Сергей Бурдыгин - Повесть о пятой лавочке. Рассказы о нас

• Название: Повесть о пятой лавочке. Рассказы о нас
• Автор: Сергей Бурдыгин
• Жанр: Русское современное

Эта книга – действительно о нас с вами и о тех, кто живёт рядом. Сельский учитель, врач, жители дачного посёлка, продавцы на рынке, бомжи из парка напротив, – этими героями населены рассказы и повести Сергея Бурдыгина. Они не совершают громких поступков, не бьют рекорды, но их негромкая жизнь тоже наполнена дружбой и предательством, искренней любовью и даже ненавистью…

---

Повесть о пятой лавочке Рассказы о нас Сергей Иванович Бурдыгин

© Сергей Иванович Бурдыгин, 2017

ISBN 978-5-4483-7009-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стая Из жизни сельского учителя конца двадцатого века

1

Степные грибы в Целинном ели, наверное, только коровы да Чернов с доктором. Остальные жители поселка, – почти все казахи, – брезговали. Говорили: на мышей эти шампиньоны похожи.

А сами сусликов уплетали – ничего.

Тогда, на излете восьмидесятых, никто еще не знал, что пройдет совсем немного, и грибы эти станут деликатесом по причине отсутствия в совхозе зарплаты, а в магазинах – дешевых продуктов.

Все плохое только начиналось.

А, может, заканчивалось, – даже теперь в этом разобраться сложно.

Тогда же… Выйдешь летом в степь – словно белых голышей кто понакидал, издалека видно. Было, что собирать.

Но это – летом.

А зимой они с Лебедевым по вечерам открывали, душой радуясь, очередную банку маринованных (самими же!) шампиньончиков, томили на печи картошку со сметаной, и не было, точно не было в поселке тогда людей счастливее.

Сели вечерять (слово это Чернов полюбил особенно здесь), только зашаркали ложками по сковородке, – стук в дверь.

Морозный пар ввалился в квартиру раньше вошедшего. Каержан Талгатович – учитель труда, географии и физкультуры, заявился, глухо топая ногами в шерстяных носках.

– А что ж ты, Коля, валенки в сенях оставил? – поинтересовался доктор Лебедев, – застудишь нижние конечности, как домой пойдешь?

– У вас останусь, – хмыкнул сосед, – вы одни?

– Кот где-то шарится. А что?

– Тогда и валенки занести можно, – Коля-Каержан вернулся в сени и затащил не только обувку, в руке у него блестела бутылка беленькой:

– Спрятал вот гостинец в валенке. Вдруг директрису к вам занесет.

– Боишься?

– Уважаю, – гость по-хозяйски отодвинул стул, уселся, – Это вам приехал-уехал. А мне здесь жить еще. В город на выходные кто отправляется?

– Доктора очередь, – вздохнул Чернов, – а мне печку топить. Грибы не предлагаю. Кильку в томате будешь? Закусывать-то надо.

– Надо, – согласился Каержан, – да и поговорить есть о чем. Мне попутчика завтра к вечеру нужно. Вот ты, Валера, и пригодишься. А доктор, он не поехал бы.

– Смотря куда, – Лебедев деловито откупорил консервную банку, подрезал хлеба, – если, скажем, по бабам…

Чернов улыбнулся. Уж кому-кому, а Лебедеву о таком говорить – только людей смешить. Ну ладно, на местных не смотрит, – у каждого народа своя красота, – так ведь и с Людкой из райкома комсомола, и с той на день учителя даже танцевать не стал. А уж ей-то не только музыки хотелось, не зря принесло ее из райцентра на традиционную октябрьскую гулянку сельской интеллигенции, не с поздравлениями же и не взносы собирать. А доктору – хоть бы что. Посидел за столом, поулыбался в пушистые усы, да и пропал к концу праздника – в медпункт, дескать, надо. Людка не поленилась, до медпункта добежала, думала, намекает… Зря шароежилась, доктор уже дома дрых.

Каержан глотнул рюмку, подкрепился килькой и серьезно на Чернова посмотрел.

– В Казахстан завтра поеду, – сказал, – отца лечить.

– Так и отец поедет?

– Нет. Ему нельзя. И мне одному нельзя. Степь же. А своих просить – засмеют. Я же комсорг здесь, на отделении. Нашли грамотного.

– А с чего засмеют-то?

– С того. К мулле поеду. Ты же вот отца не вылечишь.

– Я такое вылечить не смогу, – Лебедев налил еще, – я же тебе говорил уже…

Отцу Каержана отсчитывал дни рак пищевода. Старик уже есть без ледяной воды взапивку не мог, боль мучала. И в здоровые-то времена сухой, как редкий местный тополь, Талгат Караев за считанные месяцы порастерял силы, побелел весь, выцвел взглядом. Но на работу, – к отаре, – ходил все равно, поднимался раньше всех, шагал за поселок, к кошарам, хрустя утренним снегом и жадно вдыхая морозный воздух. Чернов его видел редко – старый чабан плохо говорил по-русски и учителя стеснялся. Зато сыну говорил:

– Держись Валерия Сергеевича. Он грамотный, я на родительском собрании его слушал. И ты таким стать должен. Кто-то из нас должен.

