Кэтрин Кингсли - Величайшая любовь

• Название: Величайшая любовь
• Автор: Кэтрин Кингсли
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-094820-8

Для красавца-аристократа Николаса Дейвентри брак – единственная возможность воплотить в жизнь свою мечту: унаследовать усадьбу, в которой он родился и вырос, и снова наполнить отчий дом веселым детским смехом. А очаровательная, но бедная вдова Джорджия Уэллс кажется вполне подходящей кандидаткой на роль хозяйки этого дома и матери этих детей…

Поначалу любовь в планы Николаса не входит. Однако чем дальше, тем больше Джорджия покоряет его сердце, и в итоге он без памяти влюбился в собственную жену. Но может ли Николас надеяться на взаимность? Ведь сердце его супруги, казалось, навеки принадлежит покойному первому мужу…

---

Николас полагал, что его престарелый родственник пребывал, как обычно, в дурном настроении, поэтому совершенно не был готов к тому зрелищу, которое предстало перед его глазами, когда он вошел в спальню и наконец-то увидел дядюшку. Этот некогда сильный и энергичный человек, теперь абсолютно беспомощный, лежал в постели, укрытый по грудь одеялом. Тело больного казалось истощенным и безжизненным, а изо рта на подбородок стекала струйка слюны. Лицо же было странно перекошенным… и словно застывшим, живыми оставались только глаза, но и они казались затуманенными.

Николас опустился на колени подле кровати, стараясь сдержать растущую в сердце боль. Взяв в ладони беспомощную руку дядюшки, он проговорил:

– Дядя Уильям… Это Николас. Вы меня слышите? – Ему казалось, что сердце у него вот-вот разорвется; весь его гнев, все его прежние обиды забылись, когда он увидел перед собой то, что осталось от человека, в течение десяти лет заменявшего ему отца. В годы вынужденной ссылки эти чувства никогда не исчезали, хотя все это время они могли неплохо маскироваться покровом легкомысленного безразличия, под которым скрывалась глубокая обида. Но, по-видимому, еще глубже, в самой глубине его души, жила истинная и неизбывная любовь, теперь вырвавшаяся наружу – какие бы решения ни принимал его дядя в прошлом. – Дядя Уильям, я дома, – тихо продолжал Николас. – Ох, мне так жаль… но поверь, мы все исправим. – Ему показалось, что он увидел проблеск понимания в глазах дяди, и он сжал его иссохшую руку. – Мы не станем вспоминать прошлое, и я позабочусь о вас – как в свое время вы позаботились обо мне.

– Разумеется, вы этого не будете делать, – произнесла за его спиной Жаклин, и он обернулся. Проклятье, по глупой неосторожности он забыл, что она все еще здесь. – Во-первых, за ним ухаживают слуги, а во-вторых, никто не может сделать для него больше, чем уже делается.

– Простое, но искреннее участие могло бы помочь дяде. Об этом вы не думали, Жаклин?

– Ваше участие, мой дорогой Николас, будет его только расстраивать. Ваш дядя не хочет вас видеть, и я не хочу. Никто из нас не забыл прошлого. Полагаю, сейчас вам лучше уйти, – добавила она, прищурившись – точно злобная кошка.

– А я так не думаю, – сказал Николас, поднимаясь. – Я останусь – нравится вам это или нет. Однако мне кажется, не обязательно именно здесь обсуждать подобные вопросы. – Резко развернувшись, он вышел из комнаты, и Жаклин, раздраженно фыркнув, последовала за ним. – Итак, – начал он, как только она прикрыла за собой дверь, – полагаю, такое положение дел вас вполне устраивает. Как давно Уильям в подобном состоянии?

– Не понимаю, каким образом это касается тебя. Тебя выгнали из этого дома, и ты никак не можешь изменить такое положение вещей. И с чего это вдруг тебя охватила такая тоска? Неужели ты полагал, что тебя тут встретят с распростертыми объятиями? Николас, твой дядя презирает тебя. Презирает, ты слышишь меня? И я не позволю, чтобы ты еще больше расстраивал человека, находящегося в столь тяжелом состоянии.

– Тебя абсолютно не волнует тяжелое состояние моего дяди, дорогая Жаклин. Тебя вообще не интересует мой дядя. Так почему бы нам не отбросить это нелепое притворство и не вернуться к фактам? Мы оба знаем правду, хотя у меня нет желания обсуждать ее. Вместо этого я хотел бы узнать имя человека, который занимается делами моего дяди.

– Этот человек – я, – сказала Жаклин с притворной скромностью, с трудом скрывая свое торжество. – Что именно ты хотел бы знать?

Николас посмотрел на нее с усмешкой.

– Неужели он мог совершить подобную глупость?

– Уильям не совершил никаких глупостей. Если кто-то и совершал нечто подобное, так это скорее именно ты, Николас. А теперь скажи мне, что бы ты хотел узнать? Я уверена, что смогу ответить на любой твой вопрос.

