Николай Лисовой - Подворья Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме

• Название: Подворья Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме
• Автор: Николай Лисовой
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91674-191-9

«…Носящее имя основателя и первого председателя Палестинского Общества, великого князя Сергия Александровича, подворье вместило в свою историю судьбу не только построившего его Общества и всего многогранного русского наследия в Святой Земле, но и императорской России…»

---

Приглашенный для проектирования подворья архитектор Георгий Франгья (G. Franghias) состоял на службе у турецкого правительства в должности инженера. По происхождению левантийский грек, получивший техническое образование в Париже, Франгья в течение ряда лет был связан со строительными проектами ИППО в Палестине. Так, он был привлечен Палестинским Обществом по рекомендации архимандрита Антонина на строительство храма Марии Магдалины, проектировал и строил Александровское подворье в Иерусалиме, проектировал мужскую и женскую школы в Назарете, вторые этажи Мариинского и Елизаветинского подворий (строительство не состоялось из-за противодействия Палестинской Комиссии, Франгья лишь оформил фронтонами со знаками Палестинского Общества оба подворья и Русскую больницу).

В сентябре, сразу после отпуска, Смышляев вновь в Иерусалиме – уже с официальным званием уполномоченного ППО в Палестине[24]. И сразу включается в работу. 18 сентября он телеграфирует Степанову: «Разрешение строить на купленном участке получено. Завтра начинаем»[25]. После необходимой подготовки 5 октября начали рыть ямы для большой цистерны и погреба, длиною около 18 и шириною 5 сажен (36 м на 10 м), при глубине около 7 аршин (ок. 5 м). Так как грунт представлял сплошную скалу, ее взрывали с помощью пороха. Извлеченный при этом в большом количестве камень весь был впоследствии употреблен на кладку стен. 25 октября начали копать фундамент для наружных стен, а 29 октября 1886 г. состоялась торжественная закладка здания[26]. Архимандрит Антонин записал в тот день в дневнике:

Фасад здания Сергиевского подворья в Иерусалиме. ГМИР

«Вся поклонническая Русь в сборе. Совершается владычное водосвятие, окропляются святой водою рвы, архиерей <епископ Иорданский Епифаний> опускается к месту закладки, читает уставную молитву и кладет слой извести. Сыплются монеты в выдолбленное в камне корытце. Уполномоченный <Д. Д. Смышляев> читает торжественно Акт события, кладет бумагу в стеклянную банку, закупоривает ее сургучом и опускает в корытце. Камень кладется и замуровывается руками всех присутствующих. В квартире полномочного шампанское и закуска с батареей бутылок. Веселье и острословие всеобщее»[27].

В соответствии с пожеланиями заказчика комплекс Нового подворья должен был включать помещения для 418 паломников из простонародья и нескольких состоятельных богомольцев, а также контору Общества с квартирами служащих, большую столовую, в которой можно было бы по вечерам устраивать чтения для паломников, кухню, пекарню, водогрейную, баню, прачечную, подвалы для хранения продуктов, складские помещения и конюшню. Для состоятельных паломников предусматривались отдельно столовая, буфет и гостиная. Для снабжения водой проектировались три цистерны.

Скажем сразу, строительство Сергиевского подворья было связано с немалыми трудностями – и архитектурного, и организационного, и финансового характера. Как для Франгья, так и для Смышляева это был не рутинный проект, осуществляемый по накатанным рельсам. Молодой, не вполне еще опытный, но весьма востребованный архитектор, который одновременно только для ППО вел три проекта (церковь Марии Магдалины, Сергиевское и Александровское подворья, не считая хозяйственных строений); отсутствие опыта подобных проектов у Смышляева – тем более в новых для него условиях Иерусалима; необходимость бесконечных согласований, даже по мелким техническим вопросам, с Петербургом, где, в Совете Общества, тоже не очень понимали не только в профессиональных вопросах архитектуры и строительства, но не сразу смогли определиться и с общей концепцией подворья, – все это, при сложности связи с Россией, при постоянной, даже не всегда оправданной экономии средств, вело к неизбежным, на ходу, корректировкам и в проекте, и в сметах. Первоначальная смета, по оценке Смышляева, «была составлена небрежно и слишком в общих чертах», что потребовало, для контроля, обратиться к известному иерусалимскому архитектору К. Шику с просьбой составить независимо смету на постройку зданий, предполагавшихся в проекте Франгья. Оказалось, что по смете Франгья на строительство подворья испрашивалась сумма в 1256186 пиастров (т. е. 231555 франков), а по смете Шика – 439481 франков. Полная стоимость проекта лежала где-то посередине и была установлена не сразу.

