Юлия Крён - Дитя огня

• Название: Дитя огня
• Автор: Юлия Крён
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-14-7036-0, 978-5-9910-2887-5, 978-966-14-7492-4, 978-966-14-7495-5, 978-966-14-7496-2, 978-966-14-7494-8, 978-966-14-7493-1

936 год. Юная Матильда ничего не знает о своих родителях, она не помнит иного дома, кроме святой обители. Однажды в монастыре появляется раненый юноша по имени Арвид, и сердце красавицы трепещет… Вскоре на монастырь совершают дерзкое нападение, и только Матильде и ее возлюбленному чудом удается спастись! Арвид уверен, что убийцы были посланы за ним… но чужеземцы преследуют Матильду. Потому что именно она – наследница королей!

---

Чтобы отвлечься, девушка внимательно рассматривала здания. В одном из окон она заметила кузнеца за работой, в другом – троих мужчин, толкающих тяжелые дубовые бочки. В воздухе пахло не только жареным мясом, но и свежеиспеченным хлебом. Кроме этого Матильда ощутила неприятный запах конского навоза – признак того, что, помимо мастерских, складов и хозяйственных построек, где-то рядом находилась и конюшня. А в доме, где проживало много мужчин, которые могли позволить себе иметь оружие и лошадей, мясо и свежий хлеб, наверняка был и парадный зал.

– Матильда?

Девушка вдруг услышала свое имя и обернулась. Ее звал не Арвид и не монах, как она сначала предположила, а какая-то женщина, которая, судя по горделивой осанке, чувствовала себя здесь уверенно и не прислуживала хозяевам, а, наоборот, сама привыкла отдавать распоряжения.

– Тебя зовут Матильда?

Девушка окаменела. Эта женщина с живым взглядом не просто знала ее имя – она обратилась к ней на таком чужом и в то же время родном языке. На бретонском.

Матильда невольно скрестила руки на груди. Ее мучили вопросы, бесчисленное множество вопросов: кто эта женщина, что это за место, куда исчез Арвид? Но произнести она смогла совсем другое:

– Я хочу в монастырь.

Этими словами она как будто пыталась отгородиться стеной от незнакомки, хотя от нее, по всей видимости, не исходило никакой угрозы. У женщины был приветливый взгляд, правильные черты лица и опрятная одежда, но она говорила на языке, знать который Матильда не хотела и – вдруг пронеслось у нее в голове – не имела права.

Незнакомка хотела еще что-то сказать, но в это время раздался чей-то смех. Из дома вышла еще одна женщина. Ее взгляд был не доброжелательным, а насмешливым, и смотрела она на Матильду не приветливо, а с назойливым любопытством.

– Это не монастырь, – сказала она по-франкски.

Матильда не смотрела ей в глаза. «Кто эти люди? И куда пропал Арвид?»

– Перестань язвить, Герлок, – одернула ее доброжелательная женщина, которая теперь тоже заговорила на франкском языке, хоть и с сильным акцентом. – Ты же слышала, что ей пришлось пережить.

– Да, но я не понимаю, почему брат Дадон думает, будто ты перед ним в долгу. Он ведь из тех, кто отказывается находиться с тобой в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы с тобой поздороваться.

– Помолиться за спасение души Ричарда он не отказался.

– Хотя и считает его бастардом, недостойным того, чтобы унаследовать земли своего отца.

Эти слова не обидели доброжелательную женщину, и, когда она подошла ближе к Матильде, ее взгляд по-прежнему был приветливым.

– Меня зовут Спрота.

Герлок и Спрота.

Матильде ни о чем не говорили эти имена. Спрота осторожно положила руку ей на плечо, и девушка невольно наклонилась, но вскоре любопытство заставило ее поднять голову и лучше рассмотреть обеих женщин. Спрота была одета в простое льняное платье и жилет, который на груди завязывался двумя лентами, закрепленными на овальных металлических застежках.

Герлок выглядела куда более нарядной. Она носила пояс с позолоченной пряжкой, притягивающую взгляд брошку в форме трилистника, блестящие бусы и браслеты. Прежде всего, ее одежда была более откровенной: туника без рукавов оголяла плечи. Однажды Матильда и Маура шептались о том, что за стенами монастыря женщины одеваются ярче и легкомысленнее монахинь, которые довольствуются серыми или черными рясами из грубой ткани. Но Господу не могли быть угодны неприкрытые плечи женщин, даже тех, кто не посвятил свою жизнь служению Ему. То, что раньше поражало их с Маурой воображение, теперь, когда Матильда своими глазами увидела такую женщину, казалось просто отталкивающим.

– Что это за место? – спросила она.

Герлок рассмеялась, во взгляде Спроты появилось сочувствие.

– Должно быть, ты еще не пришла в себя после всего, что пережила, не так ли? Но я обещаю тебе, как пообещала брату Дадону: здесь ты сможешь успокоиться. Конечно, я помогу своей землячке.

– Но я не… – попыталась возразить Матильда, но не договорила.

