Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга вторая

• Название: Лиловый рай. Книга вторая
• Автор: Эля Джикирба
• Жанр: Русское современное

Герой счастлив, только когда ему удаётся попасть в прекрасный лиловый мир, где всё как на земле, но нет людей. Его можно понять, ведь его жизнь постоянно идёт наперекосяк. Он ищет любви и не находит её. Мечтает о семье, но родная мать бросает его, а приёмная гибнет. Человек, называющий себя отцом, обращается с ним как с вещью. Его жизненный путь устлан жертвами, друзья проявляют слабость, женщины не оправдывают ожиданий. Он выбирает одиночество и мечтает остаться в лиловом мире навсегда.

---

И, окончательно распалившись, Гонсало бросился искать спиртное.

Хуан с готовностью присоединился к поискам, они вдвоём подняли стол и сели прямо посреди разгрома коротать остаток ночи.

VI

Грохот опрокинутого стола, звон полетевшей на каменный пол посуды и истошные крики Гуаделупе и Лусианы донеслись до Инеситы в тот момент, когда она готовилась принять душ и уже разобрала на ночь постель. Она тут же вернулась в коридор и в ожидании развязки происходившей на кухне драмы между Гонсало и Хуаном пристроилась за дверной створкой, но так увлеклась, что не заметила прошмыгнувшего мимо Майкла. И не сразу поняла, кто это такой ловкий и голый оседлал Гонсало, даже подумала, что на кухне каким-то образом появилась обезьяна, и удивилась, что обезьяна белая и без волос. Можно было подумать, что Инеситу должен был удивить лишь факт появления голой безволосой обезьяны, а не просто обыкновенной обезьяны на её собственной кухне.

«В жизни не видела голых обезьян», – подумала Инесита, но тут же прыснула в кулак, поскольку разглядела наконец, кто это там оседлал Гонсало.

Когда он встал с груди поверженного Гонсало, Инесита была потрясена и его зримым бесстыдством, и многообещающей красотой тела.

– Вот это да, – прошептала она. – Вот это… Нет, точно, Иисус был таким, когда был маленьким. Мигелито потому голый. Хочет, чтобы все любовались им и сравнивали его с маленьким Иисусом.

Инесите было невдомёк, что Майкл оказался голым из-за того, что с некоторых пор взял за правило спать нагишом. Он тогда заявил Тересите, что теперь всегда будет спать голым, и они чуть не поссорились на этой почве.

– Надень штаны, бесстыдник! – выругала она его, заметив, что Майкл в чём мать родила сидит на кровати в своей любимой позе – со скрещёнными по-турецки ногами. – Чего смотришь? Надень сейчас же, и чтобы я не видела кабальеро голым больше никогда! Тьфу!

Не сводя с Тереситы насупившегося взгляда, Майкл схватил пенис и сильно потянул его вперёд. Пенис тут же окреп и вытянулся, но Майкл продолжал оттягивать его от себя так, будто хотел оторвать вовсе, а когда натяжение достигло той степени, за которой уже должна была, казалось, последовать некая непоправимость, резко отпустил удерживаемый конец. По-прежнему находившийся в боевой стойке пенис закачался вверх-вниз, а Майкл, с вызовом глядя на Тереситу, вновь схватил его и проделал трюк с вытягиванием ещё раз.

У Тереситы хватило терпения не акцентировать внимания на его провокационном поведении, и вместо того чтобы отругать его, она улыбнулась и сказала ласково-снисходительным тоном:

– Дурачок ты. Хватит баловаться, давай спи уже!

Отвернулась, залезла в ящик комода, что-то там перебрала, вновь залезла – одним словом, продолжила заниматься своим делом.

Сидя с насупленным лицом посерёдке кровати, Майкл продолжал теребить свой пенис, и было ясно, что ему требуется время, чтобы остыть от внезапно накатившего желания эпатировать Тереситу, но она продолжала демонстративно не обращать на него внимания, и в итоге он успокоился, а на следующий день извинился за своё поведение.

Но спал, как и задумал, нагишом.

VII

Откровенное восхищение на лице Инеситы сильно смутило Майкла, когда он пробегал мимо неё, но виду он не подал.

– А твой дружок так же красив, как и ты, – крикнула ему вслед Инесита. – Вырастешь настоящим мачо, как пить дать. Все бабы по тебе умирать будут.

Забыв о кухне, она поспешила следом и встала на пороге его комнаты с таким видом, будто пришла развлекаться.

«Не отцепится сейчас, – подумал Майкл. – Надо срочно что-то придумать, чтобы отцепилась».

Он с размаху сел на кровать, поднял вверх окровавленную ногу и не терпящим возражений тоном сказал:

– Ну-ка, дуй быстро за спиртом. И бинт не забудь, он в комнате мамиты в комоде лежит.

Увидев, что Инесита не двигается с места, повторил, явно подражая Гонсало:

– Я кому говорю – быстро за спиртом! Шевели задом, корова!

Усмехнувшись, Инесита сбегала в комнату Тереситы за бинтом, захватила спирт из стоявшего в зале старинного буфета и, опустившись перед успевшим закутаться в покрывало Майклом на колени, ловко промыла и перебинтовала его рану.

