Марина Миргород - Книга рекордов бизнеса

• Название: Книга рекордов бизнеса
• Автор: Марина Миргород
• Жанр: Детектив

Авантюрно-детективный роман «Книга рекордов бизнеса» рассказывает историю семьи российского олигарха Амелресова. Его подозревают в убийстве делового партнера Эрика Оффенгеймера, крупнейшего бриллиантового магната. Волей судьбы в руки Дэна, сына старинных друзей Амелресова, попадает дневник погибшего. Дневник меняет мировоззрение юноши и знакомит его с философией Оффенгеймера, в основе которой лежит идея о том, что объективной реальности не существует, а существует лишь многообразие её версий.

---

После ужина наступил самый тяжелый этап дня для Миланы. Она так и не считала себя полноправным членом этой изысканной тусовки. Поэтому каждый вечер придумывала правдоподобный предлог для того, чтобы уйти спать пораньше. Или же улавливала подходящий момент, когда она никому не бросалась в глаза. Это было самым любимым ее средством от мучительного высиживания после ужина с ребятами, а еще хуже, со всеми взрослыми, если складывалась такая ситуация. Сейчас почти что подвернулся такой удачный момент, когда она могла улизнуть в свою каюту никем не замеченной.

На палубе стало совсем темно. Только горел свет внутри гостиной, и большие фонарики со свечами на самой палубе. Барыш вежливо сидел возле кресла, в котором полулежала Эмма, завернувшаяся в плед, и развлекал ее фотографиями в IPad. Илья и Юлия Абельман с огромным интересом слушали Дэна, который зачитывал из Интернета новости про дневник дяди Эрика. Волна слухов о его дневнике шквалом охватила интернет-пространство. Стоимость этого документа, в случае его счастливого обнаружения, доходила до астрономических цифр. Одним из самых почетных участников раздувания шумихи вокруг этой новости стал музей Гуггенхайма. Речь уже шла не только о последнем дневнике Эрика, который мог раскрыть тайну его смерти. Высказывались предположения, что существовало несколько томов, написанных рукой Оффенгеймера. То есть у писателей и публицистов, репортеров и историков, политиков и экономистов была потенциальная возможность ознакомиться с жизнеописанием выдающегося бриллиантового магната, вращавшегося в самых что ни на есть приближенных к власти кругах, обладавшего засекреченной информацией по множеству вопросов международной политики; талантливого бизнесмена и экономиста, яркого и нестандартно мыслящего человека, чья жизнь и откровенные мысли о событиях, ее наполнивших, могла бы стать отражением целой эпохи и породить немало международных скандалов.

Однако, в чем-то Эрик, отошедший в мир иной, был счастливее живых людей, пребывающих на нашей бренной земле и поминутно сталкивающихся с суровой реальностью. Именно эта суровая реальность и раскрывалась сейчас во всей красе перед Миланой, которая нечаянно заметила, как густые волосы Юлии Абельман коснулись плеча Дэна, когда она наклонила голову к экрану его компьютера. Сердце Миланы не выдержало, и она не стала больше дожидаться, пока удачный для ретировки момент ускользнет, тихо поднялась и ушла с палубы.

Вдруг кто-то сзади ее негромко окликнул. Это был Дэн.

– Милана, куда это Вы собрались?

Милану как будто кто-то кольнул в легкие, отчего ей стало ощутимо трудно дышать.

– В свою каюту, – выпалила она. – В смысле, я пойду, пожалуй, спать. Я немного устала.

– Немного не считается, – весело заявил Дэн. – Пойдемте со мной. Зачем Вам скучать в своей каюте в полном одиночестве? Мы сейчас начинаем играть в карты.

– Спасибо, что зовете, Дэн. Правда, я не могу, я устала.

– Вы отдохнете за игрой. Пожалуйста, Вы не можете уйти. Вы почти что, можно сказать, стали членом нашей семьи. Вам будет весело, я обещаю. Идемте.

– Я…

– Я не принимаю отказов!

И Милана поплелась за Дэном обратно на палубу, не найдя больше аргументов для сопротивления.

Шел второй час ночи. Взрослые разошлись по каютам и видели уже десятый сон. Эмма также давно спала, выпив свои многочисленные лекарства под чутким руководством самого Амелресова.

В центре палубы стоял пуфик для ног, на нем была расстелена газета. Юля сидела прямо на полу перед пуфом, скрестив ноги, и сворачивала какую-то непонятную сигарету. После того, как сигарета была приготовлена, ее зажгли и пустили по кругу. Барыш разливал девушкам вино. Разговор был совершенно ни о чем: в центре внимания был несчастный Барыш, которого Юля пыталась научить общению с противоположным полом. Между тем продолжалась игра в карты. Юля и Илья весело смеялись, стараясь при этом не слишком шуметь, чтобы не разбудить взрослых. Брат и сестра выражались очень свободно и вели себя раскованно. Разговор происходил на английском языке.

– Барыш, передай мне плед, – скомандовала Юля.

Барыш послушно передал ей плед.

– Барыш, ты должен научиться быть настоящим мачо. Зачем ты сделал то, что я тебе велела? – не унималась смеющаяся Юля.

– Как зачем, – смутился несчастный, – потому что ты попросила, значит тебе холодно.

Последовали пароксизмы сдавленного смеха. Даже Милана не выдержала и улыбнулась.

– Барыш, никогда не делай то, что тебе велит девушка, если хочешь быть настоящим мачо, – и снова последовал смех. – Вот, смотри, – и Юля стянула газовый шарфик с шеи, затем она встала, подошла к борту яхты и вытянула руку с шарфиком над водой, – вот если я сейчас отпущу шарф и скажу тебе прыгнуть за ним в воду, ты и это сделаешь?

