Владислав Вишневский - Полный форс-мажор

• Название: Полный форс-мажор
• Автор: Владислав Вишневский
• Жанр: Детектив

Мало кто сомневается в силе и мощи нашей Армии. А уж в будущем-то… Но и сейчас, как и завтра, главной основой её являются военнослужащие: солдаты, прапорщики, офицеры… Люди в самом расцвете сил и способностей. И каких сил! Каких способностей!! И скрытые уникумы среди них есть, и неоткрытые таланты, и… Кроме, естественно, умения и навыков владения военной профессией. Об этом знают командиры, гордятся своими войсками, подразделениями… Так же, гордясь, полковник Ульяшов, заместитель командира по воспитательной работе, неосторожно – на следующее утро горько сожалея! – дал «слово офицера» своим старым товарищам, тоже полковникам, но вертолётчикам, что его полк запросто победит прославленный ансамбль вертолётчиков уже через месяц. В противном случае, Ульяшов съест свои погоны, портупею и сапоги в придачу. Это было вчера, в ресторане. Провожали одного из вертолётчиков в Ле Бурже, на авиасалон. Утром для полковника Ульяшова вчерашнее оказалось горькой явью. И командир полка, генерал Золотарёв, узнав о пари, потребовал слово выполнять, если дал… И уехал в санаторий. Ульяшову – безальтернативно – пришлось соответствовать. В романе есть и кастинги, и открытия талантов, и приезд в полк фельдмаршала Суворова, и прыжки с парашютом, и поход в разведку, и допросы арестованных, и полёты на вертолёте «Робинсон», и знакомство Юрия Михайловича с Виктором Владимировичем, и судьбоносная встреча Владимира Трушкина с Дашей, Женьки Тимофеева с Верочкой, Виктора Владимировича с американкой Гейл, знакомство «конюха» с Дениской, и объяснение генерала Золотарёва с Аннушкой Богдановой… И музыка, и свадебный марш Мендельсона (сразу для трёх пар!)… И всё это «благодаря» полковнику Ульяшову, его «слову офицера». Кстати, и у него похоже свадьба намечается.

---

– Это точно, но при желании можно.

– Можно, товарищ генерал.

Золотарёв указательным пальцем шутливо предостерёг:

– Но не нужно… если за один раз… На другой отпуск оставьте. Тем более вам, Константин Александрович. Вам, как я слышал, скоро вновь отцом становиться?

– Да, товарищ генерал, восьмой месяц уже, начало восьмого.

– Это хорошо. И как супруга?

– Нормально, товарищ генерал, выдерживаем. Дочки помогают. Сам-то бы я…

– Понимаю. Берегите её. Главное, чтоб вы, и телефон рядом были.

– Так оно и есть. У нас давно готовность «номер один».

– Ну-ну, – генерал с улыбкой перевёл взгляд на остальных музыкантов, оглядел, вновь хлопнул руками по коленям. – Короче, так сынки (им и тридцати ещё – многим – нет, а ему уже за сорок недавно перевалило), счастливо отдохнуть. Чтоб через месяц, как штык у меня! Живые, здоровые, полные сил и всего прочего… Трезвые и со свежей головой.

Вновь, как и положено, за всех ответил дирижёр, товарищ лейтенант.

– Это непременно, товарищ генерал, мы всегда как штык, – и позволил допустимую в данный момент вольность, осторожно поинтересовался за всех. – А вы извините, куда поедете отдыхать, если не секрет, на юг, к морю?

Генерал коротко глянул на лейтенанта, вздохнул, мечтательно ответил:

– Какие секреты, нет секретов. Юг я не люблю, море тоже – укачивает. Я лесной воздух люблю, наш, среднерусской полосы… Отечественного настоя… Пихтовый, еловый, сосновый, берёзовый – этакий коктейль восстановительно-лечебный. Ох, благодать, скажу я вам! Воздух чистый, полезный, свежий – особенно после дождичка. Бодрит. – Музыканты уже млели, поддавшись романтике идиллической повести, уже слышали свежий воздух, уже дышали озоном, слышали и спокойный шелест листьев, но торопились, искоса поглядывая на часы (не опоздать бы!). – Вокруг грибочки под кустами прячутся, – не замечая, в том же мечтательном тоне продолжил генерал. – Ёжики туда – сюда, шурш, шурш, белочки скачут, птички…

– В смысле девочки… – мягко исправил неточность в партитуре повествования прапорщик Кобзев.

