Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том второй

• Название: Горький аромат фиалок. Роман. Том второй
• Автор: Кайркелды Руспаев
• Жанр: Русское современное

Главные герои романа выбрали каждый свой путь и действуют, полагаясь только на свои силы, наперекор обстоятельствам и противодействию окружающих.

---

– Да, – продолжал босс, и Бекхан продолжал слушать его с неизменным вниманием, – это в лучшем случае. А то возьмут и отправят этого столпа государственности в отставку. Если только не посадят. А я… я всегда на своем месте. И я сам по себе, – никому не подчинен, никому не подотчетен. И законы государства я принимаю постольку, поскольку они совпадают с моими принципами, с принципами истинной справедливости.

Аликеев, как и все паразиты, считал, или хотел, чтобы считали, что он несет обществу позитив. И старательно обосновывал этот тезис.

– Вот возьмем волка. Кто он? Вроде бы – воплощение зла. Во всех, или почти всех сказках волк – отрицательный персонаж. Это для детей. Но мы – взрослые люди и знаем – он санитар леса. И степи тоже. Все жалеют его жертв – слабых и больных животных. Ведь они и так обижены судьбой. Но люди не хотят понять – именно они и не имеют права на существование, и именно их, в первую очередь, истребляет хищник. Это жестоко? Да. Но я, волк, не виноват, что так устроена жизнь. И этого требует от меня природа. Она требует, чтобы безжалостно уничтожались, вырывались с корнем все больные и слабые особи, чтобы множились сильные и здоровые. И человек, дитя природы, вынужден жить, в первую очередь, по ее законам, а не по тому, что измыслил сам. Если, конечно, не хочет выродиться. И я – санитар нашего города, слежу за тем, чтобы соблюдался этот закон – самый справедливый, самый мудрый из законов.

Лицо босса приняло некую суровость. Но ненадолго. Он улыбнулся и сказал:

– Нет, я не против государственных законов и демократических принципов. Но в первую очередь я руководствуюсь законом справедливости. А это, согласитесь, высший закон.

Бекхан поспешил согласиться. Аликеев доверительно хлопнул по его плечу. И вдруг закрыл тему, бросив:

– Я подумаю насчет Рахата…

Нужно сказать, что и Аликеев произвел на Бекхана впечатление. Он, конечно, навел предварительно справки о главаре городской «коза ностры», но личное общение превзошло все ожидания. Бекхан мог быть довольным собой, когда на прощание Аликеев сказал покровительственно:

– Я очень рад, что познакомился с вами. Думаю, мы подружимся. Работайте спокойно, ни о чем не беспокойтесь. Скоро у нас праздник – день рождения моей дочери, младшенькой, Лизы. Ей исполняется восемнадцать. Я заранее приглашаю вас с супругой, хотя мы еще разошлем приглашения.

И добавил, подавая руку:

– И давайте перейдем уже на «ты». Лады?

Бекхан кивком головы дал согласие.

После этой встречи дела Бекхана пошли в гору. Прошло несколько дней, и Виолетта зашла к нему. Она сообщила, мило улыбаясь, что Владимир Иванович решил премировать Бекхана за отличную службу.

– И знаете, какая это премия? – спросила она, кокетничая с ним, лаская своими смеющимися глазами.

Бекхан пожал плечами.

– Ну, догадайтесь! – просила она так, как требует капризный ребенок купить мороженое, – Попробуйте угадать.

– Не знаю, я ведь не знаком со ставками здешних премиальных, – Бекхан отвечал ей улыбкой.

– Нет, это не деньги, – уточнила Виолетта, – Папа премировал вас не деньгами. Это вещь… нет, неточно, это самое важное и необходимое для человека, для его семьи.

Бекхан морщил лоб, думая, что бы это могло быть.

– Ума не приложу. Какой-нибудь бытовой прибор? Стиральная машина? Телевизор? Холодильник?

Виолетта покачала головой, отрицая.

– Нет, это более значительное…

– Что же тогда? Представления не имею. Веточка, прошу, не мучай меня. Я все равно не догадаюсь – такой я тугодум.

– Такой уж тугодум?! – озорничала девушка. Бекхан видел, как ей приятно заигрывать с ним.

– Какие мы недогадливые, какие мы тугодумливые! – пропела она, качая головой.

– Да-да, такие уж мы, – подыгрывал ей Бекхан, поглаживая ее руку. Ей была приятна эта ласка, и она не убирала свою кисть из-под его ладони.

– Ладно, скажу уж, – решила она, наконец, и произнесла, сделав значительные глаза:

– Папа премировал вас квартирой. Четырехкомнатной!

Бекхан смотрел выжидающе, думая, что это такая шутка.

– Правда-правда! Квартира новая. Знаете высотку по Ауэзова? Которую мы только что сдали… там…

И она подняла руку и разжала кулачок, который и до того доказывал, что в нем что-то есть, только Бекхану было не до него. Она закачала связкой сверкающих ключей перед его носом, довольная произведенным эффектом.

