Игорь Олен - Хеопс

• Название: Хеопс
• Автор: Игорь Олен
• Жанр: Современные любовные романы

ны события, приведшие к созданию пирамиды в момент династического кризиса, сопровождавшегося невиданной любовью царя к Эсмэ, нашествием нубийцев и гражданской войной, начатой правителем Фаюмского нома Сехемхетом и побочным сыном фараона Джедефрой. Это была эпоха поисков духа, когда хаос уступал место «солнечным» богам разума.

---

– Ты в деда, в Снофру, – кивал фаюмец. – Он был нубийцем, как ты, большим. И он был очень мудр, очень… Твоя пора. Действуй.

Принц встал, как утёс.

– Пойду с тобой… Выиграем, отдашь власть?

– У меня с миром умственные разборки. Я служу Хаосу, коего воплощает Сéбек, – начал князь. – Чем больше Хаос, схожий с разливом, тем радостней мне и Сéбеку. Он царит в мутных водах, и нет спасения от него, лишающего всех формы. Всё Сéбек сводит в одно сжираньем, честь ему! Кто творит царства – я творю Хаос. Каждому, знать, своё… – Он поднял тучное тело, так как в харчевню вошли три тени, и договаривал: – Как из Хаоса всё взялось – пусть и уйдёт всё в Хаос. Я его царь, сходно как ты будешь царь Египтов… Мне дашь Фаюм, принц, чтоб я мечтал о Хаосе и чтоб мне не мешали.

– Ладно, – молвил Джедефра. – Вот этот Сéнмут… Князь тебе хочет счастья, друг! – он приветствовал офицера. – Верь ему… И прощай, номарх, я – за Джеди. Будут реченья правдой, правда пусть дышит делом!

С солдатами принц вышел, ветер влетел в харчевню зáворотом песка.

Сéнмут крутнулся к князю. Это был офицер с рубленным, как из камня, лицом, в ношеном парике, со шрамом через всю грудь.

– Сядь, выпей.

Сéнмут сел перед князем, сжав рукоять меча с длинным лезвием, взрывшим пол.

– Стар ты, друг?

– Тридцать.

– Мыслишь о «ночи масла»7? Хочешь могилу где-нибудь в бедном номе? Или средь склепов высших возле столицы? Кто твой отец, где дом твой?

– Я из-под Áбджу. Там есть селенье, Фивы. Там, номарх, моя вотчина. Дед был – начальник Юга.

– При царе Хýни? Хýни – отец мой, – князь вставил. – Третья Династия, друг мой, ценила нужных.

Сéнмут добавил: – Наш род от Джера.

– От царя Джера? Славно! – Встав, Сехемхет отошёл к стене, где был жёлоб, и стал мочиться, вздёрнув край азиатских одежд своих. – Обеднели… С новой Династией обеднели… Ты нынче сотник?

– Был им.

– Что, Хамуас помог?

Сéнмут глядел на лампу; пламя трепалось ветром, дующим в щели. Пот заблестел на нём, он молчал.

– Жизненно… – Князь вернулся на табурет. – Знаю, что он помог тебе. Сын его, знаю, Главный Торговли, сын другой – Главный Писцов… Он ведь – твой дядя, так, друг мой Сéнмут, или же нет?

– Я воин, – вёл тот. – Мальчиком жил в казарме. Там вместо хлеба – хук в живот, в полдень – хлыст в лицо, вечером – палкой в спину… Я только воин. Но нынче мало войн. Гоним кочевников на Синае, в Ливии – вот и все войны. Как без войны прославиться? Дядя помог, хвала ему. Не забуду.

– При мне, – отпил князь финикового вина из чаши, – ты б был как Петефхапи. Если б я царь был, я б пошёл в Азию, взял Мегиддо… После бы на Шумер пошёл. Множество городов ждут, чтобы их взяли… Чернь наша праздна, ей только б землю рыть. Пора её на войну. Война ведь приносит власть, славу, вещи… Но, друг мой, рад ты, что стал командующим в Фаюме?

– Рад, – бросил Сéнмут.

– Слушай… – Князь подал знак своим людям прогнать разносчиц, торчавших рядом. – Близится Хаос, он сотрёт все порядки для новых, жизненных. Кто был царь – станет раб, знай… Можешь служить при дяде, вспомнившем о тебе, когда его власть качнулась. Можешь служить – мне. Выбери. Чати болен, царь у нас странный, близится Хаос, – стоит помочь ему. Будут войны, добыча, слава, будет иная жизнь… Помни лишь, что Фаюм – край болот, чащ, Хаоса, где не ценят порядки. Кто к нам приходит ради порядков – тот исчезает в Сéбеке… Внял ли?

Сéнмут кивнул, пот блеснул на нём.

– Он жрёт чернь, – продолжал князь, – и тысяцких, и писцов, и принцев, и казначеев. Даже царей жрёт. Он, в своё время, съел царя Джета… Сéбеку Крокодилоподобному безразличен чин. Чин его – Хаос. Царь уплыл в море, бросив нас. Царствует дядя твой, Хамуас, кто плевал в тебя до сих пор. Он избрал тебя, ибо все уклонились. Но почему, сказать? Потому что Фаюм врага топит, друга возносит… Знаешь пословицу: кто попал в Фаюм – тот пропал, вот так… Наш бог Сéбек. Всем страшен Сéбек, если он в гневе. А Сéбек гневен, – вперилось тучное лицо в Сéнмута. – Он чует Хаос, свою стихию. В ней ты останешься без «ночи масла», и без чинов и рангов, и без имений. Станешь ничто, о, Сéнмут, друг мой. Славен Фаюм, велик, как Дельта. У нас если пьют – то спирт… Бубны Фаюма бьют – слышишь?

