Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том второй

• Название: Горький аромат фиалок. Роман. Том второй
• Автор: Кайркелды Руспаев
• Жанр: Русское современное

Главные герои романа выбрали каждый свой путь и действуют, полагаясь только на свои силы, наперекор обстоятельствам и противодействию окружающих.

---

– Владимир Михайлович, – сказал Шейхов, понизив голос, – можете считать, что в моем лице вы нашли единомышленника. То, что вы предлагаете, вполне осуществимо. Правда, нужно создать действенные механизмы контроля за деятельностью этого органа, призванного выражать общие интересы рабочих и служащих. Ведь, распределив принадлежащие вам акции между ними, вы уже потеряете право решающего голоса в совете акционеров. Поэтому, я бы посоветовал вам не спешить с этим вопросом. Давайте сначала сосредоточим наши усилия на проведении модернизации. Вы должны знать, что нам с вами еще предстоит серьезный разговор, и в совете акционеров, и в совете директоров. Сразу скажу – там найдутся противники, и влиятельные противники модернизации, консервативно настроенные акционеры и директора, которые не способны взглянуть дальше своего носа, не желающие расстаться с лишним долларом из своих дивидендов. И если мы заговорим сейчас еще о социальных преобразованиях, то погубим все дело.

Шейхов замолчал и взглянул на Павлова. Тот раздумывал над услышанным. Что он теперь скажет? Судя по всему, собирается возразить. И, не дожидаясь его возражений, Шейхов добавил ко всему сказанному им:

– А пока вы можете изучить положение рабочих, встретиться с деятелями профсоюзов и направить их работу в новое русло, чтобы они превратились в истинных выражателей интересов рабочих, а не интересов узкого круга лиц. Поле для вашей деятельности в этом направлении очень велико, вы, с вашими капиталами и влиянием способны много сделать для улучшения положения рабочих.

Владимир понял Шейхова. Он просит одного – не мешать ему. Наверное, он прав. Нужно дать ему провести модернизацию, сосредоточить усилия на реализации его планов, чтобы в его лице обрести соратника, готового впрячься в одну упряжку с ним самим и провести те преобразования, которые он мечтал осуществить столько лет, и ради которых он покинул Родину и оказался на этом крохотном участке суши, затерянном в безбрежном океане.

8

Виолетта всегда думала о жене Бекхана, и немного ревновала. Майра представала перед ее мысленным взором созданием высшей степени женственности, интеллигентной, красивой, короче, олицетворением Настоящей Женщины. Виолетта думала о ней, как о какой-то прекрасной фее, идеале, достойном такого человека, как Бекхан. Он никогда не рассказывал о своей жене, а она не считала приличным расспрашивать его о ней, и оба, по молчаливому уговору, обходили эту тему.

Виолетта представляла Майру совершенной женщиной; она не допускала и мысли, что такой человек, как Бекхан, может жить с обычной бабой, с посредственностью. Каково же было ее удивление, когда Бекхан представил ей тучную, невзрачную женщину с обрюзгшим лицом, которая при виде гостьи сразу вся скукожилась и еле пошевелила губами в ответ на приветствие.

И, что еще больше поразило Виолетту, Бекхан как-то неуверенно повел себя с женой; тон его стал чуть ли не извиняющимся, он словно чувствовал перед ней какую-то вину, словно он был в какой-то зависимости. Виолетте показалось, что человек, совершенный во всех отношениях, герой, избавивший фирму от такого монстра, как Рахат Аскеров, посмевший поднять руку на представителя городской группировки, заискивает перед этой ничем не примечательной женщиной.

– Майра, познакомься – это Виолетта Владимировна, дочь нашего президента, – неуверенно начал он, – Я рассказывал тебе о ней, она у нас архитектор.

Майра еще раз бегло окинула девушку взглядом, не сумев скрыть при этом своего неудовольствия.

– А это Майра – моя супру… – но тут она грубо оборвала его.

– Чего ты так церемонно! И так понятно, кто я!

Потом, сверля его глазами, стала выговаривать, как деспотичная начальница нелюбимого подчиненного:

– Почему не оплатил за свет? Приходили электрики, грозились отрезать провод. Я думаю, что оплачено, ругаюсь с ними…

– Да-да, – оправдывался Бекхан; Виолетта видела, как ему неудобно, что жена затеяла при такой гостье такой разговор, – Я забыл. Сегодня же оплачу.

Он хотел перевести разговор к тому, за чем они приехали, но Майра не позволила ему это сделать.

– Нет, это безответственность! – перебила она его, – Как можно было забыть такое? Когда я тебе все уши прожужжала – заплати за свет, заплати за свет! И какой дурой ты меня выставил? Я-то думаю, что оплачено, спорю с ними, ругаюсь. А им-то что – электрикам? Возьмут и отрежут! Что ты им сделаешь?

