Галина Мурсалиева - Междуцарствие в головах

• Название: Междуцарствие в головах
• Автор: Галина Мурсалиева
• Жанр: Психология
• Год: 2006
• ISBN: 5-89357-174-6

Как мы жили? Как мы живем до сих пор и почему? Почему наши дети выпрыгивают из этой жизни в окна? Кто такие «намордоранцы?» Куда звонить «при любви»? Как можно обречь людей на гибель, и как вернуть людей к человеческой жизни? Эта книга история жизни нашего общества за последнее десятилетие через призму причудливого отображения ее в сознании людей. Все связано нюансами человеческих напряжений и защит, обманов и самообманов, зависимости и честности.

Адресуется всем, кто стремится понять.

---

КАК МЫ СТАЛИ ВИРТУАЛЬНЫМИ

Общество злых детей

2003 год. На первом канале телевидения состоялась премьера передачи «Розыгрыш». Планета… не помню, как называется…

Повсюду – вой людей, убедивших себя в том, что «с волками живем уже». Идет какая-то дико-агрессивная волна самопрезентаций: «Я лучше, чем вы!» Чем? «Чем вы все!» Сплошная линия когтей и клыков – неслабые звенья. Каменный век телевидения, внутривидовой отбор: «Если мы сначала не ударим, голоса нашего никто не услышит. Сначала ударь (ударь, ударь, ударь!), потом получишь рейтинг. Без него погибнешь от холода, голода, диких зверей. По-волчьи вой!»

– Мужчина, я хочу вам сказать, что вы – подонок!Поаплодируем. Передайте микрофон женщине, она очень хочет что-то сказать.

– Мужчина, я от себя тоже очень хочу сказать, что вы…А это же все феномен толпы. В толпе всегда кто-то первый кричит: «Вот он, бей его!» Бегут-догоняют целыми селами, целыми стадионами, «целыми» телеаудиториями – кольями забивают, арматурой глушат, лежа на диванчике, мысленно сжигают на площади. И – рейтинг, конечно – рейтинг, что уж там «За стеклом», что там «Окна»! Только ленивый об «Окнах» этих не писал, и только ленивым – нам вот с вами – и казалось, что ниже опуститься уже невозможно. Еще казалось, что если переключишься – значит, все и нормально. Не нравится – не смотри, жми другую кнопку. А понимаете, что случилось: НЕКУДА БОЛЬШЕ ЖАТЬ.

На одном канале люди, преодолевая страх (игра такая), а заодно и брезгливость, едят-давятся прямой кишкой свиньи. На другом – «Розыгрыш». Я попала не в начало, а в конец первой истории (всего их в передаче три). Успела только увидеть девушку, на которую неожиданно с высоты что-то не то высыпали, не то вылили. Ей страшно обидно, она пытается поначалу ругаться, а потом плачет: всерьез, по-настоящему. Это – странно, но нам показывают ее теперь уже в студии, вот она сидит на сцене. Рядом в креслах – актриса Русланова и писатель Шендерович. Их тоже разыграли. Сейчас покажут как…

Это все в субботний вечер – внимание расслабленное, после рекламы возвращаюсь на канал не сразу, поэтому не знаю, что происходит, но по тому, как мечется на экране Русланова, создается ощущение горя – взаправдашнего. Она причитает, хватается за мобильный, кричит (цитирую не дословно, но по смыслу точно): «Зашла в магазин, вышла, а на месте моей машины – танк». И в самом деле, показывают настоящий танк, и под ним – раздавленная машина! Зрителям это видно, но зрители-то знают, как передача называется, а Русланова о присутствии телевидения и не подозревает (я это уточняла): съем-ки велись скрытой камерой и все «шилось» на живую нитку-эмоцию.

Затертое слово «шок» здесь просто нечем заменить: актриса испытывает настоящий шок, и мы это видим, мы слышим, как она это свое горе прокрикивает, оплакивает. Видим ее и в другой, уже новой стадии, когда больше не кричится и она молча курит. Там есть забавные элементы, с точки зрения людей посторонних, – я их намеренно опускаю. Я хочу показать, что если это и комедия положений, то только не для героини – у нее-то трагедия, и прочувствовать это ей дают по полной программе.

Подъезжает, наконец, машина ГАИ, начинается разговор автоинспекторов с танкистом. Все герои – члены съемочной группы, в ситуации по-настоящему живет, ее проживает только Русланова. Танк в итоге отъезжает, и только после того, как она ощутила уже все сполна: вот они – раздавленные, раскоряченные детали любимицы, вот она – ее боль, посмотри, зритель, просмакуй всю эту гамму чувств, – вот только тогда ей объясняют подмену, показывают спрятанную невдалеке ее целехонькую машину. И она бежит, смеется. И это все что угодно, но только не смех человека, которого только что остроумно и безобидно разыграли. Это скорее смех счастья: уже не чаяла, мысленно, эмоционально похоронила, а вот оно – живо…

ШУТ-точки. Кажется, вот сейчас над ухом довольного, в прошлом «нотного» телеведущего Валдиса Пельша проблестит стрела – и странно, что не одет он в шкуру…

* * *

Третья тема – Шендерович… Этот розыгрыш зрители в зале признали лучшим. Что же с ним произошло?

