Владимир Саморядов - Аксолотль и статуэтка превращений. Часть первая

• Название: Аксолотль и статуэтка превращений. Часть первая
• Автор: Владимир Саморядов
• Жанр: Русское современное

В конце девяностых годов в одной кубанской станице случилось странное. Ожили вдруг герои старинных легенд и сказок, да и сами люди в этих героев превратились. Ведьмы стали на шабаши собираться, колдуны расплодились, вампиры и вурдалаки. Наша история о том, как это произошло, что этому предшествовало и как все закончилось….

---

– Ну-у, – обиженно промычал Леша.

– Да, – поддержала Сашу Леночка. – А еще какой-нибудь дух возьмет и в тебя вселится. Станешь тогда одержимым.

– А знаешь, как Нюрка одержимость из Тузика выгоняет? – Продолжил Саша. – При помощи кипятка. Будет и за тобой бегать, горячей водой обливать. Ошпарит, кожа с тебя слазить начнет, с мясом вместе.

– Ой! – Испугался Леша.

– Так что молчи и не шевелись.

– Даже нос почесать нельзя?

– Даже нос. Иначе станешь одержимым….

– …И вареным, – закончила Леночка.

Леша сразу же одеревенел.

– Отлично, – обрадовалась Леночка. – Теперь кого вызывать станем?

– Ленина, – предложила Люба, девочка полная, еще толще Леночки, в больших, круглых очках. – Гитлера, Сталина, Ломоносова, Александра Македонского.

– Жглота! – Решительно объявил Саша, вдруг вспомнив, что и он знает кое-кого из знаменитостей. – Вот кто – самый великий человек.

По мнению Саши, да и всей станичной шантрапы такого же пошиба, районный рэкетир и «смотрящий» по кличке Жглот был самым великим в мире человеком. Перечисленные Любой имена Саша, конечно, слышал, но они не находили в его душе должного отклика. «Какие-то ленины, сталины, ломоносовы, что в них особенного, что они такого совершили? Денег заработали? Так у них шестисотого „Мерседеса“ не было. Тоже мне гении».

Бандит Жглот отправился в мир иной в начале года. Причем его кончина была на редкость неприличной, не достойной такого высокого и известного в криминальных кругах имени. Жглота не расстреляли из автомата, не взорвали в автомобиле, он даже не умер от цирроза печени – смерть приемлемая в кругах любителей алкоголя. Жглота укусил за палец любимый тойтерьер жены, собачка маленькая, карманная, и Жглот, не ожидавший, что на его значительную персону покусится столь незначительное животное, умер от инфаркта.

– Ну, хорошо, – согласилась Анфиса. – Будем вызывать Жглота. Дух Жглота, явись! – Анфиса закатила глаза, стала покачиваться из стороны в сторону, вращать головой, напуская на себя какое-то подобие транса. – Дух Жглота, мы призываем тебя.

Анфисе стали вторить остальные, кроме Лехоши. Леша еще как-то мог принять, чтобы в его тело вселился Ломоносов или Гитлер, но Жглот…, Жглот – это страшно, это слишком значительно для хрупкого тела. Поэтому Леша молчал, боясь пошевелиться.

Анфиса взяла тарелку подержала ее немного над пламенем свечи, от чего на краях осели черные пятна копоти, потом поставила тарелку на ребро и резко опустила на стол. По ее мнению такой способ позволял прихлопнуть духа тарелкой и не дать ему улететь.

– Дух Жглота, ты здесь? – Провыла Анфиса и начала елозить тарелкой по бумажному листу с буквами. Вскоре стрелка остановилась на слове «Да».

– Он здесь, – сообщила Анфиса. – Задавайте вопросы.

Ребята испуганно переглянулись, а Лехоша вторично громко испортил воздух.

– Ну, – робко начал Саша. – Вступлю ли я в мафию, когда вырасту?

Сделаться крутым бандитом было Сашиной серебряной мечтой, смыслом существования, целью жизни. По его мнению, и мнению ему подобных, настоящий мужчина должен состоять в мафии, служить в милиции или, на худой конец, сидеть в тюрьме.

Все стали вращать тарелку. Нарисованная на тарелке стрелка ходила кругами, останавливалась на мгновение возле какой-то буквы, шла дальше. Выходила какая-то абракадабра, словно Жглот собрался разговаривать с ними на китайском языке. Потом стали проступать русские слова, но слова ругательные. Возможно, это была последняя тирада, произнесенная Жглотом в момент собачьего покусания. О Сашином вступлении в мафию здесь речь не велась.

– М-да, Сантер, – заключила Леночка. – Не хотят тебя в мафию принимать.

Вдруг влетевший в форточку резкий порыв ветра распахнул дверь и задул все свечи. В наступившей темноте и тишине раздался громкий хриплый голос:

– Я убью тебя! На перо посажу, и никто тебе не поможет!

– Ай! – Первым завыл перепуганный Лехоша. Он резко дернулся и опрокинул на себя стоявший на плите чайник. Второй свалилась под стол теряющая сознание Анфиса.

– Он говорит! – Заверещала Леночка.

