Энтони Саймски - Тихий старый дом. Записки караванщика

• Название: Тихий старый дом. Записки караванщика
• Автор: Энтони Саймски
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-80-7534-109-9

Мир, переживший глобальную катастрофу. Остаткам человечества удалось выжить и даже наладить на руинах какую-то видимость нормальной жизни. Теперь по бескрайним пустошам между запустевшими, разбросанными на сотни километров человеческими поселениями тянутся тонкие цепочки купеческих караванов. Перед нами – полная опасностей и приключений жизнь одного из караванщиков, волей судьбы столкнувшегося на своем нелегком пути с очень необычным человеком…

---

Для прицельной стрельбы на дальние дистанции он, конечно, не годился. Но для этого на караванах всегда стояло несколько пулеметов, и нанималась пара отличных стрелков с нарезными карабинами и винтовками. Моя же работа заключалась совершенно в другом. А на данный отрезок времени в том, что бы просто созерцать окружающий меня мир.

Но по условиям договора оружие должно было быть со мной всегда, даже если в нем нет явной необходимости. Впрочем, даже без договора, дробовик и так стал неотъемлемой частью меня самого. Всегда висящий вдоль тела на старом дедовом нейлоновом трехточечном ремне и готовый к использованию в любую секунду. Ничего не поделаешь, таким стал мир после Великой Катастрофы. Людей осталось мало, они стали добрее друг к другу, учтивее, внимательнее… Только при этом всегда держали палец поближе к спусковому крючку.

Местность вокруг отлично просматривалась, так что вряд ли кто-нибудь смог бы подойти к нам незамеченным. Единственное время, когда действительно стоило усилить бдительность – это ночное дежурство на импровизированном периметре. Когда повозки составлялись в круг прямо посреди степи, защищая уставших за день животных и людей от возможной пыльной бури или другой природной опасности. Главное в такой момент – не проморгать какого-нибудь ночного хищника, привлеченного запахом еды, светом фонарей и человеческими голосами.

Насколько я понял, больше всего стоило опасаться перерожденного корсака – степной лисы. Уж слишком страшные вещи про него рассказывали местные старожилы. Что ж, в каждом крае был свой легендарный зверь. Я как-то больше привык опасаться медведей. Но история учила нас, что надо относиться без страха, но с уважением к любому существу, которое встречаешь на своем пути.

Так что в целом работа действительно была не пыльной и вполне стоила своих двадцать монет.

Но был и небольшой минус. Это окружающие умиротворение слишком успокаивало нервы. А если охраняешь караван, то всегда должен быть не чеку. Именно поэтому я невольно схватился за оружие и сильно перегнулся через край дощатого борта, когда раздался окрик Столярова:

– Человек! Впереди человек!

Услышав резкие окрики, мулы недовольно зафырчали. Я сощурил глаза и приложил руку ко лбу, закрываясь от теплых лучей вечернего солнца. Надо сказать, что глаз у Столярова был очень зорким. Мне пришлось потратить пару минут на напряженное вглядывание в пыльное полотно дороги, прежде чем заметил небольшую тёмную точку.

– Сколько их там? – высунулся из ржавой кабины грузовика погонщик, поправляя перекинутый через плечо патронташ.

– Один, – буркнул Илья. Его лицо вновь обрело сосредоточено-хмурое выражение.

Я нагнулся к рюкзаку и тоже достал из него ременной патронташ с двумя десятками патронов двенадцатого калибра. Столяров спокойно развернул ствол ДШК по направлению движения, но пыльник снимать не стал.

– Что за человек хоть? – спросил я, набрасывая патронташ на плечо и поднимаясь со своего места.

– Не знаю, – ответил здоровяк. – Не видно пока. Но это точно человек.

– Один?

– Угу.

Я встряхнулся. Лучи вечернего солнца действовали слишком уж успокаивающе, что способствовало явному снижению бдительности. И хоть я и не думал, что впереди нас ждут какие-либо неприятности, род моей деятельности обязывал быть готовым ко всему.

Время тянулось неимоверно медленно, словно взятое под контроль неспешным степным вечером. Тёмная точка человека медленно приближалась, увеличиваясь в размерах. Со временем стало отчетливо видно, что это одинокий путник. Похоже, он тоже давно заметил караван, и остановился, дожидаясь его приближения. На нём была широкополая шляпа и длинный, почти до земли, выгоревший плащ. Рядом с путником на земле стоял потрёпанный рюкзак, а в руках была крепкая палка, которую он, видимо, использовал как трость.

Мулы замедлили свой шаг и телега стала понемногу останавливаться. Я посмотрел назад и увидел, как снижает скорость весь караван из десяти повозок. Судя по открывающейся дверце кабины, на следующей за нами двухъярусной телеге, сам Уджаев решил посмотреть на путника.

