Цезарь Вольпе - Судьба Блока. По документам, воспоминаниям, письмам, заметкам, дневникам, статьям и другим материалам

• Название: Судьба Блока. По документам, воспоминаниям, письмам, заметкам, дневникам, статьям и другим материалам
• Автор: Цезарь Вольпе
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-903508-40-2

Александр Блок, быть может, самый значительный поэт XX века, – неразрывно связан с эпохой русского символизма. Понять Блока вне литературных и бытовых отношений, вне условий возникновения, расцвета и разложения символизма – нельзя. И книга о Блоке должна быть книгой о символистах, и история судьбы Блока – историей всего литературного движения символизма. Поэтому и задача авторов – показать не только Блока человека – носителя обособленной личной судьбы, но Блока поэта, представителя большой эстетической культуры.

---

Через несколько дней стали приходить «петербургские мистики». Один целый вечер хихикал неточным голосом. Другой не знал, что ему предпринять, в виду важности своего положения, и говорил строгим и уклончиво дипломатическим тоном. Третьего (и самого замечательного – Иванова Евгения)[40].

А. Блок

Блок бежал «болтовни» и кружковской общественности, которая должна была скоро лопнуть в годах русской жизни; но он, поэт страшной годины России, кипел, волновался в те дни; это видел я часто; а его обвиняли в апатии; и да: он из этого кабинетика мог сбежать бы… на баррикаду, а не в редакцию «Вопросов Жизни», куда собирались писатели, где трещал мимиограф Чулкова; Чулков здесь часами вытрескивал совершенно бесцельные резолюции и протесты ненужных общественных групп, уносимых водоворотами жизни, но полагающих, что они-то и сотворяют ее; в эти дни вся Россия кипела; у Мережковских же обсуждалось: какие условия соединения с группами писателей идеалистов приемлемы. Идеалисты теснили новопутейцев; новопутейцы отстаивали себя; и невольно казалось, что от союза Булгакова, Н. А. Бердяева, С. А. Аскольдова[41] с Д. В. Философовым и Мережковским переродится стихия тогда разливавшейся революции.

А. А. чувствовал карикатурность таких устремлений; он волил воистину большего, пренебрежительно относясь к «пустяковой» журнальной шумихе; и оттого-то его называли аполитичным, антиобщественным мистиком.

А. Белый

Мережковские – недовольны:

– Блок вот – пропал, не приходит, сидит бирюком с своим «где-то», «что-то»… Разводит свою декаденщину.

В очень тактичном по отношению к Мережковским отходе (другой – мог бы срезать Д. С.) Александра Александровича сказывалось упорство: не уступать Мережковским; а им – уступали (хоть временно) все: я, Бердяев, А. В. Карташев, Эри, Свенцицкий и Волжский[42] и – прочие.

Но натыкалися в Блоке – на камень.

А. Белый

В последнее время Мережковский так тих и грустен (впрочем, это и прежде бывало), что я не вижу, «откуда» они «куда»? Весьма сомнительно, есть ли здесь и доля оргиазма. По этому поводу у меня есть одно соображение: не слишком ли ясна была бы его разгадка – и, может быть, не чересчур ли глубока? Его значение исчерпается скорее, – именно в тот момент, когда многие из нас ясно увидят, что пора «заглядеться» на другое. Иное дело – явное нецеломудрие в его стиле (пожалуй, даже, в стиле души). Ибо нельзя так вопить о том, на чем непременно понижается голос. Есть ли в нем любовь, я опять затрудняюсь решать: он часто «мил». Вообще он так сложен пока, что в будущем окажется прост… Вот Розанов, м. б., проще, но в будущем осложнится. Признаюсь тебе, что редкий талант отвратительнее его.

Письмо к С. Соловьеву. 1903. Спб.

Центром внимания в доме Мережковских нередко был В. В. Розанов, впоследствии ими изгнанный из религиозно-философского общества за политические убеждения и юдофобство, а в то время Мережковский, провозгласивши Розанова гением, увивался вокруг него, восхищался каждым его парадоксом. Я помню в тот вечер, когда я в первый раз увидел у Мережковских Розанова, этот лукавый мистик поразил меня своею откровенностью. В ответ на вопрос Мережковского – «кто же, по-вашему, Христос?» – Розанов, тряся коленками и пуская слюну, просюсюкал: «Что ж! Сами догадайтесь! От него, ведь, пошли все скорби и печали. Значит, дух тьмы…»