И так он это артистически тонко поправил генерала, что даже старшина в первую секунду привычно не отреагировал, не одёрнул… Потому что в генеральской тональности Кобзев был. В мечтательно-лирической. Музыкант!

– Нет, товарищ Кобзев, ошибаетесь… – дёрнул головой генерал.

Старшина опомнился, вытаращив глаза, одёрнул наглеца.

– Кобзев!

– Ничего-ничего, – заступился генерал, и поведал и Кобзеву, и всем остальным. – Девочками не интересуюсь, а вот молодыми женщинами, вернее… гха-гхымм… – Генерал спохватился, осёкся. – Отставить! Это за скобками. – Пряча глаза, заключил он.

Музыканты и не возражали, и ладно, понятное дело, наш мужик, нормально, как они, в принципе. Всё сказал, всем всё понятно.

Один старшина, поджав губы, продолжал укоризненно смотреть на Кобзева…

– Виноват, товарищ генерал. – Оттолкнувшись взглядом от глаз и лица старшины, запоздало признался прапорщик Кобзев.

– Да без проблем… – отмахнулся генерал. – Мы ж неформально… Побеседовали. – Золотарёв повернулся на стуле, хлопнул обеими руками по коленям, с улыбкой – снизу вверх – глянул на стоящего рядом с ним лейтенанта…

– Так что, товарищ дирижёр, всё. Кстати, – генерал вскинул брови, вгляделся в музыкантов, – я почему-то не вижу ваших воспитанников, Ершова с Бодровым. И в строю их не было. Где они, что с ними? Не заболели?

– Никак нет, товарищ генерал, – доложил лейтенант, – они уже в детском… эээ… военно-спортивном лагере. Живы, здоровы, отдыхают. Мы их вчера проводили. Лето, товарищ генерал. И у них отпуск. – Ответил дирижёр. – На всё лето.

– А, да-да, лето. Это хорошо, это правильно. Привет им, если увидите. Признаюсь: мне они очень понравились, и всем офицерам в полку, да и… всем, в общем. Хорошие ребята. Хорошая у вас получилась инициатива, товарищ дирижёр. Молодцы. И прапорщик Мальцев, конечно. Сидите, сидите. – Рукой остановил поднимающегося с места прапорщика. – Кстати, как ваша супруга, прапорщик? Как её самочувствие? У вас вроде тоже планируется пополнение?

– Так точно, товарищ генерал, четвёртый месяц. – Заметно смутившись, ответил Мальцев.

– Это хорошо. Мальчика планируете или девочку?

– Девочку, конечно. Мальчишки у нас уже есть. – Улыбаясь, ответил Мальцев.

– В смысле… А, – догадался генерал. – Вы про Ершова и Бодрова? Да-да, это верно, это хорошо. Хорошие ребята. Честно скажу, не ожидал, но… Молодцы. Вы все молодцы. Особенно вы – товарищ прапорщик. Такое дело на себя взять это… это… Это по-нашему, по мужски. Я за вас рад. Весь полк вами гордится, я знаю, и я тоже. Это факт. – Вновь рукой остановил попытку Мальцева не то поблагодарить, не то оправдаться. – Сообщу по секрету. Чуть позже, к осени, мы их официально приказом по полку проведём. Чтоб без двояких толкований. Поставим ребят на полное довольствие, и вам под полную ответственность.

– Спасибо, товарищ генерал, да мы и сами… – вступился было дирижёр.

– Никаких сами… – нахмурил брови генерал. – Так положено, да и… из уважения к вам и мальчишкам. Так что, товарищ дирижёр, товарищи музыканты – это решено. Не подлежит, так сказать, дебатам. Мы – армия, как вы понимаете, не «гражданка». Вот теперь, пожалуй, и всё. – Генерал коротко глянул на свои наручные часы. – Действительно всё. Можно и в отпуск. До свиданья, товарищи музыканты. Приятного всем отдыха. Извините, что задержал. – Золотарёв легко поднялся со стула.

