Николай Кудласевич - Ник Уда

• Название: Ник Уда
• Автор: Николай Кудласевич
• Жанр: Русское современное

Ник Уда – это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…

---

А наши души бесконечно бегут по этим мирам, совершая зло и добро, где-то больше, где-то меньше. И рано или поздно они появляются в Раю, где все идеально. А спустя полвечности появляются в Аду, где, в общем-то, тоже все идеально, потому что добро и зло уже поменялись местами. Поэтому душа всегда оказывается на своем месте. Даже совершая зло, она делает это органично.

И вывод прост: в каждом мире душа находится в гармонии с этим самым миром. Моя душа не исключение, как и ваша, и всех тех, кого вы считаете мразями. Мы все на своем месте, и значит, стремиться что-то менять – бессмысленно.

Ник Уда

Комментарии:

Ine_SS-A: это отличная мысль. Такие надо обдумывать в хорошей компании и за рюмочкой коньяка;)

Vol4eg: ты плохо молился и попал в АД. и кстати мысль эта далеко не новая о цикличности кто только не говорил. все эти перерождения, паралелльные измерения… что ты сказал нового, чмо?

Глава 8. +2°

За окном быстро сменяются пейзажи лесов и приснеженных полей. В ушах играет N.R.M. разных периодов, и за песней «Бацька» идет «Хавайся ў бульбу», а вслед за ними «Дастала». Рандом ничего не ставит случайно.

Хорошо, что в день рождения мехмата я разрешил Гене покувыркаться с той страхолюдиной на своей квартире. Эта милость с моей стороны оказалась хорошей инвестицией, потому что теперь Гена отрабатывает водителем на собственном автомобиле в моем импровизированном вояже в Киев. Уже достаточно старенький Volvo 740 вместил, кроме хозяина и всеми вскоре любимого Павла Леонидовича Юневича, ту его шесть-из-десяти-Люду и Васю – моего давнего товарища со школы. У каждого свой круг ответственности: Васин товарищ примет переночевать, Гена за рулем, а Люда, возможно, даст всем троим. Это не проблема для таких страшных, как она. Вероятнее, даже счастливый билет.

В Украине сейчас разгар очередной революции, а это значит, что самая популярная группа всея постсовка – «Ляпис Трубецкой» – будет выступать в Киеве на Майдане Незалежности. Эти ребята с татухами и бодрым СКА некогда были обыкновенными певцами ртом, исполнявшими несложные тексты про любовь и голубей. Мне нравились те песни, хотя я тогда был еще очень мал, и мне даже российская поп-музыка не была противна. Но мы выросли: я и «Ляпис Трубецкой». Теперь их призыв – борьба за честь, достоинство, право гордо носить звание человека. Потому их творчество запретили на родине, в Беларуси. Мне искренне наплевать на экономику, но, кажется, регулярное посещение десятками тысяч молодых беларусов концертов «Ляписов» в Вильне, Киеве и Варшаве лишает национальный бюджет миллионов долларов. Хотя это не моя проблема, а госбюджета и тех, кто его доит.

В предвкушении знакомства со столицей Украины, в предчувствии бодрого концерта одной из любимых групп я все смотрел на эти бескрайние и, похоже, бесхозные поля. Уже скоро я заодно увижу и тот-самый-Майдан, всколыхнувший информационное пространство всей планеты. Надо отдать должное, хохлы умеют привлекать к себе внимание. О беларусах мир до сих пор ничего не знает, будто и нет 10 миллионов человек где-то на границе Первого и Второго мира. Или Третьего.

В город мы планировали приехать под вечер, как раз к началу концерта Михалка и его банды. Я бы заправился местным бухлом еще в машине, но на площадь не пускают пьяных, что, в общем-то, правильно. Поэтому с постной рожей, но патриотичными мыслями, сижу и не дергаюсь.

– Слушай, Диана спрашивала про тебя, – Гена решил, что его писклявый голос лучше, чем «Народный альбом» у меня в ушах. – Ты не звонишь ей. Не, я понимаю, мол, перетрах и все такое, но как-нибудь позвони, ты ей понравился. Уверен, что для тебя она рабочий вариант.

Ох, я почти угадал: мою Леди Ди зовут Диана. Позвоню ей в какой-нибудь слишком угрюмый одинокий вечер. Уверен, она, если я позову, даже симулирует болезнь, чтобы приехать на карете скорой помощи «за редким лекарством» ко мне на район. Настолько я был хорош тогда. А Гена, к слову, оказался проницательным хером: понял, что она для меня проходной вариант, хоть и симпатичная. Я дал ей 8 из 10.

– А откуда ты ее знаешь?

– Да она же моя одногруппница.

Интересно, парень учится в ЦПХ, и все еще более-менее вменяем. Я думал, эти курицы на одну ночь им там основательно мозги склевывают.

– Ты ей ничего не говори, понятное дело. Я просто еще не разобрался со своими чувствами.

– У тебя есть чувства? – попытался пошутить Вася. Гена в это время сделал «понимающий кивок». Он определенно не глуп.

Киев встретил холодно, киевляне – потеплее. Гена оставил машину недалеко от самого Майдана, где сотни тысяч человек уже ждали выступления лучшей музыкальной группы в этой сраной Восточной Европе. И да, они беларусы. Вот так-то, выкусите, «поющие нации» этого богом забытого региона. Ха, «поющие наци». Делюсь хохмой, пользуйте.

При входе на площадь нам сканирующим взглядом салютовали бойцы самообороны, взявшие на себя полицейские функции, пока менты выжидающе курили в сторонке. Пробиться компанией к сцене оказалось трудным делом: тела зевак и протестующих не собирались пропускать нас без боя. Пришлось остановиться в сотне метров, посчитав это достаточным, чтобы стать полноценными свидетелями большого концерта.

Эхо наслаивалось на музыку, доносились лишь отрывки, поэтому казалось, что многое я слышал впервые. Среди промерзших, но довольных туловищ я дал себе обещание прослушать все альбомы, начиная с «Капитала» – того самого, когда «Ляпис Трубецкой» изменился до неузнаваемости.

Несмотря на недостаток эстетического удовольствия, концерт был великолепен, в основном из-за единения всей этой толпы. Впервые с Плошчы-2010 я видел столько людей, собравшихся в общем порыве покончить со старым дерьмом во что бы то ни стало, да еще и концерт. Все прыгали и подпевали кумирам, чаще не в такт. Один парень прямо передо мной знал все песни наизусть, и постоянно пытался перекричать многотысячный люд. Он был так увлечен этим занятием, что я три раза безнаказанно и легонько пнул его коленом – ему было просто плевать, он отрывался, он был в другом измерении, где не существовало пинков в зад. Это вынудило меня проникнуться его бодрым настроением и петь все, что помнил, даже если это было одно слово в конце строки.

Миссия была выполнена, и после концерта вся наша компания решила закончить вечер в традиционном беларуском стиле: упиться. Мы спустились по Хрещатику вниз, оставив за собой тысячи людей на площади. Было удивительно и странно, что значительная часть из них не ушла искать лучшее продолжение вечера, а осталась на Майдане, потому что их дело еще не закончилось. Как и не закончилась «работа» тех, кто им противостоял. Таких же простых парней, которым именно в этот декабрь выпала работенка паршивее обычного.

Выбранная нами забегаловка оказалась вполне себе ничего. Перед входом на полздания мерцал бокал пива, и примерно столько мы собирались выпить. После четвертого забега официанта с фирменным темным пивом Platinum в обеих руках мне показалось, что пора сваливать. Вася объяснил дорогу, и я вышел, оставив за себя меньше денег, чем должен был. Беларусы, такие прижимистые у себя дома, за границей расточительны. Я не сомневался, что оставшаяся компашка оставит по счету с лихвой – мог еще четыре пива взять на вынос.

Проехав пару станций метро-бомбоубежищ, я пересел в троллейбус, где оккупировал место, не обещавшее лишних конфликтов с аборигенами. Почему, кстати, хохлы не покупают наши минские троллейбусы? Хорошие тралики, не этим же старьем людей перевозить. Белкоммунмаш мог бы подсуетиться и начать рекламную акцию в Украине с лозунгом «В новую жизнь на новом троллейбусе». Хотя нет, это лишком смело для конвульсирующего государственного предприятия.

На какой-то остановке за Днепром в салон вошла Она. Неестественно белое лицо, светло-русые волосы, белая шапка и такого же цвета куртка – радость любого расиста, просто великолепно белая девочка. Я бы дал ей девять-из-десяти только за личико. Она была очевидно молода и пьяна: эти легкие покачивания из стороны в сторону, в зависимости от движения троллейбуса, говорили, что наша фифа даже не пытается противостоять инерции. Она болталась у поручня как поплавок в ветреную погоду, и ее беспомощность будила во мне смесь почти бескорыстного спасителя и азартного рыбака.

Я просто смотрел на нее в упор, не отводя взгляда – он характеризует меня как доминанта. Она вроде как один раз это заметила, и теперь демонстративно игнорировала мою сторону. Когда эта подростковая версия снежной королевы вышла на такой же незнакомой мне (как и весь этот город) остановке, я без оглядки выбежал вслед за ней.

– Девушка, простите! Эй, извините! Я, возможно, напугаю вас, но я просто обязан сказать один факт: американцы выяснили, что круг постоянного общения каждого человека полностью меняется раз в семь лет.