Г. Чулков

…Что-то от логова было в квартире, в которой вынашивались в эти годы острейшие религиозно-философские мысли; оранжерея, парник, или «логово мысли», – такою казалась мне квартира в угрюмом и серо-чернеющем доме Мурузи, встающем доселе пятью этажами своими с угла Пантелеймоновской и Литейного;…и Д. С. Мережковский, то показывающийся меж собравшихся, то исчезающий в свой кабинет, – не нарушал впечатления «атмосферы»; ее он подчеркивал: маленький, щупленький, как былиночка (сквознячок пробежит – унесет его), поражал он особою матовостью белого, зеленоватого иконописного лика, провалами щек, отененных огромнейшим носом и скулами, от которых сейчас же стремительно вырывалась растительность; строгие, выпуклые, водянистые очи, прилизанные волосики лобика рисовали в нем постника, а темно-красные, чувственно вспухшие губы, посасывающие дорогую сигару, коричневый пиджачок, темно-синий, прекрасно повязанный галстук и ручки белейшие, протонченные (как у девочки), создавали опять-таки впечатление оранжереи, теплицы; оранжерейный, утонченный, маленький попик, воздвигший молеленку средь лорнеток, духов туберозы, гаванских сигар, – вот облик Д. С. того времени.

А. Белый

Однажды, когда мы сидели с 3. Н. и предавались перед камином высокой «проблеме», в гостиную из передней дробно – быстро, скорее просеменил, чем вошел, невысокого роста блондин, скорее плотный, с едва начинавшейся проседью желтой бородки торчком; он был в черном, как кажется, сюртуке, обрамлявшем меня поразивший белейший жилет; на лоснящемся полноватом краснеющем (бледно-морковного цвета) дряблевшем лице глянцевели большие очки с золотою оправой; а голову все-то клонил он набок; скороговоркою приговаривал что-то, сюсюкая, он; и 3. Н. нас представила; это был – Розанов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В книге сохранены оригинальная орфография и пунктуация. – Ред.

2

В. Н. Княжнин (1883–1942) – поэт, критик, библиограф, автор одного из первых биографических очерков о Блоке «А. А. Блок» (П., 1922).

3

По свидетельству М. А. Бекетовой отец А. А. в «Возмездии» несколько идеализирован. Относительно Достоевского известно только, что он встречался с А. Л. Блоком у О. Философовой и хотел изобразить его в романе.

4

М. А. Бекетова – тетка Блока, сестра его матери.

5

Г. П. Блок (1888–1962) – писатель, двоюродный брат А. А. Блока.

6

А. И. Менделеева (1860–1942) – вторая жена Д. И. Менделеева, художница.

7

Воспоминания об Александре Блоке. «Рижский Вестник» 1921, № 208. Вечерн. изд. Среда, 7 сент., стр. 1, столб. 1–2.

8

Н. А. Павлович (1895–1980) – поэтесса, училась на Высших женских курсах в Москве, автор воспоминаний о Блоке.

9

А. Я. Цинговатов – литературовед.

10

С. М. Соловьев (1885–1941) – поэт-символист, племянник Вл. Соловьева, троюродный брат Блока.

11

Ксения Михайловна Садовская – артистка.

12

Бравич – сценический псевдоним драматического актера К. В. Барановича (1861–1912).

13

М. А. Рыбникова (1885–1942) – педагог-филолог, труды по поэтике и стилистике. «А. Блок-Гамлет» – 1923 г.

14

Пяст – литературный псевдоним В. А. Пестовского – поэта-символиста (1886–1940).

15

А. В. Гиппиус – университетский товарищ А. Блока, юрист.

16

Об инциденте, связанном с выступлением князя Вяземского в защиту студентов.

17

Второй год А. Блок «сидел» не на 1-м, а на 2-м курсе.

18

Воспоминание о виденных в Дубровской роще облаках, похожих на средневековый город.

19

«И. А. Шляпкин умер в 1918 г. Будущий историк б. Имп. Спб. Университета так же, как историк русской литературы и русской общественности, внимательно остановится на этой своеобразной и сказочной фигуре. Сын крестьянина, до конца дней сидевший на своем «наделе» в Белоострове, среди изумительных книжных сокровищ, окруженный предметами искусства, редкостями и просто вещами, каждая из которых имела свою «историю», – Шляпкин пользовался неизменной симпатией молодежи, несмотря на свое «черносотенство», как многие называли его лукаво-загадочную анархо-монархическую идеологию».

А. Громов. В студенческие годы. Памяти А. Блока.

20

А. М. Громов (1888–1937) – прозаик, журналист, художник-график. Расстрелян в 1937 г.

21

В. В. Гольцев (1901–1955) – критик, работы о творчестве Блока.

22

Брат Влад. Соловьева.

23

Фамилия Андрея Белого.

24

А. А. Измайлов [псевдоним – Смоленский] (1873–1921) – критик, поэт, прозаик.

25

К. Чуковский не упомянул о тетке Блока, М. А. Бекетовой, всегда высоко ценившей творчество Блока.