– Оркестр встать, – скомандовал лейтенант. – Смирно!

Генерал махнул рукой.

– Вольно. Отдыхайте.

Пробки, и не только дорожные

Что я натворил… Что натворил!! Двадцать девять дней, двадцать девять… Ой… Ой!..»

Полковник Ульяшов юлой покрутившись в пустой квартире в поисках туалетов военной одежды (носки-сапоги-галифе-портупея-фуражка-китель-лицо), наскоро умывшись, полковник побрился, прополоскал горло ополаскивателем для полости рта, что освежает дыхание, плеснул на лицо успокаивающий лосьон, щедро пшикнул на себя мужским одеколоном (Givenchy, подарок жены на прошлое 23 февраля), торопливо прошёлся щёткой по сапогам, завтракать не стал, вызвал по телефону машину. Дежурный уазик. Принял единственно правильное сейчас для себя решение: срочно переговорить с генералом. Разделить с ним тяготы и т. д. Как было и раньше, практически всегда. В данном случае – переложить проблему на командира полка. Нервничая, полковник Ульяшов спустился вниз, к подъезду, вот-вот должна подойти машина.

И она пришла. Не сразу, конечно, а через… нервы, пустое вышагивание туда-сюда, перед подъездом, снова нервы, и… Ну, наконец-то…«Здравия желаю, товарищ полковник, пробки», – пожав плечами, извинился сержант. Полковник в сердцах грубо хлопнул дверцей… Поехали.

Едут.

Хотя этот глагол сейчас легко можно заменить на другой – «стоят», «стою», «стоишь», например, «стоя»… Любой из них сейчас подойдёт, и даже все вместе. Потому что как раз моменту соответствуют. Десять метров проедут, минуту стоят. Пять метров проедут… И это называется езда? Когда человек спешит! Спе-шит, понимаете?! Нервы это, а не движение. Идиотизм! 29, 29… Уже 29… Эх, дурак, ввязался… И водитель ещё тоже, раздражает, сержант срочник, головой недовольно крутит, в зеркала по сторонам оглядывается, норовит лазейку найти в плотном потоке транспорта – ха, найдёшь тут! – это ему не удаётся. Тоже нервничает. Больше, конечно, товарищ полковник. Кстати, полковник Ульяшов выглядит уже довольно прилично. Полковничьи погоны, китель, фуражка, бритые порозовевшие щёки, нахмуренный взгляд – чтоб остаточную мутность спрятать, и дыхание в открытое окно, создают обычный образ. Даже водитель запаха не слышит, одну только парфюмерию, хотя над трассой, вместо воздуха, сплошной туман от выхлопных газов…

Ульяшов то и дело вздыхает, опуская голову расстроено крутит ею, что-то неслышное бормочет, ругается, похоже. Водитель принимает это на свой счёт, нервно ёрзает на сиденье, но оправдываться не решается. Пробки! Крутит баранку, переключает передачи, косится на товарища полковника, сочувствует. На самом деле товарищ полковник мучается по другим причинам, по двум. Безуспешно пока подбирает необходимые, нужные и главные слова, чтобы оправдаться перед генералом. И второе, боится опоздать. Знает, что командир уходит в отпуск, может уехать из подразделения. И тогда… Что тогда? А тогда всё тогда… Тогда кранты! Потому и спешил. Ульяшову обязательно нужно было переговорить с командиром полка, чрезвычайно необходимо, чтобы груз с души снять. Хотя бы разделить с генералом. А тут… пробки эти, заторы. И ехать ещё, о-го-го…

6

Пути-дороги

Если и задержал генерал отпускников, то на какие-то десять-пятнадцать минут, всего. Музыканты легко компенсировали минусовую разницу в ускоренном передвижении. Быстрее солдат по тревоге. Опытные уже, учёные. По лестнице они спустились в миг. Так же легко, вприпрыжку, вереницей, что в армии означает «в колонну», преодолели расстояние до КПП, пролетели в двери – она между ними ни разу не хлопнула! – только за последним. Последним, конечно, был старшина оркестра – самый старший потому что, старший прапорщик Хайченко. Вторая труба, корнет-а-пистон. Последним мог быть и лейтенант Фомичёв, но у него поезд вечером, он в оркестровой канцелярии задержался, дела.