат наклекал, сдадут мне их летом, как в детсад, и что я делать буду? Ни прополка, ни уборка, они ж меня приправой к ягодам съедят! Молодежь у вас сейчас баклажановая или как вы там говорите…

– Хреновая? – предположила я.

– Хреновая, прости Господи, хреновее некуда! – Бабка прислонилась к стене и сокрушенно закачала головой. – Вирушка, ты-то как поживаешь? Все работаешь, я гляжу, а за собой не следишь, не спишь, не отдыхаешь. Ну-ка на свет выгляни, глазки усталые, щечки осунувшиеся… не дело это, Вирушка, совсем не дело! Мужичка тебе хорошего надо, чтоб и тебя оберегал, и за домом следил, и деток, глядишь бы, наклекали, а я б их ягодками кормила…

– А-а-а-ап-чхи! – пробасил Дима.

Бабка вздрогнула.

– Вирушка, Господи ты мой свет, ты еще и простужена… Давай я за малинкой сбегаю, клюковки найду, у Федорыча медку попрошу, мы тебя вмиг подлечим…

– Не надо, баб Кать, – торопливо отказалась я. – Это аллергическое. На цветок, наверное. Выкинуть надо, заразу, – последнее слово я невольно выделила. «Цветок» фыркнул.

Бабка не услышала, быстро переключившись на другую историю. Сграбастала со стола тетрадку, сощурилась, пытаясь разобрать заковыристый почерк, но ничего, конечно же, не увидела. Засмотрелась на огоньки свечей, и ее глаза, маленькие, в оправах из морщинок, вдруг вспыхнули такими же огоньками, яркими и живыми.

– Помню, была я молодая, – голос старушки стал тихим и мягким. – Гуляла по заброшенным домам с подружками, шабутная была, глупая… так и с мужем познакомилась, мы с девочками гадали, а они с парнишами напугать нас решили. Эх, и веселое, Вирусь, время было…

Все-то вы помните. Веселое время… я безмерно счастлива, что не помню из своей жизни ничего, даже дом уже перестал бросаться прикосновениями и отголосками, так и вы, будьте добры, заткнитесь! Вспоминайте сколько угодно, где-нибудь на завалинке, подальше от меня.

– Что молчишь, Вирушка?

– Мне не понять… – едва слышно ответила я. – Ничего, баб Кать, ничего.

– Ничего… – задумчиво протянула старушка. – Что-то цветок у тебя там странно шевелится, уж не ветер ли в форточку забрался, простынешь ведь, Вирушка, это тебе не агреллия твоя…

– Цветок просто шабутной, как живой, честно слово!

– Уж не бесы ли? – серьезно вопросила бабка. – Я, Вирусь, могу попа позвать, он человек добрый, поймет, поможет, дом освятит, углы святой водой побрызгает, да и сынок у него молоденький, тебе в ровесники, поговаривают, не женат… Святые Угодники! – Кухню освятил непривычно яркий свет, бабка ахнула, схватившись за сердце.

Я сощурилась, мысленно проклиная всех богов и дьяволов. Иногда мне казалось, что кто-то сверху повесил на меня табличку: «Падайте все беды и глупости скорее на эту голову!». Сейчас еще агенты припрутся, ее ж вообще приступ хватит! Не дай Господи, правда попа вызывать придется, не на освящение, так на отпевание.

Дмитрий сидел на кухонной тумбочке и с флегматичным видом жевал бублик.

– А я тут, знаете ли, плюшками балуюсь, – объяснился он. – Вирушка-то нормальной едой не кормит.

Мне захотелось зашвырнуть в него раритетным подсвечником, но баба Катя вдруг заулыбалась. Прижала руки к груди, заговорила медово:

– Ой, голубки вы мои сизокрылые… ясно все с вами, Вирушка всегда была приличной девочкой, застеснялась, родненькая… ты посмотри, какого красавца сыскала, глаза синие-синие, а улыбка-то… – Димка с гордым видом выпрямил спину и ударился головой о висящий на стене ящик, тихо сматюгнулся. Сгорбившись, продолжил жевать черствый бублик. – Женитесь, сизокрылые, женитесь обязательно! Я попа нашего позову, он и вас обвенчает, и дом на всякий случай освятит… а пирожками я завтра вас откормлю, и борща сварю со сметанкой…

– Вирушка, – произнес Димка, усердно пытаясь прожевать. – Я у тебя жить остаюсь.

Да чтоб ты сквозь землю провалился!

– Конечно, остается, – бабка смахнула слезу умиления. – Ты посмотри, какой красавец… а вы деток не планируете?

Какие дети?! Я этого придурка первый раз в жизни вижу!

– Что вы, баб Кать, какие детки? – елейным голоском заговорила я. – Рано нам еще. Смотрите-ка, свет дали, вам домой, наверно, пора, к Муське, заскучала уже без вас, бедная…

При упоминании кошки бабка вскочила и засуетилась.

– Да, что это я, совсем засиделась, молодежь заболтала! Побегу, Вирушка, побегу, а вы тут милуйтесь, деток делайте…