Максим Владимирович - Последний кабальеро

• Название: Последний кабальеро
• Автор: Максим Владимирович
• Жанр: Альтернативная история

История каждого дома и каждой семьи особенная. Каждый мнит себя героем. Все хотят стать мерилом чести и совести. Но много ли есть таких, кто сможет ответить на вопрос, человек ли он, утвердительно? Страна старых легенд забытого народа, развалин недавнего прошлого, ещё мнящего себя силой, и новых, агрессивных идей и жажды наживы. И вечных как сама Земля историй, которые никогда не кончаются…

---

Методио пожевал губу и медленно, словно охотник, которыйбоится спугнуть добычу, проговорил.

– Плохо, совсем плохо. Надо сказать отцу Мигелю. Может быть, и доктора, дона Рафаэль Ортис позвать придётся. Думаю, старик последнее лето живёт. Вотчто, я пойду прямо сейчас, больше оружия вроде бы нет в доме. Это спрячь, куда следует. Вернусь к ужину, может быть с кем-то ещё, так что приготовь что-то более приличествующее месту и времени, женщина!

Сабина перестала помешивать варево, упёрлась грязными руками в свои широкие бока, и смерила его своими жгучими и злыми, как угольки глазами.

– Не тебе меня учить, старый, что надо делать, а чего делать не следует. Идёшь – иди, а советы мне ненужны от такого дурня, что не может починить свои сапоги!

Оставив последнее слово за собой, чтобы при случае указать наглой бабе на её законное место, Методио гордо вышел на улицу. И тут же сник. Жара стала за прошедшие полчаса ещё более непереносимой. И пёс, и птицы, и люди, все куда-то попрятались от палящих лучей светила. А ему ещё идти в Сан-Кристобаль, искать отца Мигеля, а потом тащиться в город, к дону Ортису, если священник решит, что вмешательство медицины пойдёт на пользу последнему аристократу из рода дель Васко-и-Дингадо. Он натянул обтрёпанную широкополую шляпу на седую голову, надел истоптанные высокие кавалерийские сапоги, что стояли возле гамака, поправил пояс с широким охотничьим тесаком и спустился на пыльный двор, прямо под солнечные лучи. Пройдя немного, он остановился, и повернул к высокой конюшне, где хранил кое-что из своих вещей. Внутри опять же никого не было, парни чистили стойла рабочих лошадей с другой стороны, а эта часть постройки всегда использовалась для хозяйских дорогих скакунов. После смерти Элеганс больше никто не оставлял здесь своего любимца, даже редкие теперь гости оставляли своих коней на улице, у привязи под навесом. Да и раньше редко, кто оставался в гасиенде больше, чем на день, а теперь такого года три не было. Внутри было сухо, чисто, никакого обычного лошадиного запаха, характерного для любого стойла, не было тут и мышей, следовательно, и кошки не обитали в старой постройке, с их отвратительными запахами. Даже куры сюда не заходили, поскольку для них не было никакой поживы на каменном полу. Солома уже не покрывала каменную кладку, оставшуюся от предшествовавшего здания, времён до колонизации этого края. Методио прошёл к стойлу, где раньше стоял пони донны Изабеллы, же давно издохший, и отодвинул пустую кормушку. Деревянная колода скрывала небольшую нишу в полу, прикрытую обломком черепицы. Вакеро достал нож и осторожно приподнял обломок. Щелчок! Из образовавшегося отверстия торчало шило, своего рода защитный механизм его тайника. Он смело убрал «крышку» и поглядел внутрь тайника. Две кожаные сумки, обмотанные поясами с местным орнаментом, кисет, крепко замотанный в тонкую рваную тряпицу, амулет, с которым он ходил на охоту, заговорённый старым шаманом Итчекаса, что давно уже помер от водянки. Две пачки патронов на 45, ещё не распечатанные, по двадцать штук в каждой. Бычий пузырь, в котором лежали мелкие монеты, старые медные песо и новенькие стальные сантимы, недавно начавшие выпускаться. В пузыре лежали ещё серебряные десять монет, по реалу каждая. Под всем этим богатством лежала плотная парусина, которая прикрывала большой чёрный шестизарядный револьвер, армейский, один из тех, что носят кавалеристы из стражи генерал-капитана. Произведён гуэро всего три года назад, если клеймо не врёт. Он осторожно взял оружие и осмотрел, хотя никто не мог прикасаться к револьверу, не покалечившись о хитроумную ловушку.

– Вот ведь как вышло, сеньор сержант. Вы давно уже мертвы, а я жив и пользуюсь вашим оружием. – Методио пробормотал вслух и сам испугался своего голоса. Прислушавшись, он убедился, что никто его не подслушивает. Тогда он сунул револьвер себе в подсумок, кинул туда одну пачку патронов. Затем подумал, и достал два реала и десять песо, из копилки-пузыря. Аккуратно уложив всё обратно, он осторожно взвёл механизм защиты и прикрыл черепицей свой тайник. Затем поставил на место старую кормушку и притопал редкий песок, что заносил сюда ветер через всегда открытые ворота. Отряхнувшись, Методио вышел из старой конюшни.