Я поправил патронташ и проворно спустился на землю, как только оси колес перестали поскрипывать.

Именно за это я и любил свою работу. Потому что всегда можно было встретить интересных людей и повидать много чего любопытного.

Уджаев был своеобразным купцом. И хоть в целом он делал всё то же, что и любой другой, в его исполнении это выглядело как-то по-особенному. Так, например, Москвин никогда бы не остановил караван, встретив одинокого путника. Скорее прикрикнул бы с высоты повозки, чтоб тот посторонился и не делал резких движений. Анарбек же наоборот, всегда рад был остановиться и поговорить с каждым встречным. Я списал это на то, что места здесь достаточно пустынные и подобные встречи – большая редкость. К тому же, меня самого разбирало любопытство увидеть человека, который смог так далеко забраться в степь на своих двоих.

Для верности и по привычке, я держал руку на дробовике. И хоть оружие и висело вдоль тела, что могло вызвать иллюзию того, что я не готов его использовать, это было далеко не так. За долгие годы я неплохо приноровился стрелять из него навскидку, почти от бедра. Главное было оказаться на эффективной дистанции до цели.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что необходимости стрелять не возникнет. В десятке метров от головной телеги стоял старик. Не такой немощный дряблый старик, который уже ничего не соображает и не может выйти на улицу без посторонней помощи, а очень крепкий и достаточно высокий старичок.

Густые седые волосы выглядывали из-под его широкополой шляпы и падали на засаленный воротник плаща. Сам же плащ был расстегнут, и под ним торчала поношенная легкая рубашка, заправленная в камуфляжные брюки. На широком ремне был закреплен нож и пара нейлоновых подсумков. На ногах старика были удобные сандалии.

Если честно, я всегда подозрительно относился к людям в длинных плащах, особенно если встречал их на пути каравана. Ведь под подобной одеждой можно было спрятать всё что угодно. При должной сноровке даже гранатомёт. А во всём этом облачении путник напоминал какого-то ковбоя из старого кино. Для полного сходства ему не хватало разве что пары револьверов и лихого скакуна.

На всякий случай я положил палец на скобу дробовика и приветливо поднял левую руку. Старик спокойно кивнул. Его узкие, прищуренные глаза внимательно меня изучили. Я двинулся к нему, обходя его по небольшой дуге, чтобы просмотреть участок земли за его спиной.

Ко мне присоединился ещё один охранник-казах с укороченным Калашниковым в руках, обходя путника с другой стороны.

Всякое бывало. Не исключено, что, не смотря на отлично просматривающуюся местность, где-нибудь рядом лежит целый отряд бандитов, прикрытых брезентом и присыпанных землей и обрывками травы.

– Ас-саляму алейкум, почтенный, – с очень своеобразным акцентом, произнес подходящий к нам Уджаев.

– Добрый вечер, – кивнул старик. Голос его звучал спокойно.

Я бросил быстрый взгляд на купца. Приветливая улыбка украшала его широкое, азиатское лицо. Но, не смотря на это, он не спешил приближаться к незнакомцу, засунув большие пальцы под ремень брюк, поправляя его под складками нависающего живота.

За его спиной из открытых дверей ржавой кабины телеги выглядывали наш погонщик и ещё один охранник, держащий в руках старый добрый «АК-74». Рядом с каждой повозкой каравана так же спустилось по одному охраннику, и они осторожно двинулись к редким, скрюченным стволам изменённых деревьев. За одной из турелей блеснул отчетливый зайчик оптического прицела.

Следом за Анарбеком следовал его логист Азамат Бикашев. Это был высокий, немного худощавый мужчина средних лет, который всегда был чем-то недоволен. Светлая рубаха, украшенная национальным узором, была выпущена поверх камуфляжных брюк песочной расцветки.

На бедре был пристегнут пистолет, а подмышкой зажата грубая коричневая папка, полностью набитая бумагами. Ещё Азамат всегда носил небольшую тюбетейку, всё с тем же национальным узором, что и на рубахе. Тюбетейка была порядком потасканной, с толстым, засаленным кантиком. Причем носил он её на затылке, и у меня иногда складывалось впечатление, что у него туда вбит гвоздик. Потому что другого объяснения тому, почему тюбетейка не сваливается с его головы, я не находил.

Тем временем Уджаев остановился в паре метров от старика, и, смотря куда-то вдаль мимо его плеча, сказал:

– Не сочти за неуважение, но есть ли при тебе оружие или что-то, что может нам угрожать?

– Нет, – хмыкнул старик.

– Тогда, чтобы мне быть спокойным, мы осмотрим твои вещи. Знаешь же, что так надо?

Старик молча кивнул и развел руки в сторону, не сходя со своего места.

Анарбек сделал еле заметный жест головой второму охраннику, и тот, закинув автомат за спину, быстро прохлопал обе штанины старика.