– Да, прям тут же, и не задумался бы, – жалко пытался шутить красивый Барыш, походивший на ласкового пса.

– Клянешься?

– Клянусь! – крикнул Барыш.

Тут Юля отпустила шарф.

– Барыш, прыгай! – скомандовала она.

Илья и Барыш подлетели к краю палубы и перегнулись через него, чтобы увидеть, какова была судьба шарфика. Его тут же подхватил ветер и, развеваясь и переворачиваясь в воздухе, шарфик полетел над поверхностью воды, пока, наконец, не исчез в темноте.

– Ну что же ты, ты же поклялся, прыгай! – издевалась Юля.

На Барыша было жалко смотреть.

Дэн и Милана остались сидеть на своих местах.

– Вам не весело? – спросил Дэн, смотря Милане прямо в глаза. Его прямой взгляд в темноте трудно было оценить. Но взгляд был беспокойный, и Милане почудилось, как будто Дэн что-то важное сейчас определит для себя, услышав ее ответ.

– Нет, – серьезно сказала Милана, – мне жалко Барыша. Я иду спать, с Вашего позволения.

Глава 2. Самый умный осьминог

Плавно передвигая свое овальное тельце глубоко под толщей морской воды, к объекту невнятной конфигурации подполз осьминог. Как только десять тысяч рецепторов на одной его «руке» коснулись этого предмета, мозг откликнулся сигналом «несъедобно». Дальнейшая рекогносцировка показала, что это человеческое изобретение, которое, как вспомнилось осьминогу, называется «сумка». Потеряв всяческий интерес к бесполезной находке, наш друг равнодушно пополз дальше, оставив никчемный предмет непонятного назначения украшать морские глубины.

***

Высшее общество, закрытые клубы, кастовая система, элитарность. Неужели Дэн видит себя в этих рамках? И что требуют от него эти рамки? Закончить престижный вуз, МГИМО, например, учащихся которого можно условно подразделить на три основных категории: отпрысков мафиозных миллиардеров, дети которых плохо спят по ночам из-за бряцания костей скелетов в папином шкафу; миллионеров средней руки, чьи грешки поменьше, а аппетит побольше; и нищебродов-богатеев с быстрыми короткими деньгами, которые решили, что перескочат в новую социальную касту с помощью своих детей. Потом получить диплом, потом поступить на недостижимо для других выгодное место работы благодаря папиным связям и работать рука об руку все с теми же выходцами из МГИМО. А получается, что жизнь, которая должна напоминать, по сути, чистейший алмаз, который по воле человека подвергается огранке, заранее огранен именно таким образом, каким его захотело видеть общество. И при том далеко не все общество, а лишь тонкая его прослойка. Почему именно так, а не иначе? Почему человеку так редко позволяют насладиться творческим процессом огранки бриллианта под названием собственная жизнь? – размышлял Дэн. Он родился в Москве, но будучи еще совсем маленьким, отправился с родителями в Грецию, где его отец работал в посольстве. Так что по-гречески он научился говорить быстрее, чем на родном русском. После Греции была Испания, куда он попал в возрасте семи лет. Тогда впервые он почувствовал, что значит расставаться с друзьями. Друзья из посольства провожали его со слезами на глазах. Конечно, это были в основном девочки, кто плакал. Но это, несомненно, тронуло его мальчишеское сердце. Дальше была Португалия, где он оставил свою первую любовь – португальскую девочку африканской крови по имени Мариана, с необыкновенными синими глазами. Тогда он осознал, что национальные и расовые различия не имеют для него значения. Это было счастливейшее время в его жизни. Эпоха двухтысячных, невероятные истории, исходившие от людей из окружения отца, о новых русских олигархах, об их частных самолетах, об их офшорных счетах… Потом была Мексика, где Дэн понял разницу между морем и океаном и решил, что постарается в жизни мыслить масштабами океана, и не зацикливаться на рамках, обозначаемых морскими берегами. Потом была Саудовская Аравия, где его семья жила за высокими стенами забора, в доме, который скорее можно было назвать зАмком. А за забором была нищета. Тогда Дэн осознал несправедливость мироустройства и стал задаваться многими риторико-философскими вопросами, сильно поколебавшими его веру в разумность социальной организации. Ну а потом плавно наступили университетские годы. В весьма разнохарактерной и разнокалиберной студенческой среде МГИМО Дэну помогли правильно ориентироваться в жизни те впечатления, которые он получил в детстве в разных частях белого света. Он понимал уникальность своего положения, социального статуса, но никогда не превращался в сноба. Хотя временами его снобизм, впрочем, вполне сбалансированный и обоснованный, носящий более интеллектуальный, нежели кастово-материальный характер, прочитывался в том, насколько тщательно он выбирал узкий круг своих друзей, сохраняя при этом со всеми окружающими прекрасные дружеско-приятельские отношения. Девушки появлялись в его жизни не очень часто и больше эпизодически, так как он довольно быстро в них разочаровывался. Да и времени у него было катастрофически мало. Все свободные дни, каникулы и летние месяцы он проводил в Европе с родителями, которые брали его с собой на дипломатические обеды и ужины, выставки и культурные мероприятия, в театр на мюзиклы и спектакли. Отец его в это время работал в Лондоне. Живя там летом, Дэн мог сесть на самолет и уже через мгновение оказаться в Париже, или Мадриде, или в Милане, или в Афинах и наслаждаться досугом в этих прекрасных центрах многовекового культурного наследия. Если в Венском оперном театре шла какая-то редкая постановка, он мог специально прилететь, чтобы послушать уникальное выступление оперных див. Если в музей Прадо привозили редкую выставку, он не задумываясь, мог на нее попасть. И надо сказать, что родители не скупились, стараясь привить сыну любовь к высокому искусству.