Галина Шляхова - Повесть твоего сердца

• Название: Повесть твоего сердца
• Автор: Галина Шляхова
• Жанр: Русское современное

Непризнанный художник, привыкший вести счёт неудачам, однажды видит сон, который меняет его жизнь. Картина, написанная под влиянием ночного видения, привлекает целый вихрь чудес, пытаясь разобраться в которых герой постепенно постигает смысл своего существования и учится иначе воспринимать своё творчество. Таинственным образом вызванные им к жизни персонажи помогают ему понять себя, а заодно и сами неожиданно оказываются участниками событий, наделёнными собственными характерами и судьбами.

---

Здесь же головки цветов пылали, но не сгорали. Красивы и свежи были эти розы, объятые пламенем, которое вопреки всем физическим законам не образовывало пепла.

– Хрустальная стена, свирепый сторож волк… К чему столько преград? Ведь никто всё равно не сможет сорвать этих цветов, поскольку они огненные, – прошептал Художник.

– Порой препятствия, кажущиеся непреодолимыми, на деле просто нелепы. Тот, кому действительно что-нибудь нужно, непременно получит это, – отозвалась Аврора.

Не дожидаясь ответа, она подошла к стене и слегка стукнула по ней ногтем. Высокая ограда разлетелась на миллионы осколков, хрустальным дождём посыпавшихся на землю. Волк зарычал глухо и раскатисто, но, прежде чем Художник успел остановить её, девушка уже приблизилась к нему вплотную. Она положила руку на голову лютому зверю и тот, завиляв хвостом, точно домашний щенок, покорно сел и лизнул ей ладонь. Аврора надломила стебель одной из роз и, вернувшись к Художнику, протянула ему цветок. Он принял его. Хотя роза ярко пылала, она не обожгла его.

– Я поймал бы для тебя одну из птиц, что летают над нашими головами, – произнёс Художник.

По небу и правда кружили стаи красивых пернатых созданий. Трудно было рассмотреть их в вышине: издали они выглядели лишь яркими пятнами разных цветов. Птицы издавали пронзительные протяжные крики, которые вряд ли можно назвать приятным звуком. И всё же было в их голосах нечто трогательное, нечто даже гипнотизирующее, что заставляло вслушиваться в них, улавливая какие-то почти человеческие ноты. Однажды Художник пробовал нарисовать такую стаю, но в его воображении неотъемлемой составляющей придуманного образа было именно птичье щебетание, которое никак не воплотить на бумаге, а потому работа оказалась заброшена, как и сотни других.

– Нет необходимости ловить их, – с улыбкой ответила Аврора. Она подняла глаза к парящей стае. Одна из птиц отделилась от своих подруг и стала снижаться. Опустившись на плечо Художника, она ещё раз слабо вскрикнула, отчего у него сжалось сердце. Хвост и крылья у птицы были ярко-красными, а туловище и головка окрашены в бледно-жёлтый цвет. Сама она была величиной с павлина, но имела непропорционально длинный клюв. Рассматривая это странное существо, примостившееся на его плече, Художник обратил внимание на карие глаза, в которых читался редкий ум. В знак дружбы только что приручённая знакомая слегка ущипнула Художника за нос. Он улыбнулся.

– Пора домой, – позвала Аврора, – прогулка по звёздам окончена.

Художник огляделся вокруг напоследок. Присмиревший белый волк растянулся на солнышке. Рядом с ним пылала клумба. Сперва Художник испугался, что зверь может опалить себе шкуру, но, переведя взгляд на розу, ласкавшую огнём его руку, успокоился.

На траве блестела прозрачная роса. Присмотревшись, Художник догадался, что это были осколки хрустальной стены, разбитой Авророй. А наверху парили птицы. Долго ещё их тоскливые крики продолжат звучать в душе Художника. Но в слившемся хоре схожих голосов явственно выделялся голос той единственной, которая выбрала его своим другом.

С сожалением покидая этот райский сад, Художник подумал, что, если бы он знал раньше о существовании мира, где воскресли все образы, давным-давно похороненные в его сердце, он избавился бы от многих горьких сожалений. Посещение волшебного места заставило его понять, что живопись одномерна, поскольку фиксирует лишь визуальный облик, оставляя без внимания звуки, вкусы и запахи, но искусство не сводится к передаче форм на бумаге. Сокрушаясь, что холст не способен вместить всю многогранность красоты его фантазий, Художник по умолчанию отказывал в этой способности и душам других людей, тогда как картины призваны служить порталом для перехода из воображаемого мира автора в мир воображения публики, где вполне приемлемы горящие без пепла лепестки цветов и летающие звёздные кони.

Жизнь в клетке

Сама жизнь – смешение: добро и зло,

счастье и несчастье, смех и горе, правда и ложь живут рядом, и так близко друг к другу, что иногда трудно отличить одно от другого.

