Юрий Игрицкий - Россия и современный мир №02/2011

• Название: Россия и современный мир №02/2011
• Автор: Юрий Игрицкий
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2011
• ISBN: 2011-2

Профиль журнала – анализ проблем прошлого, настоящего и будущего России их взаимосвязи с современными глобальными и региональными проблемами. Журнал имеет многоплановый, междисциплинарный характер, публикуя материалы по истории, социологии, философии, политической и экономической наукам. Ключевые рубрики – «Россия и мир в XXI веке» и «Россия вчера, сегодня, завтра».

---

1. Алексеев А. Деньги уходят и не обещают вернуться // Вестник Института Кеннана в России. – 2009. – Вып. 15. – С. 18–27.

2. Алексеев А.В. Налоги, которые мы (нас?) выбирают // ЭКО. – 2008. – № 8. – С. 17–33.

3. Алексеев А.В. Российский производственный потенциал по гамбургскому счету // ЭКО. – 2010. – № 8. – С. 65–74.

4. Алексеев А.В., Кузнецова Н.Н. Российский производственный аппарат: вчера по три, но очень большой, а сегодня по пять, но маленький? // ЭКО. – 2010. – № 3. – С. 15–36.

5. Григорьев Л., Крюков В. Мировая энергетика на перекрестке дорог: Какой путь выбрать России? // Вопросы экономики. – М., 2009. – № 12. – С. 22–37.

6. Лужков Ю. Российские «Законы Паркинсона» [http://www.luzhkov.ru/print.htm].

7. Рубченко М. Ура, у них депрессия! // Эксперт. – 2009. – 28 декабря. – № 1 (687) [http://www.expert.ru/printissues/expert/2010/01/ura_u_nih_depressiya/].

8. BEA. National Economic Accounts. Current-Cost Net Stóck of Private Fixed Assets by Industry. Table 3.1ES.

9. BEA. National Economic Accounts. Fixed Asset Table. 2009. Table 3.9E.

ДИНАМИКА ЭТНОРЕЛИГИОЗНОЙ СТРУКТУРЫ НАСЕЛЕНИЯ РФ (по материалам переписей)

Ю.А. Гаврилов, А.Г. ШевченкоГаврилов Юрий Андреевич – кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАНШевченко Александр Георгиевич – старший научный сотрудник Института социологии РАНЭтнорелигиозная статистика: Задачи и проблемы исследования

Исследование этнорелигиозных отношений в современной России предполагает наличие надежной и достоверной фактографической базы, сформированной в результате анализа статистических данных. Только опираясь на такую базу, представляется возможным адекватно выявить реальную картину того, в какой мере тенденции и закономерности взаимодействия между этнорелигиозными общностями, сложившиеся в процессе исторического формирования российской цивилизации, находят свое проявление на современном этапе ее развития.

Поэтому в первую очередь возникает настоятельная необходимость проанализировать численный состав и количественные параметры этнорелигиозных общностей современного российского суперэтноса, их сравнительную динамику и процентное соотношение, для чего следует обратиться к результатам последних переписей населения РФ. В связи с тем, что материалы переписи 2010 г. находятся в стадии обработки и их публикация еще впереди, мы завершим наш анализ переписью 2002 г. В дальнейшем предполагается проанализировать результаты последней переписи для того, чтобы сопоставить их данные с выводами настоящей статьи.

Первая постсоветская перепись 2002 г. выявила в составе нынешнего населения РФ более 180 этнических единиц самого разнообразного уровня (этносов, субэтнических, этнографических, этноконфессиональных групп), тогда как предыдущая перепись 1989 г. зафиксировала лишь около 130 этнических единиц. Налицо рост этнического разнообразия российского населения, происходящий как за счет появления новых этнических групп, так и в связи с изменением этнической самоидентификации у многих жителей страны.

Несмотря на отмену в российском паспорте нового образца графы «национальность», жители РФ не стремятся рассматривать себя как вненациональную (термин «национальное» в данном случае используется как тождественный понятию «этническое») общность «россиян». Этническая идентичность по-прежнему имеет в их жизни большое значение, причем религия в процессе сохранения этнической идентичности играет чрезвычайно важную роль, а в ряде случаев даже оказывается решающей.

Следует сразу отметить, что использование данных переписей населения в целях исследования современных этнорелигиозных отношений наталкивается на серьезные трудности. В отличие от первой Всероссийской переписи населения 1897 г., где именно религиозная принадлежность являлась одним из базовых параметров учета жителей Российской империи, тогда как собственно этнические характеристики играли подчиненную роль (задавался лишь вопрос о родном языке), советские переписи не касались религиозно-мировоззренческой ориентации опрашиваемых. Исключение составила лишь перепись 1937 г., но ее результаты до недавнего времени были строго засекречены.

