Марина Бочарова - Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман

• Название: Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман
• Автор: Марина Бочарова
• Жанр: Русское современное

Фэнтези-роман, где все условность, кроме главной героини, гомункула Розалии. Созданная принцем-магом при помощи алхимии, она должна была стать идеальным орудием для борьбы с младшим братом, который хотел не просто захватить трон. Но Розалия начинает действовать куда как самостоятельней…

---

– Мой Господин, у вас замечательный сын, – неподдельно восхитился Генрих, поворачиваясь к Королю.

Тут в дверь комнаты стали стучать, настойчиво, но негромко.

– Кто это? – ровным голосом спросил монарх.

– Я ищу маленького господина, – услышал он почтительный хрипловатый голос. Узнав главную няньку, он отворил дверь.

– Людовик здесь, – сказал он ей, пропуская внутрь комнаты, сам же повернулся и быстро зашел в кабинет. Король вывел за руку сына, к неудовольствию последнего, отдавая его старой прямой женщине.

– Не беспокойтесь, он был все время тут. Отведите его в комнату матери. И до тех пор, пока я сам не отопру, не подходить к двери. Заприте и горничных.

Нянька молча поклонилась и вышла вместе с принцем.

Голос Короля был спокоен и без какой-либо заботы. Но она служила не в одном знатнейшем семействе столицы уже три десятка лет, и отлично понимала, что значат эти приказы. А вот молодым горничным вовсе не стоит знать сразу, почему их посадили под замок в своих комнатах…

Король и Генрих Черный не ложились спать в ту ночь. Капитан тайной стражи позвал тут же своего помощника, который сидел в коридоре под видом лакея. Тот побежал поднимать с постели доверенных людей. Солдат решили не звать.

Фрейлинам королевы, как и свите короля, ничего не сообщили, чтобы случайно не обнаружился ещё один предатель и доносчик. Ведь двор знал, что если вдруг вздумается отправляться на ночные похождения, то возвращаться стоило очень рано, ибо его светлость вставал наравне с жаворонками. И первым делом шел на прогулку, обходя при этом, по привычке, мужскую часть дворца.

Стражу снаружи покоев решили не менять. Король, Генрих Черный и его люди спрятались в кабинете. Где-то на заднем дворе вдруг проснулся петух и горласто запел, прогоняя всех чертей и бесов. В этот момент к спальне подошли два человека в плащах. Стражники, молча кивнули, и отставили в стороны свои алебарды. Один человек, все это время тяжеловато топавший, взял свою связку ключей и одним из многочисленных ключей открыл дверь.

В комнате стоял полумрак. За окном только-только просыпалась заря. Жертва лежала, закрывшись одеялом, и очень тихо спала. Человек, семеня ногами, подбежал к огромной кровати на возвышении и сдернул одеяло… Подушка! О, он дурак! Из кабинета выбежали Генрих Черный и его люди, в мгновение ока, скрутив убийцу. Несколько человек уже связывали за дверью спутника и двух солдат, которые не сразу поняли, что другого утра для них уже не будет. Генрих отдернул капюшон, и только после этого из кабинета вышел король.

– Доброе утро, братец, – он нарочито растягивал слова.

В тот же вечер Людовик с матерью и отцом расположились у камина в кабинете Короля. Мальчик сидел на коленях матери и изучал ажурную золотую брошь у самой шеи королевы. Его занимала тонкая работа, и в переплетениях тонких линий ему виделись свои собственные узоры. Мать гладила его нежной рукой по волосам, стараясь сильно не прижимать к себе – к осени она ждала второго ребенка. Внезапно Людовик повернулся к отцу:

– Папа, как было бы прекрасно создать себе друга! Который никогда не предаст тебя, как тот человек утром. И всегда будет с тобой.

– Как это – создать? Все люди рождаются, а потом некоторые из них становятся друзьями. Друзей выбирают, находят, встречают. Но не создают.

– Но ведь Галатею создали, и она стала хорошей женой, – упорствовал принц.

На это отец только рассмеялся, а мать поцеловала сына в голову со словами: «Какая фантазия!» В возрасте Людовика впечатлений и открытий огромное количество, и странная беседа улетела прочь весьма быстро. Но идея легла на дно памяти и там осталась.

В тот год для Людовика произошло событие куда более важное, чем разоблачение предателей. Родился второй принц и младший брат. В тот момент стояли последние дни ноября. Злой северный ветер дул остервенело, порой переходя в ураган. Мрачной бесконечной грядой тянулись на горизонте лесистые горы, растерявшие свое гордое золото осени. За ними перекатывались тягучие темные волны северного моря. Простой народ смотрел на все это, крестился и шептал как древнее заклинание: «Скоро Сумерки Богов. Скоро Сумерки Богов…»

Няньки вынесли белый сверток и дали на руки Королю. Отец всмотрелся в бледное личико второго сына, и показал его Людовику. Тот бросил взгляд на брата и отвернулся. Он уловил, что у отца тяжело на сердце, и это чувство передалось и ему.

