Андрей Синельников - Улыбка бога Птах

• Название: Улыбка бога Птах
• Автор: Андрей Синельников
• Жанр: История

«Ежегодно в летний период мы от своего журнала «Живое время» ездим в экспедиции, с целью сбора материала по интересующим нас темам. Предлагаемая вам книга, является, по сути, отчетом об одной из таких экспедиций. Журнал наш стал первым в России журналом по криптоистории. Это не сборник фантастики или рассказов в жанре фэнтази, это попытка проанализировать источники и факты и посмотреть на известные исторические события немного другим взглядом, немного с другой точки зрения. Иногда это помогает понять то, что до этого считалось не разрешимой загадкой…»

---

– Эй, Митяй! – хрипло позвал воин, и Редактор понял, что это его.

– Да, мастер, – ответил он, не поняв, почему он так обратился к звавшему.

– Гонец из Заморья не приехал?

– Ждем. Со дня на день будет.

В этот момент вверх на холм взбежал дружинник, преклонил колено.

– Гонец из Святой Земли!

– Зови! – коротко ответил воин.

Дружинник круто повернулся и стремглав умчался вниз. Через короткий промежуток времени поднялся вместе с гонцом. Воин указал рукой на обрубки деревьев.

– Садись. Попил, поел с дороги?

– Не досуг…

– Что за новости привез?

– Ты же знаешь князь, что внук хана Чингиза Хулагу пошел с войском в Святую землю?

По обращению гонца, Редактор понял, что воин носит титул князя. А по упоминанию хана Хулагу и его похода догадался, что речь идет, о так называемом, Желтом крестовом походе 1257 года, когда золотоордынское воинство, отправилось разгромить Багдадский Халифат, а заодно взять Иерусалим и освободить Гроб Господен. Он прислушался к разговору.

– Конечно, знаю, – хрипло ответил князь, – За год до похода ушел к предкам хан Батый, а в самый канун его ухода отравили побратима моего сына Батыя – Сартака. Теперь в Орде хан Берке. Он и отправил конницу в тот поход.

– Ты знаешь князь, что брат Берке – хан Ногай пошел в поход вместе с войском?

– Да, – князь кивнул.

– Так вот, ноне, когда хан Хулагу оставил войско и уехал в Каракорум, поручив вести войну нойону Кит Буку, этот самый Ногай, собрав 20 000 всадников, ночью бросил войско, ускоренным маршем прошел до Царьграда и выгнал оттуда латинского императора.

– Что??? – князь резко встал.

– Выгнал Балдуина и возвел на трон Михаила Палеолога, – вставая вслед за ним, продолжил гонец, – И сейчас хан Ногай с невестой Ефросиньей, дочерью Византийского императора, возвращается в Золотую Орду.

– Все! – спросил князь.

– Все – ответил гонец.

Этот воин – Александр Невский, сделал для себя вывод Редактор, и год, где-то 1261–1262. Но почему я его вдруг мастером назвал?…

В этот момент джип подбросило на ухабе, и он проснулся. «Присниться же такое», – подумал он про себя.

– Где мы? – спросил он Оператора.

– К Чудскому озеру с трассы свернули, к месту Ледового побоища.

– А чего кидает так?

– Проселок.

Проехали километров тридцать, пока не уперлись в рыбацкий поселок. Высунув голову из окошка, Оператор спросил бабулю на завалинке.

– Мать, а где тут Невский воевал?

– Проехали сынки, – приветливо ответила бабуля, – вертайтесь назад до поворота на Кобылино городище, воротите туда. У Кобылы он с ими и встретился.

– Спасибо, мать, – крикнул Оператор.

Банкир резко развернул джип. Через минут пятнадцать они, свернув на указатель, вкатили в Кобылино городище, встретившее их огромным кельтским крестом на гранитном постаменте. Выехав на берег Чудского озера к старинному собору, заглушили мотор, и пошли к огороженному мемориалу. На всем лежала печать создания нового туристического объекта. До нытья в печенке было знакомо все. Эта голова на постаменте, до боли напоминающая Черкасова в шлеме времен Бориса Годунова, и белые мраморные плиты с замурованными в них горстями земли с родины героя, и аккуратно высаженные чахлые сосенки и березки. Заброшенный белокаменный собор, неухоженный и неоднократно разграбленный довершал картину.

Банкир сел на валун лежащий у кромки воды, поболтал в озере ногами. Оператор скучно щелкал фотоаппаратом. Продюсер колупал старую известку на стене собора. Редактор пошел по шатким мосткам, уводящим от берега в синеву озера, на самом конце которых были привязаны три лодки плоскодонки. Дошел до края, посмотрел вдаль, туда, где тающей в мареве полоской был виден другой, уже эстонский берег, потом наклонился и глянул в воду, старясь разглядеть, где дно.

– Остатки стен выглядываешь? – раздался вопрос прямо около него, заставив от неожиданности вздрогнуть.

Рядом с лодками стоял крепкий мужик в камуфляже. Редактор готов был побиться об заклад, что его не было на мостках, все то время что он шел сюда. А мостки тянулись метров на сто от берега. Он осмотрел мужика, кого-то он ему напоминал. Редактор напрягся. Вспомнил. Дружинника из его сна. Того самого дружинника, что привел к Александру Невскому гонца. Только тот был лет на двадцать постарше.

