Валерий Свешников - Былицы

• Название: Былицы
• Автор: Валерий Свешников
• Жанр: Русское современное

Автор рассказывает о приключениях на жизненном пути. Он учился в Вологде, работал на паровозе в Горьком. Армейская служба прошла на Урале. Потом была учеба в Ленинградском университете с интересными событиями, включенными в книгу. Он работал биологом, много плавал и путешествовал по Приморью и описал интересные моменты из того периода. Работает в Ленинграде/Санкт-Петербурге и повествует о любопытных событиях и лицах.

---

Получая эту бумажку, имел странную беседу, смысл которой понял спустя несколько лет. Ответственная за прием, выписывая нужные бумаги, спросила меня: «Ведь, наверное, ваш отец – Свешников?». На что я честно ответил: «Да, конечно». Потом узнал, что был известный зоолог – сотрудник ЗИНа и мой однофамилец. Но ведь и мой отец – тоже Свешников. Так что я не обманул никого и не пользовался услугами разных протеже.

Во время учебы какую-то карьеру сделать трудно, разве что отлично учиться. Но тут у меня были серьезные препятствия, что, впрочем, понятно, ведь я школу-то закончил шесть лет назад. Приходилось «пахать» с утра до вечера, а иногда перед экзаменами ночами сидеть за книгами. Мой сын и главный «оппонент», сомневающийся в качестве моих карьерных действий, наверное, забыл, что я и ему в какой-то мере помог сделать карьеру. Ведь вступительные задания по физике, присылаемые из Военмеха, я помогал ему решать. Так что кое-что от прежних знаний надолго осталось, но кое-что и забылось.

На курсе меня назначили старостой, и эта маленькая должность позволяла мне быть своим человеком в деканате. Это ведь тоже своего рода карьера. Помню, что мне предлагали присмотреться к некоторым кафедрам, после окончания которых можно было бы оставаться по распределению и делать научную карьеру.

Однако же мой выбор кафедры энтомологии для специализации тоже был не спонтанным. Наш декан, блестящий ученый А. С. Данилевский, предложил сделать, как теперь бы сказали, модернизацию учебной программы. Он набрал шестерых студентов и предложил такую программу, что мы учились сразу на двух кафедрах: и энтомологии, и физиологии человека и животных. Это ли не карьера?

Надо признать, я не хотел узкой специализации в обучении, меня привлекали области знаний, где можно заниматься общебиологическими вопросами. Возможно, поэтому впоследствии я с удовольствием написал учебник по концепциям современного естествознания.

С такой специализацией многих из нас пригласили работать и поступать в аспирантуру ФиБа. В это время мне шел уже 29 год, и раздумывать о других карьерных вариантах было уже некогда. Я поступил учиться в аспирантуру в этот Институт.

После ее окончания логический ход истинного карьериста состоял бы в стремлении остаться в ФиБе научным сотрудником. Однако какие-то странные стечения обстоятельств привели к тому, что такой оборот меня не устроил. Когда я поступал в аспирантуру, лабораторией нейрофизиологии беспозвоночных заведовала ученица академика Орбели А. К. Воскресенская. Она была последовательницей идей Орбели, умной и интересной женщиной. К несчастью, в этот же год она трагически погибла. Заведовать лабораторией стал парторг института В. Л. Свидский – опять эта фамилия.

У меня с ним не получилось нормального понимания во время аспирантуры. Ни я, ни мой научный руководитель не горели желанием последующего сотрудничества. Хотя делать карьеру в лаборатории у директора института – это был бы сильный ход.

Если уж я ушел от первого Свидского, то и от второго я ушел. С легкой душой и большими надеждами я поехал через всю страну во Владивосток в Институт биологии моря ДВНЦ АН СССР. Поехал не один, а с другом Борисом.

Одно название этого института звучало как сказка. Институт биологии моря принял в свои ряды меня и моего друга по аспирантуре – Бориса. Мы застали момент бурного развития института. Приезжало много новых сотрудников, чаще в душе романтиков, желающих интересной работы. Мы с энтузиазмом включились в круговерть институтской жизни.

В ИБМ карьерные возможности были довольно большими, но и работы по изучению морской живности был непочатый край. Несколько неординарных и ищущих коллег предложили нам участвовать в организации новой морской экспедиционной станции в бухте Витязь. Мы с Борисом с удовольствием включились в эту почти авантюру, потому что пока в этой бухте располагались остатки военно-морской базы. Наша жизнь стала чрезвычайно активной и очень интересной.