– Я хочу, чтобы мне передали Рэйвенс Клоуз, – процедил Николас сквозь зубы, с трудом сохраняя контроль над собой. – Давно пора было предъявить на него права, и то, что поместье пришло в столь жалкое состояние, без сомнения, твоих рук дело. Я хотел бы восстановить его. И чем быстрее мне передадут документы, подтверждающие мои права собственности, тем лучше.

Жаклин расплылась в злорадной улыбке.

– Какое невезение… – сказала она. – Ты ведь должен понимать, что твое положение – очень шаткое, поэтому…

– Мое положение состоит в том, что я должен вступить во владение Рэйвенс Клоузом, – перебил Николас. – Между мной и дядей существовала договоренность, что я унаследую поместье в возрасте двадцати одного года. Прошло несколько больше времени, и ты прекрасно знаешь, что запаздывание со вступлением в права наследника составляет уже почти десять лет.

– Но все изменилось, Николас, – заявила Жаклин и снова прищурилась. – Понимаешь, когда ты уехал, Уильям решил, что со временем твои кутежи или прекратятся, или окончательно погубят тебя. Как тебе известно, твой дядя имел полное право изменить условия наследования. И после твоего отъезда он их изменил, – добавила она; причем в голосе ее прозвучала такая ядовитая злоба, словно она была не женщиной, а страшной индийской коброй, готовой ужалить в любую секунду.

– Изменил?.. – пробормотал Николас. – И каковы же они сейчас, эти условия?

– В соответствии с новыми условиями ты должен жениться до своего тридцатилетия – или твоя собственность навсегда перейдет к Рэйвенсволку. И Уильям был в полном праве внести подобные изменения. Не представляю, Николас, как ты успеешь жениться в течение оставшихся трех недель. Какая жалость… Так что будь любезен – избавь нас от своего присутствия. Еще раз повторю: тебя здесь никто не ждал.

– Но я все же намерен получить то, что должно принадлежать мне. И я готов на многое – только бы не позволить вам, мадам, завладеть моей собственностью.

Жаклин до неприличия громко фыркнула и осведомилась:

– Неужели, Николас? Знаешь, я не думаю, что нам стоит затевать тяжбу. Твой дядюшка был не слишком высокого мнения об этой собственности и считал, что поместье не стоит того, чтобы вкладывать в него средства.

– Между прочим, я уже заметил, что вы, Жаклин, не погнушались дочиста ограбить поместье. Но меня это нисколько не удивляет. Вы всегда отличались неплохим вкусом и значительным корыстолюбием. Но не торопитесь радоваться, дорогая… Мне ясно, что лиса слишком долго управляла курятником, но я положу этому конец. – Резко развернувшись, Николас вышел из комнаты, надеясь, что сумел скрыть замешательство.

Он буквально вылетел из дома, стремясь побыстрее глотнуть свежего воздуха, – точно так же Николас поступал и после своих ночных кошмаров. Итак, в схватке со своей неродной тетушкой он пропустил несколько серьезных ударов, самым сильным из которых было состояние дяди Уильяма. Но и перспектива потерять Клоуз навсегда, если он не женится до восемнадцатого числа следующего месяца, смутила его не меньше.

Шагая по залитой лунным светом тропинке, он минут десять шел в сторону Клоуза. Потом присел на упавший дуб и попытался обдумать возможные варианты спасения. Увы, никаких вариантов, казалось, вовсе не было.

– Господи, помоги мне, – прошептал Николас, так и не придя ни к какому решению даже по прошествии двух часов. Он был в полной растерянности. Наверное, впервые в жизни он испытывал такое отчаяние. – Господи, прошу тебя, – пробормотал он, подняв глаза к звездному небу, – помоги мне. Ведь есть же какой-то выход?..

И тут – словно ослепляющая вспышка вдохновения – перед его мысленным взором возникло серьезное и очень красивое женское лицо. Николас вздрогнул от неожиданности, но уже через несколько минут подумал: “А почему бы и нет? Черт побери, почему бы и нет?!”

– Благодарю тебя, Господи, – сказал он, вскинув голову и улыбнувшись звездам. – От всего сердца благодарю.

Он поднялся на ноги и, чувствуя себя уже гораздо лучше, отправился в путь.

Николас решил попытать счастья и обследовать башенку, рассудив, что Джорджию поселили в одной из комнат, расположенных над комнатами слуг. Мальчишкой, когда его запирали, наказывая, он легко сбегал из заточения, и ему было не так уж сложно взобраться по задней стене дома. Николас прополз по плоской крыше и заглянул в высокое узкое окно. Как и следовало ожидать, Джорджия Уэллс крепко спала на узкой кровати с железными стойками.

Стол, заваленный отрезами материи, стоял в дальнем углу, а рядом высился портновский манекен, наполовину прикрытый уже законченным платьем.

Николас тихонько постучал в окно, но спавшая женщина лишь перевернулась на другой бок. Он постучал снова, на этот раз – громче. Она тотчас приподнялась и села в постели. Потом откинула одеяло и, неуверенно ступая, подошла к окну. Ее глаза были полуприкрыты, а взгляд казался затуманенным. Николас еще раз осторожно постучал по стеклу, и тут, Джорджия наконец отворила окно и выглянула наружу.