Закончив перевязку, задержала в руке перебинтованную ногу, погладила её и, приподняв, прижала к круглой щеке.

Майкл молча наблюдал за её действиями, ничего не предпринимая в ответ.

– Мой! Только мой! Никому тебя не отдам! – сказала она, буравя его своими чернильными глазами.

– Если я только твой, как же я буду с бабами гулять? – насмешливо спросил Майкл и дёрнул ногой так, что Инесите пришлось отпустить её.

– Со мной и будешь, – ответила она, поднимаясь с колен и глядя, как он спешит забраться под покрывало. – Я сама тебя к ним буду водить и сама тебе буду женщин подбирать. Останешься доволен, не переживай!

– Разве я переживаю? – спросил Майкл, но Инесита не ответила, будто не слышала его.

Ушла она только после того, как Майкл накрылся одеялом с головой, и он тут же скинул одеяло и долго смотрел в потолок в тщетной надежде увидеть Тереситу в лиловом мире и в сиянии лиловых лучей.

«Только бы увидеть мамиту! Как же я хочу тебя увидеть! Да-да, я знаю, ты будешь меня ругать. Но всё равно, давай поговорим. Ну пожалуйста».

Просьба поговорить имела основания. Майклу было стыдно. Он вспомнил укоризненный взгляд Тереситы во время его кувырканий на кровати, затем себя голого на груди у Гонсало, а следом полный любопытного восхищения взгляд Инеситы, взбудораживший его воображение и самим фактом своего любопытства усугубивший некрасивость положения, в которое он себя поставил.

Ему страшно хотелось пообещать Тересите, что он больше не будет выскакивать из комнаты нагишом и вообще постарается опять начать надевать на ночь трусы.

Но, сколько он ни ждал, полёта не случилось.

Воплощение

I

Как только Барт добился разрешения на постройку школы, он засел в Сети и стал набирать команду. Предстояло сформировать штат из шестнадцати человек с учётом их двоих, так как Барт сам собирался преподавать и одновременно выполнять роль тренера в скаутских походах. Джейн никто и не спрашивал, что она будет делать. И так было ясно, для чего она изучала языки и литературу в университете и получала лицензию на право преподавания в младших классах.

Желающих работать в закрытом коллективе школы найти было бы совсем нетрудно, так как Барт обещал хорошо платить. Но Барта не устраивали просто учителя, просто охранники или просто врач. Ему нужны были люди с червоточинкой, с изъяном, ведомые и зависимые, с запятнанной репутацией и вредными привычками, нужны были те, кем легче управлять и кого проще заставить молчать. Он не спешил, тщательно взвешивал все за и против, беседовал по телефону с каждым, на ком остановил своё внимание в Сети, следом встречался лично – и в итоге набрал идеальную команду.

Сборище пьяниц и наркош, игроков и лузеров. Настоящие отбросы общества.

Трое из пятерых нанятых Бартом охранников были с судимостями.

– Вот они где у меня, детка, – показывая сжатый кулак, хвастался он.

II

Школьный комплекс выстроили в глубине смешанного местного леса. Он состоял из нескольких отдельно стоящих корпусов и подсобных помещений и был окружён большим дворовым пространством, защищённым со всех сторон высоким забором.

Главный корпус представлял собой непритязательное, но довольно высокое четырёхэтажное здание без лифта. Через обширный холл с низким потолком и малым количеством дневного света можно было попасть в зал для мероприятий, рядом с которым вдоль длинного коридора оборудовали студию звукозаписи и гримёрки, необходимые для костюмированных представлений, которых Барт на самом деле проводить не собирался.

Классы для учебного процесса и факультативных занятий расположились на втором и третьем этажах, на четвёртом сделали директорский кабинет, жилые покои Барта и Джейн и комнату на случай появления непредвиденных гостей. Там же, в небольшой пятиметровой нише, в которую можно было попасть через ведущую из кабинета дверь, установили центральный пульт видеонаблюдения с возможностью следить за школой из директорского кабинета.

Спальни воспитанников, спортзал, бассейн, раздевалку с рассчитанной на двадцать пять человек душевой, медкабинет и комнаты учителей и охраны разместили в двух остальных корпусах, а на вымощенном мелкой брусчаткой и украшенном кое-как подстриженными газонами дворе поместились две площадки – для игры в волейбол и баскетбол, вольер для цепных псов и приземистое длинное строение с гаражами и складом.

Несмотря на наличие в школе телефона и Интернета, доступ к Сети имелся только у персонала и был платным. Воспитанники имели право пользоваться компьютерами, но лишь в рамках обучающих программ, зато за примерное поведение получали доступ к обширной картотеке компьютерных игр, на которые Барт выделял отдельное время. Ученики младших классов могли смотреть в актовом зале мультфильмы на установленном там же большом экране, а вечерами на этом же экране крутили чёрно-белое кино тридцатых годов, востребованное в основном учительским составом, или «взросляками», как прозвали их воспитанники.