Сергей Лановой - Город сгорающих детей

• Название: Город сгорающих детей
• Автор: Сергей Лановой
• Жанр: Научная Фантастика

Необъяснимая эпидемия охватывает небольшой курортный городок, куда на отдых приезжает отец с дочерью и сыном. Странная болезнь поражает детей города, создавая панику среди жителей и заставляя людей принимать, казалось бы, далёкие от здравого смысла решения, целью которых является использование единственного шанса на жизнь.

---

– Настёна, перестань. Что за игры? Всегда можно сделать напряжённую ситуацию ещё более напряжённой. Не надо. Слышишь, малыш? Всё будет хорошо. Залечим мы твои болячки.

Он говорил спокойно, стараясь не придавать голосу излишней строгости.

Настя повернулась к нему, забралась с ногами на сиденье и обхватила колени руками. Какое-то время она сидела так, смотря на руку отца, лежащую на рычаге переключателя передач, а затем задумчиво пробурчала:

– Всё будет хорошо. Так хочется, чтобы было. А то каникулы дурацкие получаются.

Поёрзав плечами, она добавила:

– У меня кожа чешется, пап. Весь день не чесалась, а теперь чешется.

Сергей пожалел, что в суматохе не спросил у врача о возможности принимать душ, решив позвонить в больницу из гостиницы:

– Откуда же я знал… – бормотал он себе под нос, – да он и сам перенервничал, врач наш. Вон как забеспокоился, когда кровь пошла. Не каждый день такое. Какой тут, в баню, душ?

Сзади его обняли две тонкие руки. Сергей увидел в зеркале лицо дочери и её блестящие глаза.

– Ты чего, малыш?

– Просто так. Ты волнуешься. А сложную ситуацию всегда можно сделать ещё более сложной.

– Напряжённую, ты перепутала.

– Вот и не напрягай, ладно?

– Ну даёшь, принцесса. Молодец. Кстати, мы приехали. Пошли искать твоего брата.

Они забрали Петьку у совершенно измученного Эмилио, который сердечно поблагодарил «за знакомство с этим представителем племени Живучих и Умных», рассказал, что его тоже посвятили в члены этого племени, возникшего буквально час назад, но он не в состоянии больше строить вигвамы из спасательных кругов и спускать на воду воображаемые корабли, поскольку здесь у него нет таких возможностей и масштабов, а пацану нужен простор. Возможно даже два простора.

Оставалось ещё почти три часа времени, чтобы собрать нехитрые вещи для больницы, и Настя пошла складывать свою сумку, говоря при этом сама с собой, но достаточно громко, чтобы это было слышно всем в комнате:

– Это называется «приехала отдохнуть на море». Тут же загремела в больницу.

Потом она накричала на Петьку за то, что он путается под ногами, выгнала его из комнаты и хлопнула дверью.

Сергей взял надувшегося пацана на коленки и, вороша его непослушные волосы ладонью, тихо сказал:

– Не обижайся на сестрёнку. Что-то заболела она у нас невовремя. Болеть никогда невовремя, а если это болячки, о которых не знает даже врач – тогда совсем неприятно. Правда?

Петька оживился и затарахтел:

– Конечно, неприятно! У нас в школе был мальчик, он опоздал на урок и сказал, что он болеет и поэтому опоздал, а учительница не знала, чем он болеет, и он сам тоже этого не знал. А после школы за ним приехали родители, и учительница спросила их, чем он болеет, а родители тоже не знали и им стало неприятно, когда они узнали, что он вдруг заболел…

Петькин рассказ о больном мальчике был длинным и с массой деталей, но Сергей слушал его рассеянно, не в силах настроиться на возможность спокойно думать. Пытаясь отвлечь себя от дурных мыслей и спастись от вдохновенного рассказа о заболевшем мальчике, Сергей достал из вещей видеодиски и зарядил сыну какой-то мультфильм. Настя выпрыгнула из комнаты в банном халате и под отцовский крик: «Голову, Настя, мой только голову! А тело оботри влажным полотенцем!» закрылась в ванной и через некоторое время снова вышла, прошлёпав в комнату, оставляя за собой капли воды с мокрых волос. В рассеянном наблюдении происходящего по телевизору время прошло немного быстрее и, в очередной раз взглянув на часы, Сергей скомандовал Петьке обуваться и позвал дочь, всё ещё не выходящую из комнаты:

– Настён, время. Ты готова?

Ответом ему были стук, шорох и шаги из-за закрытой двери.

– Настя! – снова позвал Сергей достаточно громко, чтобы его могли услышать через раздающиеся в комнате звуки. – Ну, где ты, ёлкина голова?!

Из детской по-прежнему не доносилось ничего, кроме топающих шагов его дочери, в очередной раз доказывающих, что чем меньше и легче человек, тем больше от него шума. Потом он услышал напевание какой-то немыслимой мелодии, которая раздавалась только короткими звуками и была, несомненно, воспроизведением музыки из наушников.