– Лучше бы это была девочка, – тихо произнес принц.

– Это твой брат, Людовик, – встала на защиту старшая нянька, стоявшая рядом, прямая как жердь и с непроницаемым лицом, – ты должен будешь его защищать и заботиться о нём.

– Он станет одним из твоих генералов, – негромко сказал отец.

От этих слов мальчика передернуло, и он выбежал прочь из комнаты. Так на женской половине, в мире старшего принца и его матери, появился третий важный человек. Младшего принца назвали Франциском, как знаменитого святого.

Глава 2

Как Людовик ни надеялся, что Франциск лопнет как бычий пузырь, если на него хорошо надавить, но это не случилось. Недавно принц пробрался на королевскую кухню как раз в тот момент, когда крепкий мясник разделывал мясную тушу, где и увидел это зрелище. Но каковы не были желания мальчика, братец оставался жив, здоров и даже не охрип. А орал он часто, долго, и весьма противно. Когда же уставшие няньки с визгливым свертком сидели в соседней комнате Людовика, где он обычно занимался грамматикой, принц бросал занятия и часто выбегал во двор. Или шел искать своего друга, сына Генриха Черного, высокого блондина Александра. Тот был старше принца и уже служил пажом.

– Македонский, – в шутку приветствовал его Людовик, – защищайся!

Часто они сражались на шпагах, достаточно тяжелых в это время. Больше всего в такие моменты Людовик мечтал попробовать себя в настоящем бою. Или хотя бы чаще побеждать своего друга. Александр был единственным, кто мог победить принца и даже не бояться хоть малого нарекания за это, правда, не от Людовика.

Чудесные дни, полные то безмятежности, то детской тревоги, скоро прошли. Их погрузил в свою лодку Харон и перевез через Лету. Однако как было мальчику разглядеть скорый конец прежней жизни, вместе со смертью старого года, ведь приближался день Рождества. Город, до того заснувший и прозябший от сильных ветров, вдруг ожил, забурлил, заговорил.

В одном кабачке, где пахло пивом и квашеной капустой, молодые помощники книгопечатника по секрету всем и сразу рассказывали, что их наёмщик готовит пару Библий с гравюрами в подарок во дворец.

– А одну гравюру с Самсоном и львом собрался подарить главному повару! – говорил один из них, – вот зачем переводить бумагу на этого напыщенного индюка?

– А затем, – встрял всезнающий толстяк, от одежды которого несло брагой, – что у повара дочка на выданье. Хороша, да кругла, где надо!

– О, тогда ясно, – гортанно рассмеялся юноша, – у королевской кухни как то теплее и вкуснее! – и принялся дальше выковыривать руками со дна горшка остатки гусиного гуляша.

Сидевший рядом человек с невзрачным лицом, одетый в меховую курточку, перевел взгляд на группу ювелиров. Они сидели обособленно, ели жирно, и шептались тихо-тихо, но тонкий слух того уловил их сплетни. Услышав главное, он нахлобучил шапку и пошел себе прочь из закопченной таверны. Его никто не знал и не запомнил, и не задался вопросом, куда он собрался при таком сильном ветре снаружи. Вскоре, пройдя несколько закоулков, пахнущих кислой капустой и помоями, он вышел к собору. За ним сиял дворец. За это время ветер унялся, улегся гонимый им снег, и выглянуло холодное солнце. В одном окне человек в меховой куртке заметил фигурку мальчика. А мальчик не заметил его. Неприметный человек постоял ещё немного, и пошел мимо, исчез тенью на улице по соседству.

Людовик почти бегом шел по лестнице к швее матери, которая жила на первом этаже, как и почти все слуги. Королева чуть ли не заперла лучшую белошвейку в городе, ведь все придворные дамы, как будто сговорившись, старались сшить именно у неё новый наряд к празднику. Женщина отправила к ним свою дочь, уже опытную портниху, а сама занималась только блузками и юбками для монаршей семьи. Вот к ней и направлялся маленький принц, негромко напевая песенку про беззаботных пастушек из Аркадии. Осталась последняя примерка его нового праздничного костюмчика. Но посреди своих веселых мыслей и быстрого шага он остановился. По лестнице наверх поднимался человек, непривычный и странный – чужак. На вид лет сорока, с глубокой морщинкой между глаз от частых размышлений. Сопровождал его старый слуга из личных покоев отца. Людовик спрятался за портьеру на стене.

Человек этот шаркал по мозаичному полу, слегка ссутулившись, как тот, кто привык преклоняться. Его нетвердая походка, его небрежная одежда выдавали в нем того, кого не зовут на балы и обеды. Но старый слуга с прямой спиной, размеренно шагавший перед ним, вел себя почтительно, с искренностью, и это не ускользнуло от чуткого принца. Направлялись они в покои его отца.