Сéнмут сжал рукоять меча.

Вправду: будь Фаюм тихим, дядя бы отдал пост сыну либо ещё кому – не ему, решившему, что почтён вдруг… Он вечно в дырах и в захолустьях: то в крепостях, то в схватках с дикими, то с торговцами, чтоб спасать их, их караваны… Дел он не знал и шёл сюда гордый, мысля: будут заискивать перед тем, к кому переходит контроль в Фаюме… Уах!! вспомнил он, прежний в Фаюме главный над войском, присланный Мемфисом, найден мёртвым: мол, бегемот съел… Если б не принц, приславший его вдруг к князю, он бы пошёл в Фаюм исполнять долг – и стал бы мёртвым… Примешь пост, служа дяде, – и ты утопленник поневоле. Откажешься – и ты в Нубии, где вновь бедность да стычки с неграми… То есть дядя на смерть послал. Сам с поместьями в каждом номе, с лодками, рудниками, с собственным островом да дворцами. Сам – точно царь велик. А его, свою кровь, подставил…

– Третья Династия, – выдавил Сéнмут, – лучше… Дед был начальник Юга… Принц, он с тобой, князь?

– Он мой племянник… И мы не любим с ним сикофантов, но любим воинов. Стань раб Хаоса – и Хаос будет дружить с тобой, – встал Сехемхет. – Короче, друг, царь хочет чуда. Мы с царским сыном, но и с тобою, чудо и сделаем. Чудо будущей нашей чести. Рад ли?

Сéнмут кивнул.

– Фаюм тебя ждёт, ждёт жадно. Я заплатил за пиво и за всех шлюх здесь. Пей до утра, мой Сéнмут.

И князь со свитой вышел.

Сéнмут, выглянув в ночь, остался. Вспомнив, что Хамуас велел до отправки в Фаюм по Долине выискать девочек лет двенадцати, столько ж мальчиков (тысяч шесть всего), он решил это сделать ответственно, в краткий срок, чтоб дядя верил ему… Неважно, что он с сих пор, Сéнмут, дяде не верил.

В чине Старшего Чрезвычайных Сборов через пол-месяца Сéнмут был в номе около Нубии, из которой начальники крепостей свезли нужное: девственных девочек, крепких мальчиков. Их сгоняли на плот.

Из каюты, где хлестал пиво, он смотрел на нагих чернокожих детей у мачты. Плот меж тем плыл, воины направляли курс.

Дальше был Áбу, остров Слонов, кой дал пять детей-эфиопов.

Встретились бегемоты, старый самец полез на плот, ему скинули мальчика, чтоб отстал.

Нил тёк между равнин и круч. То есть кручи то отдалялись – и территория заполнялась домами, нивами и садами, то заходили в воды всей своей массой либо подошвами из песка.

Он плыл от селенья к селенью, от града к граду, от нома к ному и в промежутках – пил, отходя от своей прошлой жизни. Аристократ, отпрыск Первой Династии, он по бедности отдан был на казённый кошт в офицерскую школу. Каждый день получал он тычки в живот и пинки, не как Джедефра – бастард, но принц (хоть Сéнмут был кровью чище). Он торчал в гарнизонах за «хлеб и пиво». Вотчина мало что приносила. Войн не было, кроме стычек с номадами в Ливии, на Синае, в Нубии, и прославиться он не мог. Не был он и женат, сотник без состояния. Хамуас, хоть был дядя, не помогал, – вспомнил только сейчас, затем что никто не хотел в Фаюм, где плюют на власть, где в болотах полк пропадёт – не сыщут… Прав он, связавшись с принцем и Сехемхетом. Принц – воин не из трусливых. Князь – царь почти в своём номе. Лучше таким служить, чем Хеопсу или же дяде.

Плыть было славно: в номах встречали и угождали, веря, что, явно, дети – это предлог всего для проверки. И в каждом номе Сéнмут включал в свой флот то ещё один плот, то лодку с девочками и мальчиками. Также были дары: льны, стулья, кувшины с пивом, мешки с зерном, украшения.

Он пил зверски, чая забыть всё и вдруг очнуться властным, богатым, как Петефхапи или Джедефра. Он хотел стать богатым и властным сразу. В сумерках он, пристав в полях, поймал женщину и мужчину и их связал.

– Разбойник! Накажет тебя бог Птах! – твердили те.

– Мой бог Амон, – прервал он.

Связанных он увёл на плот, вырезав языки, чтоб, когда он поселит их в своей вотчине, не открыли бы, как попали к новым владельцам, к Сéнмуту и его матери. Воровал он людей повсюду, и лодка полнилась связанными телами с ртами в крови. Он брал юных, чтобы плодились. А уж Джедефре такой пустяк, как оформить запись на новых рабов, подвластен…

Так флот и плыл. Никто не смел флот проверить. Да и кто б вздумал, что средь законно собранных волей чати детей – общинники, схваченные преступно?

Сéнмут ужесточил разбой: был близок ном его, где служили Амону, где были Фивы, где на окраинах близ песков лет триста стоял дом Сéнмута.

Родина встретила парой плотов с детьми. Он, проверив всем зубы, девочкам – девственность, подписал акт приёмки, вслед за чем приглашён был к номарху. Весь путь он скрёб землю длинным мечом своим, висшим с пояса. Приняли его с музыкой, и с вином, и с яствами. Он пил пиво, глядя невидяще, если спрашивали, – и ушёл вдруг, очень невежливо. Ибо мог только ночью новых рабов своих скрыть в вотчине.