А вот Лебедева старший Караев уважал мало:

– Какой он доктор? – говорил, – Даже рецепта не выпишет.

Лебедев действительно был только фельдшером, медпунктом местным заправлял, ФАПом, – уколы делал, таблетки давал, роды принимал, если машина до районной больнички вовремя не находилась. Местные жители, когда его сюда прислали, только головами качали – такой молодой мужик, и, считай, в медсестры подался. Удивлялся этому поначалу и Чернов, но Лебедев рассказал вскоре, что попросили его с третьего курса мединститута за чтение неких «политглупостей», и попросили, в общем-то, ненадолго, на год всего, но год этот надо было в такой дыре отпахать, чтобы ни в одном парткоме потом не придрались. Что это за глупости, доктор не рассказывал, но Чернов понял однажды, что не совсем уж были они и глупые.

Случилось как-то Валерию в райцентр за учебными пособиями поехать, там его и попридержал на улице маленький сморщенный человечек с усталыми глазами.

– Заходите, – сказал, – что же вы все время мимо?

В кабинете человечек дежурно поинтересовался житьем-бытьем, планами на будущее (» и вы от нас через год сбежите, все вы, распределенные, так»), а потом осторожненько вопросик задал:

– Вас ведь с фельдшером поселили?

– Да. С доктором.

– И как он?

– Что – как?

– Живет как? Читает? Телевизор смотрит?

– Газеты, вы же знаете, к нам раз в неделю приносят. Телевизора нет, да программы берут они в Целинном плохо, антенну надо до Луны тянуть…

Сморщенный человечек, смешно шаркая, подошел к окну и посмотрел на деревья:

– А радио? У вас, я слышал, хороший ламповый приемник есть.

– Есть, – простодушно согласился Чернов, – я от родителей привез. Так ведь он старый…

– Ага, – сказал путано человечек и сделал нужную, наверное, паузу.

Насчет приемника Чернов немного испугался. Аппарат этот был настолько мощным, что ловил даже радио Кувейта на русском языке, где крутили рок-музыку, в том числе и малоизвестную нашу. Разумеется, и «голоса» ловились, причем, намного чище, чем в городе, наверное, степь была тому причиной, на нее «глушилок» не напасешься.

– Ага, – повторил человечек, – скоро вас и муллу послушать позовут. Хотя – мечетей-то там нет, правда?

2

Вообще-то поселок Целинный собственно Целинным-то и не был. В прежние времена на подробных картах значился здесь небольшой аул со странным названием Караси, которое Чернов поначалу принял за причуду казахского словообразования. Но все оказалось, как водится, проще. Пришедшие некогда сюда поселенцы обнаружили посреди степи небольшое озерцо, кишевшее непугаными карасями, которых занесло сюда, видимо, когда-то заблудшими в дождливые годы вешними водами. Так и назвали поселение, недолго думая, – Караси. И звался поселок так, даже став самым дальним отделением овцеводческого совхоза, во времена, когда уже и об озерце напоминал только овраг, поросший чахлым кустарником.

И звался бы так и дальше («Карасинская восьмилетняя школа» – вот была бы запись в трудовой книжке!), но однажды пустили сюда рейсовый автобус из города (поселок-то, хоть и маленький, но уж совсем отдаленный). А, пустив, призадумались: больно несолидно как-то маршрут в расписании обозначать. Вот и родилась новая схема на старый лад:

– Там степь, говорите?

– Степь.

– Целина, значит.

– Ну, в общем-то, да.

– Тогда и назовем поселок Целинным!

– Но там целину вроде как не освоили. Овец в степи пасут.

– Но ведь пасут же!

– Пасут.

– А хлеб растят?

– Есть немного.

– Значит, освоили. Автобус хотите?

– А как же.

– Вот и не возражайте.

Так вот примерно Целинный и переименовали.

А Чернов сюда попал по наивности. Пединститут он окончил чуть-чуть не с красным дипломом, и потому все надеялся, – до последнего тянул, – что найдется ему все-таки местечко в городе или рядышком, но места этого так и не нашлось (кто бы его искал!) и поехал он уже под самое первое сентября по распределению в тот район, куда его направили. Заведующий районо сонно посмотрел на молодого учителя сквозь дальнозоркие очки-лупы и тихо спросил:

– Чего так поздно?

– Так, – просто ответил Чернов.

– Сбежишь? – вздохнул заведующий районо.

– Наверное, – честно промямлил Валерий.

– Марь Петровна! – закричал заведующий в стенку кабинета, – Оформляй бегунка! В Целинную восьмилетнюю! Русский язык и литература. Высшее образование!

– Высшее? – ахнуло из-за стенки, – Да у нас и в райцентре не везде…

– И там не будет. Сбежит он. Но хотя бы четверть проработает. Хотя бы четверть, слышишь?