– Плеер в ушах… конечно, какого тогда я надеюсь, что она меня услышит? – Сергей вдохнул и подошёл к комнате, – Ну, погоди… сейчас вместе споём.

Понимая бесполезность стука именно в этой ситуации, он резко открыл дверь.

Настя занималась тысячей дел одновременно, и это не задерживало, а ускоряло её сборы, что никогда не могли понять ни её отец, ни подруги, ни она сама. Только Петька, который был ещё более талантлив в том, чтобы плодотворно ничего не делать, мог соперничать с сестрой в одновременном одевании, походе в туалет и чистке зубов. Сейчас Настя расчёсывалась. При этом она ещё убирала в комнате, запихивала в сумку необходимые для больницы вещи и подпевала раздающимся в наушниках песням, в сортировке которых только она могла разобраться – никто другой не постиг бы логики, с которой она раскидывала по памяти цифрового плеера необходимые ей музыкальные композиции.

С гремящей в наушниках музыкой она приводила в порядок ещё влажные после душа волосы, между делом запихивая постельное бельё в ящик под диваном, затем подошла к зеркалу и стала вдевать в уши серёжки с вулканическим камнем, когда-то подаренные ей отцом. Она села на стульчик перед зеркалом, встряхнула волосы, наклонила голову набок и аккуратно вдела серёжку в правое ухо, подпевая звенящему в ушах мотиву, затем взяла вторую, и именно в эту секунду в комнату вошёл Сергей, неожиданно открыв дверь и сразу увидев сидящую перед зеркалом дочь. От неожиданности выронив украшение из рук, Настя секунду смотрела на отца, потом наклонилась, и в это мгновение Сергей почувствовал безотчётный ужас, отвратительный, как болотная тина на лице, прилипшая к коже холодом полного непонимания того, что он видит. Он смотрел сейчас не на склонившуюся спину его дочери, а на отражение в зеркале перед ней, в котором Настя с одной вдетой серёжкой по-прежнему сидела на стуле и внимательно смотрела на него.

Глава шестая. Первые жертвы

В стеклянно-бетонном здании медицинского центра народу значительно прибавилось. Из безлюдного, пустого, звучащего гулким эхом, как это было сегодня утром, оно превратилось в муравейник, заполненный быстро передвигающимися фигурами в белых халатах и стоящими возле стен группками родителей с детьми различного возраста, встревоженно смотрящими на взволнованные лица их пап и мам. Это немного отвлекло Сергея от увиденного полчаса назад в зеркале, что было невозможно ни объяснить, ни опровергнуть, и смешалось в голове совершеннейшей кашей, сопровождающей его с самого утра первыми пятнами на коже дочери. А тогда, в ванной комнате, до боли зажмурив глаза и снова вытаращив их, он пытался рассмотреть что-то среди заплясавших перед ними красных искр и не увидел ничего особенного, только Настю, которая уже повернулась к зеркалу и, вдевая вторую серёжку, с удивлением смотрела через зеркальное стекло на ошарашенное лицо отца:

– Ты чего, пап? Идём, я уже готова.

Уступая дорогу группе медиков с серьёзными лицами, энергично вошедших в холл вместе с ним, Сергей задумчиво произнёс:

– Знаете, ребятки, мне кажется, недостатка во внимании у нас не будет.

Он ободряюще улыбнулся Насте, крепче сжал маленькую ладошку сына и обратился к девушке-администратору, уже принимавшую их сегодня:

– Здравствуйте, вы нас помните? У нас встреча с доктором на это время.

Администратор с готовностью закивала головой, указала им на место ожидания возле кабинета, затем, извиняясь, подняла вверх руки, как бы указывая на происходящее вокруг, и тут же переключилась на звонок телефона у неё на столе.

– Пойдёмте, будем ждать, – глухо сказал Сергей детям, отходя от регистратуры и останавливаясь возле знакомой двери. Там уже стояло в ожидании человек пятнадцать, но Сергей сразу обратил внимание на маленького мальчика, с лицом, замотанным бинтами, открывающими только уши и подбородок. Именно эти уши приковывали внимание всех, кто проходил мимо – совершенно чёрного цвета, матовые и рыхлые, словно из пластилина, они выглядели ненастоящими, инородными, чужими. Сергей посмотрел на Настю, широко раскрытыми глазами уставившуюся на этого мальчишку, и, взяв её за плечи, развернул к себе и обнял обеими руками:

– Настенка, не смотри. У этого мальчика ещё хуже, чем у тебя.

Он убрал Настины волосы в сторону, открывая её ухо, и тут же недоуменно сел перед дочерью на корточки – почти до середины затянутое темно-коричневым пятном, бархатным и плотным, как кора дерева, её правое ухо, то самое, которое он осматривал ещё при выходе из дома вместе с остальными пятнами, сейчас выглядело в разы хуже, чем во время их утреннего визита к врачу. Он поднял маечку дочери вверх, не обращая внимания на стоящих в коридоре людей, и увидел её живот, покрытый тонкими тёмными линиями, словно паутиной. Медленно опустив подол майки, он поднял взгляд на Настю, испуганно смотрящую на него: