Николай Ольков - Книга любви. Собрание сочинений. Том 10

• Название: Книга любви. Собрание сочинений. Том 10
• Автор: Николай Ольков
• Жанр: Русское современное

Каждому случается влюбиться хоть раз в жизни. Эта книга составлена по настоянию моего старшего товарища профессора Ю. А. Мешкова, она ему и посвящена. Я так понимаю: если человек не умеет любить – он не интересен писателю. А если писатель не знает, что такое любовь, он не интересен никому.

---

В тот раз разговор на этом и закончился, но меня не устраивала отведенная мне видимая роль ежедневного доставщика этой девушки с работы домой. Я чувствовал, что Варюша все опаснее входит в мою душу, хотя фактическую невозможность серьезных отношений с ровесницей своей старшей дочери отчетливо понимал.

Неожиданно и очень кстати жена собралась в гости к своей мамочке, и я охотно ее проводил. В тот же вечер предложил Варе поехать ко мне домой. Мне откровенно надоело пытаться проникнуть к ней через шубку, в которую одели ее наступившие холода, хотелось спокойного и более тесного общения.

– Не сегодня, – уклончиво ответила она.

– Когда же?

– Я подумаю.

Меня бесила и одновременно умиляла ее рассудительность. Такая девушка не может попасть в глупое положение, ее вывод о подлецах—мужчинах, скорее всего, родился в результате доверчивости от большого первого чувства. Я, наверное, не был красивым, но молодым точно, был, и хорошо помню девчонок, которых мне удалось увлечь, и только боязнь ответственности и не израсходованная совесть сдерживали в тех случаях, когда мои подружки уже теряли контроль над собой. Варенька моя влюбилась, видимо, в менее деликатного человечка…

– К вам в дом я не пойду ни за что.

Это было сказано уже следующим вечером. Быстро сообразил, что она не исключает встречи наедине, но только не у меня дома. Осторожно намекнул на возможность снятия квартиры.

– Вы же понимаете, что нельзя снимать квартиру здесь, где вас каждый знает, – ответила мне Варенька. Я был готов к подобному ответу и предложил найти квартиру в соседнем райцентре.

– Смотрите, поосторожней, у нас там родни много, чтобы мне к какой-нибудь двоюродной тетушке в гости не приехать.

Годы не изменили меня, хотя многому научили. Я искренне поверил; что этот вариант ею будет принят, и к концу следующего дня вернулся домой с ключами от уютной однокомнатной квартирки, вернулся поздно, магазин был уже закрыт, я поехал в сторону Крутых Озерков и догнал Варю на выходе из райцентра. Рядом с ней шел молодой человек. У меня упало сердце. Она никак не прореагировала на появление моей машины, хотя не узнать ее не могла. Сделав еще круг, я уехал домой. Ничего не клеилось, и работа валилась из рук. Умом все понимал, а сердце протестовало. Ревность это была элементарная или жалость к самому себе – не знаю. Ни на следующий вечер, ни потом не искал с ней встречи.

Надо сказать, что постоянное обращение к письменному слову несколько разучило меня толковой и грамотной устной речи после того, как ушел из властных структур, и необходимость излагать мысли вслух возникала все реже. К тому же я стеснялся Варюши, боялся обидеть неуместным словом, потому обращение к письму показалось мне единственно возможным способом сказать все.

«Догадываюсь, что эта моя записка будет для тебя неожиданной и странной, но мне проще изъясняться вот так, на бумаге, потому что возможности сказать тебе хотя бы часть того, что я хотел и готов был сказать, у меня просто не было. Я приглашал тебя поехать со мной в командировку, и уверяю, что там было много интересного, ты напрасно не поехала, если, конечно, не иметь в виду, что ты вообще никогда и никуда не собиралась со мной ехать. Ты не вышла и в то воскресенье, когда мы вечером вроде договорились поехать «в лес по ноябрьские грибы». Странно, но я не мог попросить у тебя каких-либо объяснений, потому что отношения наши настолько слабы и неустойчивы, что я боялся спугнуть их резкими вопросами и получить еще более резкие ответы.

Все равно благодарен тебе за несколько часов ожиданий, когда отвыкшее от эмоций сердце стучало чуть волнительнее, чем обычно, за несколько минут общения в машине, пусть самого пионерского, но для меня приятного и, думаю, полезного. Я не буду больше путаться под ногами, потому что у меня есть собственное самолюбие, которое не позволяет вытирать о мою душу ноги пусть даже очень красивой девушки. Я передам тебе эту записку лично, после прочтения, если, конечно, захочешь ее прочесть, записку уничтожь, ни тебе, ни мне не нужны пересуды на эту тему.

Будь счастлива».

Я был первым в это утро посетителем магазина, но ничего не купил, а положил на прилавок свернутый втрое листок и вышел. Вечером не вытерпел, догнал Варю и максимально независимо, насколько позволяло самообладание, спросил:

– Почему сегодня одна?