– Он хочет в меня вселиться! – Вопил мокрый и ударенный чайником Лехоша.

Хриплый голос продолжал разноситься по округе:

– И твой кипяток тебе больше не поможет! Сейчас только до тебя дотянусь.

– Он говорит! – Тоненько верещала под столом Анфиса, потерять сознание ей не удалось.

Саша Бякин предположил, что Жглот, разозленный нетактичным вопросом про мафию, пришел именно за ним, что в мафию Саша таки попадет, но только в потустороннюю. Саша попытался убежать, но заплутал в темноте и со всего размаху врезался в стену. Зазвенела посуда, посыпались с полки ножи, ложки и вилки. Обрушился в раковину кусок штукатурки с потолка, потревоженного Сашиным ударом.

– Карга старая, ведьма! – Хрипел пропитым голосом дух. – Кипятком, как куренка, ошпарила. Убью, сейчас же убью.

– Это не дух, – вдруг догадалась Леночка. – Это Тузик орет. Его Нюрка снова кипятком ошпарила.

– Хи-хи-хи, – тоненько и неубедительно засмеялась Анфиса.

– Хо-хо-хо, – засмеялся Саша, но тоже как-то истерически, пытаясь заглушить страх.

Но Леша не смеялся. Напуганный, облитый горячей, слава Богу – не кипящей, водой, ударенный железным чайником по самому темечку, он громко расплакался и попросился домой.

Включили свет. Достали из-под стола Анфису. Вытерли грязной кухонной тряпкой Лехошу. И разозленный Саша пинками погнал его домой.

– Я, помойка ты несчастная, – ругался Саша, – только-только хотел Жглота спросить, судьбу свою узнать, а ты….

– А что я? – Ныл Леша. – Меня водой горячей обожгло. Я, может быть, умру скоро от ожогов.

– Не умрешь. А вода от духов помогает. Зря, что ли, Нюрка Тузика водой обливает. Тебя, может быть, это только и спасло.

– Да-а-а, – неубедительно согласился Леша. – Но мне же больно! И чайником меня по голове ударило. У меня теперь сотрясение мозгов.

– У тебя не может быть никакого сотрясения, – безапелляционно объявил Саша.

– Это почему? – Заинтересовался Леша.

– Нету у тебя мозгов. Нечего там сотрясать. А чайник по голове тоже от духов помогает. Может, он злого духа из тебя и вышиб, жизнь твою спас.

Открыв высокую железную калитку, оснащенную крайне тугой и ударной пружиной, братья вошли во двор. Во всех окнах маминого дома ярко горел свет. Ревела музыка, от которой отчетливо дребезжало оконное стекло. По этой светозвуковой активности братья догадались, что мама находится в доме не одна, и, возможно, уже к утру у них появится новый папа.

Саша и Леша не ошиблись. Сегодня вечером, пока они вызывали духов и получали чайниками по голове, Альбина познакомилась с каким-то мужиком, привела его в гости, твердо решив выйти утром за него замуж. На взыскательный взгляд обретенный кандидат в мужья выдающимися качествами не отличался. Росточка он был маленького, ниже самой Альбины. Рыжеватая шевелюра, сильно прореженная бурной молодостью, требовала починки в соответствующей клинике. Цвет лица был желтовато-землистым, что говорило о любви к горячительным напиткам. А блудливые глазки так и бегали из стороны в сторону, оглядывая дом и меблировку.

Альбина этих подозрительных симптомов не замечала. Она накрыла щедрый стол, купила вина и водки и теперь потчевала жениха едой, выпивкой и музыкой.

Густой сигаретный дым закрывал очертания комнаты: курили как будущий муж, так и сама Альбина. Громкая музыка и алкоголь выбивали из мозгов скромные остатки благоразумия. Потом мужик, чтобы потрясти избранницу своей музыкальностью, принялся подпевать магнитофону. Его пронзительный фальцет, похожий на скрежет циркулярной пилы, произвел на Альбину неизгладимое впечатление. Она закатила глаза и радостно зааплодировала.

Саша и Леша задержались на некоторое время под окнами, пытаясь разглядеть гостя сквозь незанавешенные окна, и определить, какую новую пакость им приготовила судьба, а потом пошли на кухню. В «кухню», в это скромное жилище стариков и детей, вели два входа: со стороны дома и с южного крыльца, с которого были видны все закубанские окрестности. Братья вошли в жилище с задней стороны, прошли в свою комнату, вернее коридорчик между комнатой деда с бабкой и настоящей кухней. Саша продолжал отчитывать Лешу за нетактичное обращение с духами:

– Все из-за тебя, помойка! Кто мне теперь скажет: вступлю я в мафию или нет? Чихаешь, воздух портишь, чайники на себя роняешь….

– Горячие, – напомнил Леша.

– Живой же! – Взорвался Саша. – Я, может быть, жить теперь не смогу. Я в мафию хочу!

– Давай тогда мы тоже духов вызовем, – предложил Леша.

– М-м-м…, – задумался Саша.

– Ты же видел, как Анфиска духов вызывает: берешь тарелку, крутишь, дух отвечает. Я тоже духов спросить хочу, стану ли я богатым-пребогатым?