В переписных листах первой постсоветской переписи населения РФ вопрос о религиозной принадлежности также отсутствовал. Вот почему делать выводы о количественных параметрах и динамике основных религиозных общностей современной России можно лишь на основе данных об этнической структуре ее населения, исходя из того значения, которое религиозная принадлежность имеет в ходе формирования и сохранения этнической идентичности. Религиозный комплекс выступает в качестве одного из базовых компонентов этногенеза, часто играя в нем первостепенную системообразующую роль.

Последнее не случайно. Как свидетельствует опыт этнической истории, в основе единства любого этноса помимо общности языка, территории и исторической судьбы всегда лежит определенная система ценностной регуляции, укорененная в соответствующей религиозной традиции. В этом плане акт «выбора веры» обретает характер одного из ключевых моментов этнической истории.

Разумеется, полного совпадения объема понятий этнического и религиозного не бывает. В составе русского, украинского и белорусского населения помимо религиозного большинства, принадлежащего к Русской православной церкви, имеются довольно многочисленные группы старообрядцев (до 2 млн.), тоже считающих себя православными, а также приверженцы различных протестантских конфессий (баптисты, адвентисты, пятидесятники) и старого русского сектантства (духоборы, молокане). Кроме того, известная часть верующих украинцев и белорусов придерживаются католицизма (4, с. 44). Среди осетин, этнически представляющих единый народ, выделяются две субэтнорелигиозные группы – иронцы, преимущественно православные, и дигорцы – мусульмане-сунниты (1, с. 65–69).

Таким образом, религиозную неоднородность ряда российских этносов, разумеется, следует учитывать. Тем не менее, хотя и с определенными поправками, вполне корректно говорить о доминирующей роли того или иного религиозного комплекса в жизни этноса. В данной связи, в частности, этнорелигиозная связка «русский – православный», равно как и «татарин – мусульманин», «бурят – буддист» или «еврей – иудей» есть не только обращенная в прошлое идентичность, но и конкретная реалия сегодняшнего дня (5, с. 527). Вследствие этого, рассматривая динамику этнической структуры российского населения на основе данных переписей, определяющих своего рода верхний предел численности этнорелигиозных общностей, можно сделать важные выводы и относительно изменения его религиозного состава (6, с. 11).

Здесь надо иметь в виду следующее обстоятельство. В процессе формирования «культурно-исторического типа» – локальной цивилизации, лежащий в ее основе религиозный комплекс может выступать как системообразующий элемент сразу нескольких, причем зачастую этнически неродственных народов, становясь своеобразной духовной основой суперэтнической религиозно-культурной общности. Так, в XIV–XX вв. на пространстве Северной Евразии, ставшей месторазвитием российской цивилизации, сложилась православно-христианская суперэтническая общность, ядром которой явился великорусский народ. Наряду с родственными восточнославянскими этносами украинцев и белорусов, эта общность объединила целый ряд автохтонных угрофинских, тюркских и других этносов, малочисленных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, а также диаспоры народов ближнего и дальнего зарубежья, дисперсно проживающих на российской территории.

Одновременно можно говорить об аналогичном суперэтническом комплексе народов мусульманской культуры в составе автохтонных тюркских и северокавказских этносов и этнодисперсных диаспор выходцев из Средней Азии и Закавказья. Менее многочисленна, хотя и достаточно представительна, буддийская культурно-историческая общность, состоящая из монгольских (буряты, калмыки) и тюркского (тувинцы) народов, а также восточноазиатских диаспор различного этнического происхождения.

Помимо них в современной России можно встретить многочисленные диаспоры народов, принадлежавших к другим аналогичным суперэтническим культурно-религиозным общностям: западнохристианской (немцы, поляки, финны, литовцы, латыши, эстонцы – исторически католики и протестанты) и монофизитско-несторианской (армяне, ассирийцы), а также приверженцев национальных и локальных религий (евреи, караимы).

В связи с вышеизложенным, говоря о динамике этнорелигиозного состава населения РФ, целесообразно проанализировать данные четырех переписей (1970, 1979, 1989 и 2002 гг.) под углом зрения изменения численности названных общностей, делая особый акцент на результатах первой постсоветской переписи 2002 г. Выбор этих переписей обусловлен прежде всего единой методикой их проведения, что облегчает сравнительный анализ данных. Кроме того, именно в 70-е годы берут свое начало многие современные этнодемографические процессы и тенденции, динамика которых была зафиксирована и отражена в соответствующих переписных документах.