– Ну, берите же, я не шучу! – Виолетта продолжала улыбаться, рассыпая из своих лучистых глаз счастливые искры.

Бекхан изменился в лице. Кровь сначала сошла с него, а потом поднялась и Бекхану стало жарко. Он легонько отстранил руку девушки вместе с ключами.

– Нет-нет! Ты что! Квартиру в премию! Я не приму. Это ты попросила Владимира Ивановича? Да?

– Нет. Уверяю вас, это не я. Мне такое и не пришло бы в голову. Это папа решил так поощрить вас. До вас фирма несла большие убытки, а как вы поставили охрану на должный уровень, сразу налицо экономия. Папа знает, в каком доме вы живете. Да, это я ему сказала, вы уж извините. Но, поверьте, я не могла и подумать, что папа так отреагирует.

Бекхан встал и заходил по кабинету. Он был ошеломлен. Сердце его приятно сжималось. «Квартира! Четырехкомнатная! В новом доме, в центре! Что теперь скажет Майра? А как будут рады дети!». Мысли теснились в голове, но на лице он держал маску озабоченности. Что делать? Если он сразу примет этот роскошный подарок, то может заронить если не подозрение, то некоторую толику сомнения. Ведь он играл роль честного малого, бессребреника и было бы противоестественно молча «проглотить» такой дорогой подарок.

– Где сейчас Владимир Иванович? – спросил Бекхан, внезапно остановившись против Виолетты.

– У себя.

– Пошли! – бросил Бекхан, и, не дожидаясь, что скажет она, устремился из кабинета. Виолетте ничего не оставалось и она последовала за ним.

– Куда вы? – она почти бежала, пытаясь нагнать широко шагавшего по коридору Бекхана. Он лишь махнул рукой, как бы говоря: «Следуй за мной!».

Бекхан шел по коридору и встречные сотрудники и сотрудницы приветливо и почтительно здоровались с ним, уступая дорогу в узких местах и поворотах. После изгнания Рахата Аскерова Бекхан настолько возвысился в глазах служащих «Мотивации», насколько, пожалуй, не возвышался богатырь, покончивший со Змеем Горынычем, терроризировавшим его соотечественников. Фирма вздохнула полной грудью после стольких лет жизни под вонючей пятой Аскерова, и не было человека, не выражавшего признательности своему освободителю.

«Бекхан Кенжеевич, здравствуйте!», «Добрый день, Бекхан Кенжеевич!» – только и слышал он. Многие начальники участков и заместители Владимира Ивановича, прежде едва отвечавшие на его приветствие, теперь лебезили перед ним. Весть о том, что Бекхана принял сам Аликеев, распространилась в считанные часы после их встречи.

Секретарша в приемной произнесла немного заискивающе, как обычно обращалась к значительным персонам, к которым причисляла дочь президента фирмы, ну и, причислила теперь и Бекхана Кадиева:

– Владимир Иванович занят. У него люди из акимата.

Виолетта не обратила внимания на ее слова, и, решительно открыв наружную дверь кабинета, сделала приглашающий жест Бекхану. Тот улыбнулся секретарше, как бы извиняясь, и проследовал в кабинет.

Там находились два незнакомца, как оказалось после, чиновники из отдела градостроительства. Третьим был Замир Надиров – главный архитектор «Мотивации». Он стоял возле большого макета с указкой в руках и рассказывал что-то людям из акимата.

Владимир Иванович представил Виолетту и Бекхана чиновникам.

– У нас есть и альтернативный проект застройки левобережья, – сказал он, и добавил, – Автор – моя дочь. Хотите взглянуть?

Чиновники снисходительно улыбнулись. Виолетта порозовела от волнения, и, кивнув, отправилась к себе и скоро вернулась, неся небольшой макет и кипу чертежей. Когда она поставила макет прямо на стол перед чиновниками, те принялись изучать его со снисходительной миной на лицах, словно бы говоря: «Что может создать эта девчонка! Но придется посмотреть, – ведь она дочь президента фирмы».

Бекхан пересел ближе и взглянул на макет. Виолетта осталась стоять. Она заметно волновалась, о чем свидетельствовали пылающие щеки и заблестевшие глаза. Он бросил украдкой взгляд на ее похорошевшее лицо и начал сравнивать макеты.

Проект главного архитектора ничем не поражал; он был каким-то скучным, неживым. Слишком правильным. В нем отсутствовали кривые линии, и все было прямолинейным. Даже излучина реки была выровнена и напоминала участок канала. Вообще, все пространство левобережья представлялось на его макете ровной площадкой, и пологий холм, под названием Сарыадыр, должен был срыт.

Здания, особенно в жилом массиве, были типовыми, и ничем не отличались друг от друга. От макета веяло однообразием, штампованностью, и когда Бекхан перевел взгляд на макет Виолетты, в глаза бросилась гармоничность и какая-то внутренняя теплота.