На дворе не было ни одной живой твари, ни одного человека, и после прохлады конюшни, которую из-за толстых каменных стен не прогревало солнце, старому вакеро казалось, что его облили раскалённым маслом. Хоть он и привык к солнцу, и всю жизнь прожил тут, но этот день был особенно жарким. А ведь это ещё не конец лета, если не придут тучи, в такой жаре за неделю погибнут все те жалкие всходы, что едва вылезли из земли после засушливой весны.

– Эй, старик, куда отправился? Или Сабина опять что-то купить отправляет нашего патриарха?!

Весёлый голос заставил его вздрогнуть, одноглазый Мигель, выполнявший не совсем чётко определённый круг обязанностей. Он был что-то вроде управляющего на ближних земельных участках, но иногда выполнял и функции секретаря при доне Хуане. Мигель появился, словно демон из-под земли, разве что грома и серного запаха не было. Несмотря на жару, он был одет как всегда в свой облегающий чёрный костюм, как у настоящего дворянина, и светлые кожаные сапоги, из шкуры горного козла. Голову венчала лихая шляпа, вроде той, что носят офицеры-кавалеристы, только без кокарды. Тонкие усики, холёная физиономия и единственный, но быстрый глаз, замечающий всё, что его и не касалось, отчего-то всегда были противны старому Методио. В правой руке управляющий, всегда в кожаных перчатках, держал тонкий хлыст, а в левой, мешок с какими-то неприятно пахнущими склянками. Так что некоторое сходство с жителем подземного мира у него было, что дало повод Методио ненавидеть управляющего ещё сильнее, хотя его отвращение и так было абсолютным. Но показать он его не мог, потому попытался состроить улыбку, и как можно вежливее промолвил, приподняв шляпу.

– Пошёл, потому что врач сеньору нужен. И заказать мессу для Игнасио. А что вы в такое пекло ходите, всё равно, сейчас ни разбойник, ни вор не полезет никуда. Пока украсть попытается, хотя, что у нас красть, да и парни не дрыхнут, слышите, песню поют, его раз пять удар хватить может!

– Ах, Методио, Методио! Ты как всегда предан своему хозяину, и кроме того, слишком уверен в том, что знаешь людскую природу. Ну, ладно, иди, если свою голову тебе не жаль. Если увидишь в городе дона Басилио, передай от меня привет и подтверди, что я буду завтра, как и обещал!

Не дожидаясь ответа, Мигель, насвистывая мотив, незнакомый Методио, прошёл внутрь усадьбы. Старик помедлил, глянул назад, но управляющий уверенно шёл в дом, не собираясь останавливаться и добавлять какое-то новое задание. Методио был в некотором привилегированном положении, и потому напрямую Мигель не приказывал ему, зато обращался с просьбами, которые старик не решался игнорировать. Кто знает, если умрёт старый дон Хуан, не сможет ли этот пройдоха завладеть землями «Гранд террано донасьон»? Старик подумал, а не мог ли этот сын спившегося священника и бывшей туземной рабыни быть причастным к тем поворотам судьбы, что лишили дона Хуана земель? Но тут же он отверг такое предположение, поскольку из-за трусливого характера Мигель Кобардио, может и желавший после смерти хозяина прихватить что-то себе из господского имущества, хотя бы и землю, скорее стал бы рыться на старом кладбище, чтобы продать кости студентам-медикам, чем посметь пойти против закона. Но он всё равно был неприятным типом, полным всяческих скрытых и неприятных вещей.

Методио вышел за ворота усадьбы, побрёл по кое-как проложенной дороге вниз, в сторону мертвых домиков Сан-Кристобаль. Когда-то дорога эта была выстроена по приказу местного владыки, мелкого князя туземцев, но с тех пор минуло уже половина тысячелетия, а у новых хозяев не было нужды в ремонте старой дороги. Только в последние пару лет, видимо из-за постоянных взрывов, камни стали вылезать, превратив гладкую поверхность дороги в настоящее испытание для коня и человека. На телеге ехать было совсем невозможно, отчего и не ездили сюда знатные господа, а уж если и приходилось навестить старого хозяина, то поднимались на холм верхом, но не по дороге, а по протоптанной тропе, рядом с разворошенным каменным полотном. Особо мешающие камни убрали прошлой весной, но сильные проливные дожди проделали в пустотах канавы, отчего разрушение дороги только усилилось. Методио уныло обозрел будущий путь, ему предстояло преодолеть не меньше мили, пока он доберётся до первых домиков поселения. По тропе он не решался идти, так как в это время года в траве на склоне было много змей, а его сапоги имели кое-где прорехи. Самое отвратное, это быть укушенным мелкой гадиной, которую и не увидишь, и медленно подыхать, мечась в бреду и агонии. Несмотря на то, что камни должны бы привлекать тварей, на дорогу они не желали вылезать. Это было главной причиной, почему Методио побрёл по искорёженному пути.