– А с кем я должна быть?

Меня выбивают из колеи эти еврейские приемы отвечать вопросом на вопрос.

– Где же тот молодой человек, который вас провожал?

– Это мой одноклассник, он живет в конце улицы, дошел до дома и простился.

– И ты степью одна шла?

– А вы в это время в машине злились?

Нет, все-таки влюбленный мужчина глуповат, достаточно нескольких слов девушки, и он отринул все опасения и подозрения, облегченно вздохнул и уже готов нести всякую чушь, лишь бы загладить вину, хотя еще вилами по воде писано, что она сказала правду.

Я заходил иногда днем в магазин, чтобы получше ее рассмотреть, но мешали покупатели и эта ужасная униформа. Раза два застал у ее прилавка местного коммерсанта по кличке Чукча, сожителя Вариной хозяйки. Мне говорили, что он и к ней давно ищет подходы.

Вечером, в машине, освещенная отраженным светом приборной доски, одетая в модную шубку и хорошенькую шапочку, сидевшая гордо и независимо, ни разу не повернувшая лица в мою сторону, она казалась таинственной незнакомкой. В нем действительно было что-то от знаменитой героини картины Крамского. Я все более разжигал себя. Мне казалось, что внимание молодой и красивой девушки всколыхнет мою стареющую душу, обновит чувства, как обновляла в старые годы бурной весной застоявшиеся воды наших тихих омутов «большая вода», приходившая в наши низинные края с огромными глыбами льда, с обломками мостов, с подвижными зарослями кустарников и камышей.

Мне дорого даже то, что, подъехав к дому, она не спешила открывать дверь, мы говорили несколько минут, я пытался взять ее руку, она не была против, но я ни разу не почувствовал какого-либо движения, рука была теплой и неживой. Попытки тихонько обнять ее и привлечь к себе сводились на нет не столько объемной шубкой, сколько ее осторожными, но в то же время убедительными уклонениями.

Она всегда выходила из машины, сразу забирая пакеты, а в этот раз оставила их на полу и, выйдя, наклонилась в машину, чтобы забрать вещи. Ее лицо было впервые так близко к моему, я осторожно придержал ее головку и поцеловал в щеку. Меня больше всего поразило, что не было никакой реакции. Варя взяла пакеты и прикрыла дверь.

На следующий вечер к теме невинного поцелуя мы не возвращались. Повторить его мне не удалось. Неопределенность терзала меня.

– Ответь на простой вопрос, Варюша: я в качестве кого нахожусь рядом с тобой? Ты ведь знаешь, что очень нравишься мне.

– Не одному вам.

– И это правильно. Но я боюсь, что мое увлечение перерастает в чувство, хотя уже смирился, что такое со мной больше не случится. Кажется, ошибался. Поэтому я хочу знать, на что рассчитывать. Ты же не отвергаешь меня, правда?

– Вам этого мало?

– Варюша, я мужчина, хотя, конечно, справедливости ради следовало бы добавить: пожилой мужчина. И ты садишься ко мне в машину каждый вечер, хочу верить, тоже не просто так.

– Мне интересно с вами.

– И все?

– А что бы вы еще хотели?

– Я хочу нормальных отношений… Варя, квартиру я снял, небольшая, благоустроенная, чистенькая. Поедем, посмотрим.

– Никуда я не поеду. И квартиру вы сняли напрасно.

– Значит, завтра мне не приезжать?

– Как хотите.

– А ты как хочешь?

Более жуткой тишины не слышал, кажется, в своей жизни. Она вышла, как всегда, не сказав ни слова на прощание. Я развернул машину и рывком бросил ее на обледеневший и скользкий большак. Скорость была уже приличной, когда машину вдруг повело влево, я не сразу сообразил, в чем дело, находясь все еще во власти горьких эмоций, резко повернул руль и, кажется, тормознул. Машину круто развернуло и закружило по дороге, впрочем, не очень широкой. Помню пару полных разворотов, потом несильный боковой удар и – тишина. Открываю дверь, машина вошла в кювет правой стороной, ничего не помяв. Потихоньку прихожу в себя и благодарю Бога за счастливый исход бездумного отношения к дороге. Самому выехать не удастся, придется ждать помощи.

Через полчаса остановилась легковушка, полная веселой молодежи. Я, с трудом держась на льду, подошел к водителю.

– Что же вы так неосторожно, только что прошел дождь.

– Я его не заметил.

– Чем я помогу?

– А вы не ушиблись, нет? Вы Варю привезли? – Матовый свет салонного плафона высвечивал девичье лицо. Я не считал нужным говорить о Варе и ответил, что был в деревне по своим делам. Девушка, тем не менее, оказалась сообразительнее парней: – Поедем в деревню, я дядюшку попрошу, он заведет грузовик.