Владимир Иванов - Математическая колыбельная. Стихи и е-байки для внучат

• Название: Математическая колыбельная. Стихи и е-байки для внучат
• Автор: Владимир Иванов
• Жанр: Русское современное

Стихи и е-байки для внучат. Мы все чьи-либо внучата. Из моих воспоминаний в бытность сумасшедшим: – Доктор! Я – безумен, потому что не способен отыскать свое место в этом мире? – Не волнуйтесь так, этот мир безумен в большей степени, и ему еще трудней занять должное место среди здравых людей. Самого бравого солдата звали Швейком, а даже самого храброго Ивана считали дураком.

---

Гностика кармы

Уныньем зависть женщин чаще гложет,
Когда никто не хочет их или не может.
А что, – выспросите, – Мужчины?
У них всегда припрятаны лекарства от кручины.

Кино, для друга – хлебное вино и домино.
А если не стучат костями по столу давно,
Трезвы, их кинофильмов горы не прельщают,
Они, как рыцари для дам и от унынья их спасают.

Сложный вопрос? Решаешь только за себя,
Приятней будет как? Тут либо ты, или тебя!
Хочу одно, чтоб в жарких спорах важным стало,
– Что, ой и всё!, – у него с нею совпадало.

– Жизнь многих пролетает слишком быстро?
Да, вы подруга, не любили тракториста!
А ну давай, красотка, не робей!
И предъяви нам свой филей!

– Филея нет, слава мослам!
Не оценить всей красоты ослам!
– Нет крепких булок, лика нет?
Из двух грудей отсутствует комплект?

Да, как назвать нам сей любви букет?
– Как? Утонченный сухоцвет!
Есть для любви прелестной – уши,
В конце-концов, взгляните даме в душу!

PS: К чему скрывать?

Я в обществе здорового цинизма,
Смертельно болен беЗконечной жаждой жизни,
И заражаю злою жаждой я без всякой клизмы,
Пока целы мой пол и стать.

Тем множу я добру примеры,
Как вырастить зело без меры.
Как жаль, что всем хочухам не понять,
От их, – Давай! – ломается кровать.

И удовольствий стал короче миг,
И хоть без трепета волнения,
И чаще наслажденья утекают в стих,
Под  рост сердечного давления.

А карма обилия секса орального,
Расстроит любого нормального.

Трёхнародная стихия и поэтика

Здесь, у Никитских на заснеженных бульварах,
Живые души собрались, почти по парам,
Кто рассмешить, кто в мир нести любовь,
А кто зашёл на раны нежно сыпать соль.
Гений поэта – живым чувствам проводник,
Не ной, чтоб дух народный в нём не сник.
Штиля высокого на этом кончилась премьера,
Знакомимся – Владимир, Александр, Валера..
Кофе, коньяк и славу делим на троих,
Из разных вер, обрядов, слов – живой триптих.

Черно-белые параллельные миры

Про белых мух упорные ходили слухи.
– Найти бы их, – была мечта у черной мухи,
И затаивши ся за печкой посреди добра,
Приход однажды их она узрела из окна.

У белых, черных хоть миры и параллельны,
Но перелёт одних к другим смертельный,
Их разделяет плоскостью холодное стекло,
За грань которого цветным ходить разрешено.

Хотя и у цветных миров случаются промашки,

И бьются головой в стекло контуженные пташки.

Вегетарианский Хэллоуин или Оранжевая Сутра

Приятна нежность персиков и спелых дынь,
Не то, что хруст искусственных арбузов.
– Не прижимайся близко так, поэт, остынь!
– Я только, взглядом, назовите своё имя, Муза!

***

Расперло тыквы от белых семян,
Терпеть им осень нету больше мочи,
И вам напрасно рвать пустой баян,
Ад победил и день опять – короче ночи.

В ночи визжат азартные чертовки,
Что рай напрасно всех потом осудит,
И скучно жить им на одной морковке,
И что чертовки, тоже в чем-то люди.

Мычат священные коровы этой каше,
– На молоке весь вырос мир, давно стоит
И с молоком прохладным станет краше,
Хотя в умах кипит, от их рогов союза и копыт.

Милее дед Мороз и райская прохлада?
Снегурочки всё не дают во сне покоя,
Снеговику и в холод не хватает жара ада,
Супов с соплей его оторванной моркови.

Как часто красный день календаря,
Из-за пустой цикличной трансформации,
Казалось, пролетал с тобой буквально зря,
И становился днём нелепой ситуации.

Моськов, горе от Дюма

 Нужны в столице деньги, земляки,
Без рыцарей коней тут вдоволь скачет,
А что и кто здесь кто-то чешет без любви,
Виною одни шарики и вот никак иначе.

Что шарик притерпелся нынче к власти,
Чуть смажут и везде пролезет в страсти,
Хотя здесь много избалованных Европой,
Кто любит лиц, что и без мыла лижут жопу.