Есть физическое здоровье, но существует еще и понятие здоровья психического. Если перевести одно в другое, то можно попробовать представить себе ситуацию так. На человека нападает стая бандитов, бьет, калечит, сбивает с ног. Бьет уже лежачего. Удары звериные, явно ощутимые. Неожиданно все прекращается, и человеку говорят: «А это был розыгрыш! Мы не бандиты и не стая».

А в чем розыгрыш? А в том, что мы не бандиты и не стая… Ха-ха. Предупреждал Булгаков: «Никогда не разговаривайте с неизвестными…» Виктору Шендеровичу позвонили как бы из подмосковного города, кажется, Королева, и «юбилейным» голосом сообщили, что подавляющая часть города мечтает побывать на его концерте. Он верит (а почему бы, собственно, и нет?), приезжает в названный Дом культуры, и здесь его встречает характерный типаж – такой «новый русский» (тот самый актер-танкист, «убивший» автомобиль актрисы). Типаж по-своему так балагурит, конвертик с гонораром сует, тут же просит «сфоткаться» с девками – «они так мечтали!». И что? А «Мастер и Маргарита»: «Машину зря гоняет казенную! – наябедничал кот, жуя гриб». Тут вот тоже что-то такое «ябедное», и все кажется: ну теперь-то уж рассмеются, скажут: «Гляди, коллега, вон там камера – как мы тебя, а?» Но до первой крови бьют в драках, а тут – «розыгрыш». И Виктор выходит на сцену, где в зале, понятное дело, занято всего-то ряда два-три, но типажи опять-таки подобраны мастерски: в одном ряду – солдатики, из другого – провинциально-вычурно и в то же время скромно одетые дамы глядят с непередаваемым обожанием, и крепко сидят мужчины, похожие на председателей советских колхозов.

Ну нет у Виктора никаких догадок, начинает он концерт. И вот только начинает, как на сцену выпрыгивает женщина и громким шепотом вопрошает: а не предупреждали ли, мол, его о том, что ей поручено вести сурдоперевод, потому что в зале есть глухонемые? Шендерович удивлен, но согласен: он снова начинает вступительное слово, но тут в зале поднимается другая женщина и елейным голосом говорит о благодарности ему, Виктору Шендеровичу, за то, что он посетил их славный город. Все попытки выступающего (пожалуйста, мол, давайте после концерта все вопросы) разбиваются о фанатичный блеск глаз и бесконечный поток кругленьких, как мыльные пузырьки, слов: мы так любим вас, вы великий русский писатель.

Писатель отшучивается в своей манере:

– Я, знаете ли, настолько же великий, насколько русский…

Когда дама, наконец, садится и на сцене возобновляются попытки все-таки начать концерт, с места поднимается господин с вдумчиво-внимательным взглядом и развивает мысль о том, что много вот что-то нынче стало на виду всяких-разных шендеровичей, якубовичей ну и так далее. «Вопрос-то в чем?» – нервничает Виктор; он уже окончательно разадаптирован, не понимает, что происходит. Да, забыла сказать, что ряд солдатиков пустеет – они сообщили, что им концерт очень нравится, но дальше сидеть не могут, так как опаздывают к ужину.

Вопрос «антисемита» в том, что всюду должны быть представлены нации пропорционально. Согласны? Шендерович заводится, почти кричит о том, что нет, он так не считает, люди должны всюду, по его мнению, быть представлены пропорционально таланту! «Антисемит» не сдается, Шендерович говорит, что либо он уходит со сцены, либо разговор окончен. «Антисемит» продолжает…

Шендерович поворачивается и уходит.

Смотрите, как его разыгрывают: сначала человек испытывает абсолютную профнепригодность – он-то ведь не знает, что это все выходят «прямо из зеркала трюмо, маленькие… в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком». Что смакуется все – и эта вот его растерянность теперь, когда он уже сидит в кресле на «гостеприимной» сцене студии Первого канала, в том числе. Камера выхватывает его реакцию – вот он смеется: как бы «да, ребята, молодцы, здорово я попал, мастера вы талантливые»… Но вот он слегка забылся, он просто не в силах следить за собственной мимикой. Закрыл лицо руками, виден один только глаз, и ловит его камера, все ловит: смятение, стыд за себя – муки какие-то просто невыносимые! Идет изощреннейшее, просто садистское измывательство – подглядывание за человеком, помещенным внутрь ситуации, совершенно дикой; подглядывание за подглядывающим за собой – бедная старая передача «За стеклом». Ее считали этической голытьбой, но там-то участников изначально предупреждали о скрытой камере!

А просто нет предела совершенству…

* * *

«Что дальше происходит в квартире № 50?.. Словом, был гадкий, гнусный, соблазнительный, свинский скандал…». «Милиция», грозящая отвезти писателя в отделение, «новый русский», требующий деньги вернуть, кричащий, что Шендерович ему в итоге швырнул не те деньги: «Мы тебя как человека приняли, а ты главного человека в городе обидел!» (Замечу в скобках еще раз, что все цитаты из телепередачи не дословны, я пытаюсь передать суть.)