– Вечер добрый, – ответил Редактор, только сейчас обративший внимание, что день шел к концу и наступил северный светлый вечер, подернувший сказочной дымкой все вокруг, – Каких таких стен?

– Так здесь в хорошую погоду остатки стен Кобылинска видны, – пояснил мужик.

– Это что за Кобылинск?

– Да был, говорят, в старину город такой. Город не город, крепостишка пограничная. Ворота охраняла.

– Что за ворота? – уже заинтересовался Редактор.

– Пойдем что ли на берег? – то ли спросил, то ли позвал мужик и развалистой походкой зашагал к поселку.

Редактор поспешил за ним. Вот именно такой же походкой уходил дружинник, когда оставил гонца с князем. Только спину его тогда обтягивала кольчуга, а не камуфляж, перетянутая толстым кожаным ремнем с коротким мечом в темных кожаных ножнах.

– Про Чудское побоище слыхал? – не оборачиваясь, спросил мужик.

– Слыхал, – ответил Редактор, – А тебя как зовут?

– Меня, – переспросил мужик, – Торбеней.

– Так что за ворота, Торбеня, были здесь?

– Ворота, как ворота. Вон там, – Торбеня указал на центр озера, – стоял Воротний камень, остров такой черный. Пока на Нарове-реке плотину не построили, и вода не поднялась, его от нас видать было легко. А ноне он под воду ушел. Он ушел, и Кобылинская крепость ушла. В Кобылинске старая церква стояла, и она ушла. Там где ты в воду зырил, там иногда стены видать от той церквы и от крепости.

– А что за Воротний камень?

– Так вот в летописи, что про нас писала, описка вышла. Было написано Воротнiй камень, а там то ли муха засидела, то ли монашек заснул, но написали Воронiй. Буквицу «т» пропустили. Вот с тех пор и пошло. Битва у Вороньего камня и все такое. И камень тот искать начали … и объяснять с чего он Вороний. Что, мол, черен он как ворон и все такое, – мужик уже сошел с мостков на берег и встал, широко расставив ноги, – А он спокон веку был воротами для трех водных путей.

– А что за пути? – заинтересовано, спросил Редактор, поманив рукой всех остальных.

– Так это,… путь на север в реку Нарову и во Вряжское море – это раз, путь на юг в Псковское море – это два, и на восток в Новгородские земли – это три. А посередь трех путей – Воротний камень, а на нем воротняя стража, что все эти пути сторожит и ворога по ним не пускает. А в подмогу ей пограничные крепостицы, в коих сидит крепостная дружина и порядок и на путях и землях округ тех путей блюдет. Так было.

– А скажите, – в разговор вступил Продюсер, – Действительно здесь псов-рыцарей потопили в огромном количестве?

– Кого? – повернулся к нему мужик.

– Тевтонов, – уточнил Продюсер.

– Это рыцарев из Пруссии что ли? – тоже уточнил мужик.

– Их.

– Да не топил их никто. Пришли они в Кобылинск, а тута князь Александр с Навскими братьями пробегали. Посидели они, перемолвились, и князь их в охранную дружину взял. Сюда – в Кобылинск, в Гдов, в Сторожинец и в Сыренец. Тута они и служили.

– Стоп, стоп, – поднял руки вверх Редактор, – Во-первых. Это что за Навские братья? Второе. Это что за Сыренец? Третье. Как он их более десяти тысяч рыцарей, как нам в учебниках говорят, по крепостям распихал. Тут ведь более ста человек и не стояло, судя по месту.

Оператор краем уха слушавший разговор, крутил головой, стараясь найти какой-нибудь интересный кадр. Белокаменная церквушка все-таки, если ее обойти со стороны поселка, и попытаться дать на фоне озера в этой вечерней дымке должна была заиграть таким средневековым эпосом что ли. Он перехватил камеру и пошел в обход Собора. Завернул за высокую сосну и, выйдя на поляну, почти нос к носу столкнулся с тевтонским рыцарем. «Реконструкторы, что ли подъехали, – подумал он, – Хотя машины слышно не было. Да может, они тут игры играют. Вот и натура».

– Привет! – кивнул он рыцарю.

– Здрав буде, брат, – глухо отозвался рыцарь.

Рыцарь был хоть куда. В кольчужной рубашке, с накинутым поверх плащом из сурового полотна. Шелом он держал в руке, и вообще выглядел очень колоритно, с закинутым за плечи щитом, пристегнутым тонким ремешком, чтоб не болтался. После приветствия он повернулся, и Оператор неожиданно увидел в начищенном овале щита свое отражение. На него смотрел суровый русский дружинник в надвинутом на глаза шишаке, в панцирном доспехе, держащий в руке тяжелую булаву. «Ни фига себе!» – чуть не крикнул он, сразу забыв и про съемки и про реконструкторов.

– Эй! – окликнул он рыцаря, – Наших не видал?

– Вон они у храма, – кивнул в сторону стоящей на берегу церквушки тевтон.