Майра не на шутку завелась; Бекхан знал по опыту, что в таком состоянии у нее отказывают тормоза и теперь придется подождать, пока выйдет весь пар. При других обстоятельствах он бы просто терпеливо выждал, но при Виолетте ему было неудобно, он думал, что присутствие дочери президента фирмы как-то повлияет на поведение жены, но дело было в том, что Майра завелась именно оттого, что Виолетта Ким, о которой Бекхан часто упоминал, рассказывая о своей работе, оказалась такой юной, такой очаровательной. Ей не понравилось, что они приехали вместе, не понравилось, как они смотрели друг на друга, как эта красавица улыбнулась ему, и как у него при этом блеснули глаза, блеснули совсем чуточку, еле заметно, но за многие годы совместной жизни Майра научилась замечать и не такое.

Бекхан совершил ошибку, попытавшись остановить жену; лучше было бы подождать выхода всего остатка пара, ведь он знал по опыту, как взрывоопасен этот остаток.

– Майра, давай поговорим о свете и электриках позже. Мы с Виолеттой Владимировной приехали, чтобы… – он говорил, выразительно глядя в ее глаза, с просьбой успокоиться, но лучше бы он не делал этого…

– Чего ты так на меня пялишься! Что – тебе неудобно? Да? Хочешь при посторонних казаться таким хорошеньким? Да? Не выйдет!

– Майра! – громче обычного произнес Бекхан, но только подлил масла в огонь.

– Чего – Майра! Чего – Майра! Я сорок лет Майра! Ты забыл! Ты думаешь о постороннем, а я, как дура, ругаюсь с ними. Ты подумал о том, в какое положение поставил меня? Подумал?! Не подумал! Иначе бы не забывал…

Бекхан уже понял, что промолчи он вовремя, возможно Майра уже успокоилась бы или вовсе не заводилась. Он стоял понуро посреди кухни, переступая с ноги на ногу. Виолетта находилась в соседней комнате, все видела и все слышала. Она была возмущена до глубины души.

«Кто она такая! – возмущалась она про себя, – Посредственность! Ничтожество! Как она смеет так разговаривать с ним? И почему ничтожества имеют власть над личностями?»

Ей было невыносимо слушать противный голос Майры; ей хотелось, чтобы Бекхан оборвал жену, поставил ее на место. Виолетта еле сдерживалась; ее так и подмывало сказать хозяйке дома какую-нибудь резкость, осадить разошедшуюся женщину. И пока Майра не закончила свою истерику, пока не выплеснула все свое раздражение, она сидела, как на иголках, бессильно сжимая кулачки. Видела бы она свое лицо!

Наконец, Майра замолчала и установилась могильная тишина. Бекхан угрюмо молчал. Он понял, что сегодняшняя истерика жены специально инсценирована к появлению Виолетты, что это своеобразный акт ревности. Молчание затягивалось. Майра сочла, что этой смазливой девчонке на первый раз достаточно, и она стояла, уставившись на Бекхана. А он глядел на плакат с изображением расшалившихся парней и девушек, висевший на стене. Всегда, в моменты, подобные пережитому, он отвлекался, представляя себя молодым, беззаботно веселившимся среди этих молодых людей – так было легче переносить ужасные сцены, закатываемые Майрой.

– Что ты стоишь, как истукан?

Майра заговорила более спокойно, и Бекхан понял, что буря прошла.

– Сбегай в ларек, купи чего-нибудь к чаю. Уж при постороннем человеке можно было не устраивать скандала.

Виолетта не верила своим ушам. Она была поражена наглостью Майры, свалившей вину за свою выходку на мужа. И, что было совсем непонятно неискушенной в супружеской жизни девушке, так это то, что Бекхан не только не возмутился, но как бы согласился с женой, извиняясь:

– Прости, вчера был такой день, закрутился…

Немного помолчав, заговорил о том, для чего он собственно приехал.

– Майра, – он с трудом поднимал растоптанное настроение, – Виолетта Владимировна хочет сообщить тебе что-то важное. Она принесла радостную весть, готовь суюнши. (по казахским обычаям дается что-то вроде выкупа принесшему добрую весть, обычно деньгами)

– Да?! – Майра изобразила на лице подобие радушия, проходя в комнату к Виолетте, – Что это за весть, Виолетта Владимировна?

И, как паинька, присела на краешек дивана, на котором, на другом его конце, сидела Виолетта. Девушка взяла себя в руки и заставила себя улыбнуться, а ведь как хотелось запустить в это оплывшее жирком лицо, в это воплощение лицемерия связкой ключей и высказать этой мегере все, что она о ней думает.