Жили мы в общежитии, где в двухкомнатной квартире было прописано человек тридцать. К счастью, большая часть жильцов держалась подальше от дирекции ИБМ и обреталась на разных экспедиционных станциях от Магадана и Камчатки до Находки и Сахалина. Месяц-другой мы покрутились в котле общежитской жизни и быстро поняли, что в самом ИБМ работать просто негде – нет места в физическом смысле.

До постройки МЭС «Витязь» мы перебрались на остров Попова, на нашу институтскую морскую экспедиционную станцию – МЭС. Там тоже строили, ловили морских обитателей, изучали водолазное дело, получали права на звание капитана маломерного судна, делали обязательные прививки от энцефалита. Да и просто обживались на Дальнем Востоке с его красотами, экзотикой, традициями и необыкновенными людьми. Ни о какой карьере даже речи не шло, да и в помыслах такого не было.

И вдруг, находясь в командировке на конференции в Москве, узнал, что меня назначили замдиректора института! Надо признать, что директор ИБМ А. В. Жирмунский любил кадровые перестановки в соответствии со своими желаниями и симпатиями, а не для пользы дела. И тут я попал под раздачу, хотя не прилагал никаких усилий. Подозреваю, что причиной или пружиной такого поворота событий было мое удачное толкование какого-то латинского выражения в нужное время и в соответствующей компании. Тогда на каком-то совещании в составе нашего завлабораторией Л. Е. Пинчука, А. В. Жирмунского и еще нескольких человек я неосторожно проявил излишнюю начитанность. Так, случайно был сделан первый шаг к карьере в ИБМе.

За три года аспирантуры в ФиБе и работы в ИБМе я понимал, что замдиректора института – важная фигура, почти ладья, если применять шахматную терминологию и диспозицию. У него и зарплата выше, и открываются большие возможности. Так, мне сразу удалось получить комнату в общежитии. Правда, далеко от Академгородка – в районе бухты Тихой.

Зато это было свое жилье. Хотя в этой бухте затишье бывало редко, так как постоянные туманы сопровождались ревом «туманного гонга». Хорошо, что мы были молоды, а сон наш был соответствующим – молодецким. Поэтому кажется странным, что крепко спалось под звуки-стоны этого гонителя кораблей от опасных скал. Особенно хорошо спалось после разнообразных «культурных мероприятий» в веселых компаниях знакомых и друзей.

Утром нас увозил на работу служебный автобус, а вечером привозил обратно. Вроде бы и удобно, но работать каждый день с девяти до восемнадцати, перечитывая поступающие бумаги и подписывая (или нет) исходящие, было совсем не по мне. Я уже с нетерпением ждал выходных, чтобы съездить на МЭС, где можно понырять с аквалангом, да и просто поработать руками для подготовки будущей нашей лаборатории.

И тут, как всегда нежданно-негаданно, пришла пора отправки наших сотрудников в совхоз «на картошку». Было объявлено, что все трудоспособные сотрудники должны отработать свой срок и отдать долг Родине. Объявление, к счастью, не сопровождалось советами типа «ни шагу назад» и «стоять насмерть», но выглядело довольно многозначительно и устрашающе.

Во Владивостоке появились плакаты, в которых проступала туповатая старательность крайкомовских партчиновников. В самом центре города, близ кинотеатра «Океан», воздвигли самый настоящий шедевр – большой плакат со словами: «Строитель! Ложи кладку ровным швом за себя и за того парня, уехавшего на сельхозработы!». Кто-то потешался над этим продуктом исполнительного ража, а многие его уродства даже не замечали.

У наших сотрудников никакой замены быть не могло – каждый вел какое-то свое исследование, и перерыв в работе часто сводил насмарку всю серию опытов. Мне пришлось провести своего рода собеседование почти со всеми сотрудниками института. Косяком шли разного рода болезные коллеги, занятые научной или учебной работой, молодые матери и матери-одиночки, пестующие своих малышей. У всех были веские аргументы против поездки «на картошку».

Время шло, приближался срок отъезда сотрудников отдавать долги своей Родине, почти каждый доказывал, что не он/она должны Родине, а как раз наоборот, Родина должна помочь завершить начатое дело. Мне удалось наскрести едва половину необходимого количества «боевых единиц». Я пошел со своей проблемой к директору ИБМ А. В. Жирмунскому: «Что делать? Уж сроки близятся!»

Жирмунский распорядился собрать всех мною освобожденных от колхоза завтра утром. А мне он посоветовал внимательно посмотреть, как надо работать с людьми. Назавтра мне был преподан урок такой эффективной работы.

А. В. Жирмунский вызывал сотрудников по одному и с ходу задавал решающий вопрос. Например: «Вы хотите весной защищаться?»

– Да!

– Вот поэтому съездите на полмесяца в колхоз.