Она не знала, была она землячкой этой женщины или нет. Она знала только то, что очень замерзла, хотя, в отличие от Герлок, ее плечи были прикрыты одеждой. И еще Матильда была голодна, поэтому ей следовало быть благодарной за любую заботу.

Спрота указала на большой дом за своей спиной:

– Здесь останавливается граф Вильгельм, когда приезжает в Фекан из столицы, Руана. Раньше я тоже там жила, но сейчас нам безопаснее здесь. Я мать его сына Ричарда.

Матильда широко открыла глаза. Из-за своих неприкрытых плеч Герлок походила на грешницу, но девушка не ожидала, что женщина с добрыми глазами тоже окажется таковой. Она представилась как мать его сына, а значит, была конкубиной Вильгельма.

Матильда залилась краской, в то время как Спрота не испытывала ни малейшего стыда. Наоборот, гордость светилась в ее глазах, когда она указывала рукой в том направлении, где раньше девушка видела кузнеца. Там, перед мастерской, играл маленький пухленький мальчик с темными кудряшками. Деревянным мечом он полушутя замахивался на пожилого мужчину, а тот ловко уворачивался от ударов. На поясе у воина висел железный меч, пока еще слишком тяжелый для ребенка.

– Это Ричард, – сказала Спрота, – наш сын.

– А я сестра графа, – представилась Герлок.

В отличие от ее откровенной одежды, такое положение не являлось постыдным, но Матильда вздрогнула от мысли, что сестра Вильгельма в то же время была дочерью Роллона, а он, в противоположность своему сыну, в душе всегда оставался язычником.

Матильда забыла о голоде и холоде, она хотела только одного – уйти прочь от этих женщин, темноволосого мальчика, воинов.

– Я не могу здесь находиться, – решительно заявила она, скрестив руки на груди. – Я хочу в монастырь. И я не совсем бретонка, я всю жизнь провела в окружении франков.

Герлок насмешливо подняла брови:

– А кто я? Мой дедушка, отец моей матери Поппы, был не кто иной, как Беренгер де Байе, товарищ Роберта – брата короля Эда.

Матильда не знала этих имен.

– Я из знатного рода, – продолжила Герлок, – а можешь ли ты сказать о себе то же самое?

Эти слова были произнесены шутливым, а не язвительным тоном, однако Матильда почувствовала себя неловко, ведь и вправду не могла похвастаться таким же высоким происхождением.

– Я монахиня, – упорствовала девушка, – и я готовилась принять постриг, когда…

– Если ты еще не приняла постриг, – перебила ее Герлок, – значит, ты не монахиня!

– Это ничего не значит, – не отступала Матильда. – Я всю жизнь провела в монастыре и не видела ничего другого.

Герлок снова хотела что-то возразить, но Спрота жестом велела ей молчать.

– В Фекане нет женского монастыря, – спокойно сказала она. – А если бы и был, без приданого тебя бы туда не приняли. Его я дать тебе не могу, но, поскольку я должна отблагодарить брата Дадона, здесь ты получишь все необходимое: теплый дом, новую одежду, сытную еду.

Ее слова звучали очень заманчиво, и на мгновение Матильда готова была отдать жизнь за любое из этих благ.

В разговор снова вмешалась Герлок.

– Вот только здесь никто не молится, – съязвила она.

Матильда в тот же момент хотела заявить, что нет ничего важнее спасения души, тем самым стремясь убедить себя в ничтожности борьбы за существование, которую она вела в лесу вместе с Арвидом и из которой вышла победительницей.

Но, прежде чем она успела произнести хоть слово, высказывание Герлок опроверг другой человек.

– Это неправда!

Матильда не заметила, что малыш Ричард уже не играл деревянным мечом, а подошел к ним, внимательно прислушивался к разговору и теперь с серьезным видом заявил:

– Мой отец много молится! Он набожный человек.

У мальчика был такой же живой и теплый взгляд, как у Спроты, а кудри не темные, какими казались издалека, а рыжеватые. Разве норманны не должны быть светловолосыми? С другой стороны, Арвид тоже сын норманна, но у него темные волосы.

– Арвид… Где Арвид? – спросила Матильда резким голосом.

– Монахи не могут заботиться о тебе, – уклончиво ответила Спрота.

– Но…

Герлок не стала смягчать суровую правду:

– Дадон и Арвид уже давно отправились в Жюмьежский монастырь.

Она больше ничего не произнесла, но Матильде, которая в ужасе оглядывалась по сторонам, показалось, что она услышала ее невысказанные слова: «Они ушли и ни разу не обернулись, чтобы рассказать, куда привели тебя, и чтобы с тобой попрощаться. Они были только рады от тебя избавиться».

Матильда никогда бы не подумала, что после холода, голода и утомительного блуждания по лесу что-то может причинить ей такую боль. Она хватала ртом воздух, не в силах объяснить себе такое безразличие, смириться с таким презрением. Арвид ушел… Просто ушел… Оставил ее одну, будто между ними не было того единения, будто они не согревали друг друга столько ночей, будто не было поцелуев… На ее лице застыла боль.