Гавриил Троепольский.«Белый Бим Чёрное ухо»

Художник был озадачен. После посещения райского сада с волшебными цветами и дивными птицами он стыдился взамен пригласить Аврору на прогулку по серым будничным улицам. Между тем она нетерпеливо жаждала знакомства с его миром. Он недоумевал, что показать ей, с чего начать открывать перед ней превратные истины реальности. Ему не хотелось, чтобы её постигло разочарование, однако это было неизбежно. Он с лёгкостью предвидел, какой убогой ей покажется действительность. Сам он, ещё в детстве осознав несовершенство мира, за долгие годы смирился с человеческим равнодушием, повсеместной несправедливостью, скукой повседневности. Раз Аврора, по её собственным словам, была отражением его души, значит и смотреть на жизнь она станет сквозь ту же призму. Художник ощущал себя патриотом, которому поручили развлекать иностранную туристку, и он трепетал от мысли, что не сможет выбрать достопримечательности, достойные быть представленными вниманию чужеземки.

После мучительной головоломки Художник так и не сумел придумать ничего более оригинального, чем сводить Аврору в зоопарк. Общение с животными, на его взгляд, обещало оказаться более безобидным, чем с людьми.

На улице девушка вела себя спокойно. Сочувствующим взглядом награждала она курящих мужчин и женщин. Изумление и досада отображались на её лице при виде разбросанных по тротуару банановых шкурок и пластиковых бутылок. Когда автомобиль с треском завёл мотор и проехал перед самым её носом, она трижды чихнула от поднявшейся столбом пыли. Но за всю дорогу она не проронила ни единого слова. С любопытством озираясь по сторонам, девушка не спешила сообщать о своих выводах, а Художник опасался расспрашивать.

– Они в клетках?!

Смятение, отчаяние, негодование, недоверие, жалость… Не перечислить всех чувств, слившихся в этом коротком восклицании. Художнику стало стыдно, будто его уличили сразу во всех преступлениях, совершённых родом человеческим. Стыдно перед Авророй, которая, казалось, именно его обвиняла в непочтительном обращении с животными. Стыдно перед десятками людей, толпившимися перед клетками и недоумевающе обернувшимися на странную девушку, кричавшую на весь зоопарк:

– Как мог ты допустить такое?

Художник растерялся окончательно.

– Прошу тебя, Аврора, говори тише, – взмолился он шёпотом.

Не понижая голоса, она продолжала возмущённо бросать ему в лицо:

– По-твоему, мне нужно молчать? Не хочешь слышать неприятную правду? Разве я заблуждаюсь? Разве не чудовищно такое обращение с живыми созданиями?

– Аврора, животным здесь совсем не плохо. За ними ухаживают, их кормят.

– Одной пищей сыт не будешь! Нужны ли им подачки людей? Интересовался ли кто-нибудь, чего хотят эти существа, немилосердно упрятанные в клетки? Их участь решили за них, хотя никто не имел на это право.

– Это всего лишь звери! У них нет мыслей, нет эмоций, нет языка.

– Скажи лучше, люди не понимают их мысли, их эмоции, их язык.

– Ты просто ненормальная! – Художник чувствовал себя ужасно неловко. Посреди зоопарка его отчитывала та, кто ещё вчера была не более чем сгустком масляных красок, а он вынужден был глупо оправдываться. – Никто не воспринимает этих зверей как мучеников. Работники заботятся о них, посетители любуются ими.

– В этом и заключается весь трагизм. Никому дела нет до чужих страданий. Даже детей забавляют животные, томящиеся в неволе.

Художник облегчённо вздохнул: последнюю фразу Аврора сказала значительно тише.

– Пойми, у людей нет цели издеваться над питомцами зоопарка. Они здесь лишь для того, чтоб желающие могли на них смотреть…

– Лучше бы вы почаще смотрели им в глаза. Дикие звери прекрасно живут в природе и вовсе не огорчаются оттого, что не видятся с людьми.

– Аврора!

– Я работаю в зоопарке не первый год, но никогда прежде не слышал подобных суждений.

Художник и девушка, разгорячённые спором, не заметили цыгана средних лет, который давно уже стоял в двух шагах от них и теперь вмешался в разговор.

– Ваше мнение резко отличается от привычных в обществе взглядов. Откуда Вы, юная леди?

Художник покраснел и поспешно ответил:

– Извините мою… сестру за ту чепуху, какую она наговорила.

– Не стоит извиняться за искренность, – возразил цыган. – К тому же, она во многом права.

– Благодарю Вас, – с улыбкой отозвалась Аврора.

– Согласен с Вами, что порой немыслимо отвратительные действия воспринимаются в порядке вещей. Вы, видимо, многого не знаете об этом жестоком мире, если Вас так поразил зоопарк. Поверьте, на фоне общего беспорядка пренебрежительное отношение к животным кажется мелочью.