И пусть опять обижу старого отца Дюма,
Всей этой власти цвет – настойка из дерьма,
Удобны им, кто притворяясь полной дурой,
За деньги, тет-а-тет и присосаться к синекуре.

Иногда И. О. нашего Королька, он – глуповат с виду и этим всё сказано… Ришелье со всей своей тайной канцелярией всё решает кардинально и без явных успехов. Настоящие мушкетеры, как и положено, гоняются по всему миру за ценными подвесками, добавляя хлопот единомышленникам и последователям лилльского палача, ревнивого, как мавр, потому что Ла-Рошель и так наш по определению.

Начинающие гвардейцы серого кардинала с красной шапочкой демонстративно гоняют по столице табуны черных коней, закованных в крупповское железо.

Галантерейщик снова переставляет тапочки в очередной галантерейной богадельне.

Былые, казавшиеся мушкетерами, с легкостью переходят на лейтенантско-интендантские должности, считая, что и того немало по их способностям служить и выслуживаться.

В тайной канцелярии переписывают новые титулы из ящика картотеки на букву «В». Вайно, Васильева и все Володины…

А где увиливает от службы нынче барон дю Валлон? Яхты починяет со своей госпожой у тетки под Саратовом?

Народ безмолвствует, вспоминая об очередной оленьей охоте, искоса поглядывая то в сторону Англии то на очередные тучи в небесах, размышляя, про кто же раньше потонет.

И только Миледи снова затосковала в предчувствии приключений на свою шею из-за отсутствия положенных кольд-кремов и румян и охотников за лебяжьими шеями.

Три мушкетёрам, уже не числительное, где один за всех, а все за одного, а исключительно глагол повелительного наклонения.

Моськов, август 2016.

Свинарки и пастух

Неспешно покидают землю старые друзья,
Они ушли, но всё за них доделает семья.
Как долог миг последнего причастья,
Ты вспоминаешь всё, к чему причастен.

Свой век и даже больше отмотав от сих, покуда
Не вырастет и твой гранит у Новодевичьего пруда.
И как бы не печален сказки стал любой конец,
В мечтах свинарок лестно быть и пастухом овец.

Козлов хоть и больше на свете, да ниже удои,
Одна сокрушалась девица и старик Козлодоев.
Не Христиан, других система сказок действует у нас,
Важнее Ганса стал всем не пастух, а козлопас.

PS Счастье настоящего в том, что прошлое большую часть себя отдавало своему будущему, хотя некоторые так и не смогли преодолеть своей страстной любви к разным сатирам и козлам.

У Андерсена была сказка о принцессе и принце, испытывающем её в роли свинопаса. А жизнь, как краткий миг между прошлым и будущим в сто поцелуев принцесс Дурандот, рыцаря печали, свинопаса и волшебных горшочков, полных ароматов разочарований.

СейЧАСТЫЕсть без всяких, хоть – потоп.

Клерикальное

Скольких спектаклей нам ещё узрить конец,
Чтобы понять, удел волков – задрать овец,
Дрессура волку тертою морковкою претит,
От этих овощей у них, лишь крепнет аппетит.

Растим то золотых тельцов, то злых кумиров,
Зачем они? Чтоб каждый правил нашим миром?
Слагать им гимны на четыре ноты. Ля-ля, си-си,
Дай сил, с колен подняться помоги, с меня спроси!

В ответ звучит лишь эхом звонким тихий хруст,
Лукавя улыбка, в блеске слоя жира сытых уст.
– Мы оградим, постелим мягко, сварим суп из брюквы,
И светлый путь укажем вам на три весёлых буквы.

Аня и Дорифор

– Ты побывал недавно в ванной?
– Его спросила нежно Анна
И не успел в ответ он ахнуть,
Как был Анютой грубо трахнут.
И все прошло бы без обмана,
Да встретилась ему Светлана.
И не было у Светы света,
Исправил он оплошность эту,
Успел он только тихо ахнуть,
Со светом был он нежно жахнут.
И с той поры, чуть ахнув-ойкнув,
Вползал он змием с койки в норку
И удивлялись ему снова:
«Трах, бах и всё? Раз и готово?
Где пир, ковёр, держи коня?»
– Может роди богатыря, ня-ня…
И прошлых дней былинная подружка,
Таскает в баню пиво в кружках.
И пусть не классик, бабник и алкаш,
Зато, он – современник наш.
А что немного бойкий матерщинник,
Так светлых лет минул полтинник,
И с каждым днём смешней и старше,
Победы дона, что с копьём на марше,
Не как известного былого Дон-Кихота,
Каменный бой, ему пришпилиться охота.

Укладывая в свою постель командора своего мужа, Анна надеялась, что гость окажется не совсем каменным.

– А зачем нужны эти две блестящие железяки? – чуть позже весьма кокетливо расспрашивала Аня начальника железнодорожного вокзала, указывая на рельсы.