Виды Сергиевского подворья в Иерусалиме. ГМИР

В целом архитектор успешно справился с задачей. Здание оптимально вписано в неровный, близкий к трапеции, периметр приобретенного участка, с двухэтажными южным, западным и восточным корпусами и рядом флигелей и технических служб по северной стороне. Архитектурный ансамбль, с точным, без перегрузок, использованием исторических стилей, с замкнутым самодостаточным пространством внутреннего двора и красивой круглой угловой башней на стыке южного и восточного крыла, стал несомненной удачей зодчего.

Особые требования при разработке проекта были предъявлены к соблюдению санитарно-гигиенических норм. Конечно, они совсем не отвечают современным представлениям. Номера и палаты с самого начала планировались обширные, хорошо вентилируемые и освещенные – на каждого паломника полагалось воздуха ок. 10 куб. саженей, тогда как на старых подворьях эта цифра составляла не более 2 куб. саж. Принятая норма соблюдалась даже в случае очень больших и многонаселенных палат: две из них (в северном корпусе, в нижнем этаже) были рассчитаны на 38 паломников каждая, две в верхнем этаже – каждая на 40 человек. В восточном крыле была предусмотрена одна большая общая палата на 38 человек в нижнем этаже, и еще бо́льшая – на 65 человек в верхнем. Наконец, в южном корпусе, в нижнем этаже, одна палата была рассчитана на 41 и две в верхнем этаже – каждая на 59 человек (всего 418 человек)[28].

Строить Смышляев решил сам – как тогда говорили, хозяйственным способом, без подрядчика. Дмитрий Дмитриевич на первых порах и сам, может быть, не отдавал себе ясного отчета, за что берется. Строительство не только Сергиевского подворья – вообще Русского Иерусалима можно по праву назвать эпопеей героической. На захолустной окраине Османской империи, без хороших дорог и инфраструктуры, без подготовленной рабочей силы предстояло создать городские постройки с новейшими инженерными службами. Дерева в Палестине нет, камень – далеко не всякий годится для строительства. Значительная часть стройматериалов, а отделочные – полностью, ввозились из Европы. Главную рабочую силу составляли местные жители, нанятые из окрестных деревень. Простых феллахов, вчерашних погонщиков верблюдов, приходилось обучать новым строительным профессиям, совершенно непривычным для них. Рабочий день начинался, по условиям климата, в 6 часов утра и заканчивался под нестерпимым солнцепеком к часу дня, строительный сезон продолжался с весны до осени, исключая зимние дождливые месяцы.

В отличие от других подрядчиков, нещадно эксплуатировавших почти даровую арабскую рабочую силу, Смышляев проявлял нетипичную для колониальной страны заботу о своих строителях. Организаторский талант уполномоченного позволил привлечь арабов, греков, итальянцев – и сплотить их в дружную команду, способную создавать архитектурные шедевры в русском национальном стиле. Излишне говорить, что самому руководителю приходилось нередко быть в одном лице и подрядчиком, и инженером, и сторожем, и чернорабочим.

И проектировщиком мебели. Так, вместо обычных нар Смышляев предложил устроить деревянные двойные диваны. «Каждый такой диван, – писал он, – служит для двух человек, которые разделены между собою высокою стенкою; на стенке утверждены с обеих сторон по две полки для мелких вещей; верхняя доска дивана, служащая ложем, устроена на шарнирах и, открываясь, образует ларь для поклажи более крупных вещей; к ней приделана железная накладка, позволяющая такой ларь запирать на замок; передняя стенка нижней части дивана вынимается, дабы, по выбытию из приюта занимаемого диван поклонника, дно ларя, представляемое полом, могло быть не только выметено, но и вымыто. С каждого бока дивана привинчены вешалки для верхней одежды. Таким образом, не беспокоя соседей и не будучи сам ими беспокоим, поклонник может удобно расположиться с своими вещами, содержать свою койку в порядке и чистоте и, на время отсутствия из приюта, запирать более ценные вещи в ларе на замок, а служителю, наблюдающему за чистотою, будет полная возможность поддерживать ее в палате без особенного труда». Разумеется, Смышляев на многое смотрел глазами пермского купца, не ограниченного в дереве и не представлявшего его стоимости в Палестине. Палестинскому Обществу пришлось ограничиться железными кроватями.

Для бесперебойной работы по строительству подворья Смышляеву присылали из Петербурга по 20000 франков по первым числам каждого из весенних и летних месяцев. Впрочем, бывали исключения. Телеграмма в Петербург от 25 апреля 1887 г.: «Переведите 30 т. фр. Много платить за материалы». Бывало и так: «Деньги <за июнь> не получены. Взято заимообразно у о. Антонина 15000 фр.».